Иной жизни для себя не представляю! Книга вторая

неделю одна-две машины проезжали.

Вечером в домике, уже опьяненный воздухом свободы, я достал

бутылку вина, что бы «прописаться», и в подходящий момент, после первого

тоста за окружающую отряд красоту и надежду, что она наполнена и дикой

животиной, у Леонида Дмитровича, для меня просто Лени, поинтересовался:

«Через родник кто-то постоянно проезжает. При тебе никто не

появлялся?»

«Уже заметил!» - Леня усмехнулся, - «Я и сам удивляюсь: на карте до

первого поселка на юге – двести километров. Так что ездят не за водой –

родники есть и поближе. А на севере у вояк полигон, и никаких поселков на

пятьсот километров – приезжать некому».

«Может, другие геологи?» - сорвалось у меня предположение, - «Нашли

рудишку, стоят рядом с ней, а отсюда водичку возят, в цистерне».

«Может, и стоят», - не опроверг меня начальник, - «только я за неделю

никого не видел», - и перешел на более насущную тему, - «Ты лучше скажи,

видел ли кого, когда сегодня по горкам бегал. Холодильника у нас нет, сам

знаешь, а до ближайшего магазина пилить целый день и столько же обратно.

И если дичину мы на днях не добудем - придется перейти на тушенку,

которую так же быстро возненавидим».

Сегодня не видел никого, но следы свежие на проселке, по которому я в

отряд прикатил, за ночь появились. То-есть, животина есть, и нужно ее

поискать, что Леня мне и поручил, как заядлому охотнику. Но только после

организации полевых работ, когда для каждого отрядника определится дело.

Часть вторая.

С неделю четырем геологам - мне, Славе, Паше и Саше - пришлось

побегать, ничего на картах не зарисовывая. Знакомились с местностью и

породами, а канавщики, БКМ-щик, топики и еще человек десять стояли за

спиной и ждали, когда им найдут работу.

С БКМом определились: нашли межгорную лощину, и под командой

молодого Паши послали железяку туда, добираться до коренных пород под

небольшими наносами.

С топиками разрешилось: нанесли на карту площадку, где наметили

гравику, и они туда поехали по карте, без всяких геологов.

А вот с канавщиками – с налета не получалось. Пришлось мне таскать

их за собой. И выслушивать - если к нужному месту невозможно подъехать -

в свой адрес высказывания на не совсем понятном языке, освоить который

можно только за оградой из колючей проволоки. Из чего я сделал вывод, что

как минимум двое из пяти работяг на зоне побывать успели. Причем один

5

был там или бугром, или как среди зеков называется – авторитетом: с

наколкой на плече в виде церкви с двумя куполами, на двух пальцах руки -

по перстню. Худой, высокий, жилистый, лет под сорок, этот мужик и здесь

собрался командовать – определять, кто из его коллег должен копать

задаваемую мною канаву. Такого я успел насмотреться еще студентом, будучи

на практиках в Сибири. Поэтому, не повышая голоса, посоветовал Витьку –

так его называли работяги - не лезть не в свои дела, ежели хочет в отряде

работать. И не сдержался назвать его при всех «Паханом», после чего первую

канаву определил лично ему, на что взамен получил злой взгляд. Зато дальше

все пошло как по маслу. В отсутствии «Пахана» - как далее оказалось, эта

кликуха к нему приклеилась намертво - четверо остальных работяг

повеселели, и больше всех самый молодой из них парень с налетом

интеллигентности, непонятно с какого перепуга решивший заработать деньги

кайлом и лопатой.

За эту же неделю отряд обустроился окончательно, никаких машин из

партии не ожидалось, а главный скоропортящийся продукт, свежее мясо,

кончался. Ближайшие родники можно было бы уже и проверить, посмотреть,

кто к ним, и в каком количестве ходит пить. Я и пошел в палатку наших

шоферов, поговорить с тем, кто неделю назад должен был меня везти в отряд,

но не смог этого делать, потому что за пятнадцать минут стоянки в поселке

Мирный успел напиться до состояния «не вяжет лыка». Но в отряде он себя

вел нормально, и тот бесчестный поступок Леонид Дмитрович ему простил.

А сейчас я хотел прозондировать, как этот шофер отнесется к предложению

покатать меня в нерабочее время.

К удивлению, шофер видок имел если и не выпившего, то

подозрительный: его пошатывало, часто моргал, взгляд пустой, речь

неровная. На мой вопрос, что это с ним – ответил отговоркой, мол устал,

плохо чувствует и ему нужно поспать.

Я не стал надоедать, пошел к своему домику, и возле него встретил

Виталия, поджидавшего отсутствующего по какому-то делу начальника

отряда. Коллега по охоте не замедлил поинтересоваться:

«Не думаешь за сайгой ночью смотаться? Мяса в отряде уже нет».

Я не мог не улыбнуться, отметив таким образом близость посетивших

наши головы мыслей, но под впечатлением от недавней встречи с

подозрительного вида шофером, любителя погонять сайгу ночью не

обнадежил:

«А кто повезет? Один шофер по асфальту больше 40 км в час не делает,

какая с ним охота, а другой и в отряде водку нашел».

«Это не водка у него», - Виталий посмотрел на меня, как на недоучку, -

«это он таблетки глотает».

«Лечится, что ли?» - но от чего, ежели днем водила был нормальный, я

же в поле с ним ездил, и ничего подозрительного не заметил.

«Ага, лечится!» - Виталий улыбнулся, этакой кривой снисходительной

улыбочкой, - «Только его таблетки «колесами» зовут!» - посмотрел на мою

озадаченную физиономию, - «Наркоту он глотает!»

6

Нифига себе! А если он утром «заправиться» надумает и людей

повезет? Он же их поубивает, перевернет машину!