Иной жизни для себя не представляю!

126

«Ну Юра! Ну пожалуйста! Ну скажи, сколько у тебя было

любовниц!» - приставала ко мне женушка, а ее подруга с меня глаз не

спускала, надеясь, что я расколюсь.

Вот глупышки! Хотят загнать меня в ловушку, сами того не

понимая! Это сейчас у них в голове мысли только о любви и верном и

послушном муже рядом! А что будет лет через пять, когда любовные

страсти поутихнут, жена знает о твоих любовницах, пусть даже давних,

а ты у нее (пока) единственный мужчина? Не захочет ли с ним в этом

деле сровняться?

Нет уж, женам лучше быть в приятном неведении, если это

возможно. Но и врать лично мне не хотелось.

«Ты меня ставишь в неловкое положение», - начал я придумывать

достойный ответ, - «Скажу, что любовниц не было – может вначале и

обрадуешься. А потом задумаешься: как это взрослый мужик до

женитьбы обходился без женщин? Он что, больной, или не дай бог

извращенец? Или тюхтя-матюхтя? И что от него дальше можно

ожидать? Скажу, что любовницы были – если и не сразу, но все равно

обидишься. И будешь об этом постоянно вспоминать. Так что,

оставайся в счастливом неведении», - Света задумалась, а я тему

продолжил, теперь для Любы, - «А что Лешка успехом у девушек

пользуется – так это правда, а не его вина. Да он уже и завязывает, жену

собирается подыскивать. И, по секрету», - подружкам улыбнулся, -

«мне об этом сказал после того, как с тобой познакомился, и ночь вы

под звездами погуляли. Он же даже часа не поспал до охоты!»

Света подумала, с серьезным видом, и со мной согласилась:

«И правильно, не говори. Лучше мне ничего не знать, если так

получилось, что ничего и не знаю. Только», - улыбнулась, - «опыт у

тебя большой был, девушек в себя влюблять, это я по себе хорошо

знаю!» А Люба опустила глазки, но с улыбкой: наверное, очень ей

понравилось, что Лешка за ум взялся, и о жене задумался. А может, и о

скорой встрече с ним подумала – он же собирался на выходной в

партию приехать.

Я, кстати, для него и раскладушку достал, на всякий случай, если

приедет и негде будет переночевать. Сам то собирался на охоту, на уток.

Как и все местные мужики, страдающие пагубной страстью. И уже

организовалась подходящая компашка, опять на тех же двух

Газончиках. Только теперь в новое место, известное Евдокиму, с

которым мы самообеспечились дробью и я успел снарядить

необходимые пятьдесят патронов. А Игоря Георгиевича и Евдокима –

последний поедет в нашем Газоне - я уговорил вернуться в воскресенье

домой пораньше, часам к двенадцати. У меня же гостей намечается пол

дома.

На этот раз из партии выехали вовремя – имею ввиду наш Газон.

Потому что начали рабочий день с пяти утра – сопровождал главного

геолога и Владимира в поле, где сообща посмотрели, с моими

127

пояснениями, керн законченных скважин глубоких, потом его же

первых коротких. К часу дня в партию успели вернуться.

К озеру добирались по другой дороге, и даже не в сторону

отряда. Оно на виду далеко-далеко появилось, но мы остановились

раньше, не доезжая с километр, среди песчаных дюн, на берегу

круглого и мелкого озерка почти без камыша, но заросшего какой-то

водяной травкой, выбросившей мелкие листики на поверхность. Уток

не поднялось ни одной, спрятаться на берегу негде. И на кого здесь

охотиться? Все как-то скисли, кроме Евдокима – тот вдоль воды

пробежался, вернулся довольный:

«Будет утка!» - оглядел всех с улыбкой, - «Пуха и перьев на воде

навалом – значит, сюда на ночь прилетает, на кормежку!»

«А сейчас что нам делать?» - поинтересовался Игорь Георгиевич.

«На всех одного озерка маловато», - объяснил Евдоким, - «одна

машина здесь останется, а для второй есть такое же, отсюда в паре

километров. Давайте решим, кто здесь остается, а кто дальше едет».

«Вы второе озерко знаете – вы туда и едете», - предложил

партийский энергетик, командир второго Газона. На этом и порешили.

А то, что было дальше – помнить буду всю жизнь. Подъехали ко

второму озерку, накачали одну на всех резинку – собрать после зори

уток. Если они будут, то деваться им некуда, даже подранкам – вокруг

озерка песчаные дюны. На всякий случай за удачу выпили по

стаканчику, пошли устраиваться на берегу кому где понравилось –

чахлый камыш кое- где в воде у самого берега торчал.

До захода солнца стояли с тоской и без дела – никаких уток. Это

у нас, а где-то далеко-далеко уже вовсю бахали. А потом - большими

стаями она начала падать на наше озерко. Без перерыва! Тут то мы

устроили канонаду! За полчаса патроны почти у всех кончились! А

утка на воду падала и падала, не обращая на нас внимания. Потом, еще

по светлому, Евдоким поплыл на резинке собирать добычу – сидевшие

на воде живые громадной стаей поднялись и улетели, остались убитые,

хорошо видимые. А другие продолжали подлетать и подлетать, но

сейчас, увидев на воде лодку, взмывали вверх и отворачивали, наверное

на другое озерко. Но, как только Дока подплыл к берегу, снова начали

на воду садиться, уже почти не различимые в темноте.

Возле машины посмотрели добычу – по девять уток на охотника.

Сварили кондер, выпили за успех, за окружающую нас благодать.

Евдоким разделил оставшиеся у него патроны – получилось по четыре

на брата. И, расстелив на песочке спальники, в них залезли. Не забыв

намазаться жидкостью от комаров, невесть откуда появившихся после

захода солнца.

Утром, когда попили чайку и подошли к озерку, оно оказалось

сплошь забитым утками. Заметив нас, перестали крякать и замерли без

движений. Мы начали расходиться по берегу в разные стороны – утки

бесшумно отплывать от него на середину озерка. Потом у одной не