Иной

Кажется, никто не собирался нас встречать. Я вопросительно глянул на Амелию, и та сказала:

— Встретимся с ректором Либби в её кабинете.

Охрана пропустила нас без проблем — Амелия показала им письмо с печатью ректора. Мы оказались внутри, в зале невероятных размеров с чёрно-белой плиткой, делающей это место похожим на шахматную доску. Горничная, кажется, знала дорогу; мне оставалось только следовать за ней. Я старался привыкнуть к тому, что теперь я не Алекс Эддерли. На меня не охотятся тысячи озлобленных наёмников, и я не стою на вершине всего криминального мира. Я, кажется, обычный графский сын в каком-то волшебном мире; что бы это ни было, вряд ли стоит надеяться на преловутых бабочек и розовых пони, но сейчас я был куда расслабленнее, чем когда-либо.

Впрочем, правильно ли это? Из-за своей раслабленности я умер, как настоящий придурок. Но ведь теперь меня и убивать некому; история первосвященника, конечно, шита белыми нитками, но лезть в это у меня нет никакого желания.

Кабинет ректора был в самом конце коридора. Туда вела высокая арочная дверь; Амелия постучала и, дождавшись разрешения войти, пропустила меня первым.

Внутри было светло и довольно роскошно. Ректор — довольно старая женщина, явно тарше пятидесяти, — сидела на кресле, обитом бархатом, и смотрела на меня со снисхождением. У неё был уставший вид; даже издалека я мог разглядеть тёмные круги под её глазами. Это не было чем-то неожиданным. Дети — те ещё твари, так что быть ректором, да ещё и в какой-то магической академии, просто не может быть легко.

— Альберих Эльдалиэва прибыл, — сказала Амелия за меня и отвесила ректору глубокий поклон; я, частично повторив её движения, был невероятно рад, что она здесь. Было бы сложно ассимилироваться, не помня «собственного» имени.

— С запозданием, но я рада тебя видеть, — кивнула ректор. — Меня зовут Мабон Либби. Зовите меня просто мадам Либби, Альберих. Преподавателям твоего курса сообщили о твоей проблеме, поэтому тебе дадут время нагнать пропущенный материал.

Мабон Либби сделала паузу. Почувствовав, что я должен что-то сказать, я ответил:

— Благодарю, мадам Либби.

Женщина хмыкнула.

— Я вызвала старосту твоей группы. Она поможет тебе с заселением в общежитие и покажет тебе академию.

Одновременно со словами ректора в дверь постучали. Снаружи раздался девичий голос; ректор улыбнулась и протянула:

— Это за тобой. Свободен.

Глава 2

Староста представилась как Мари Беркулин, и своё звание она оправдывала. Она была высокой, крепкой, двигалась резкими движениями и имела поразительную осанку. Правда, характер у неё явно не сахар, но, если её не раздражать, она была вполне доброжелательной.

Ну, насколько это возможно, в её-то случае.

Экскурсия прошла быстро: главный кампус со странными кабинетами непонятного назначения, большие аудитории, оранжерея, тренировочные площадки… Всё так, как и представил бы кто угодно, думая о магической академии в фэнтези-мире. Никакой у них фантазии.

— А это общежитие. Твоя комната триста пятнадцать, — староста протянула ключ. — Твои вещи завезли ещё два месяца назад. И да, ты должен посетить занятия после полудня. У твоей служанки есть расписание.

Я бросил взгляд на Амелию. Да, с самого начала она выглядела уверенно, как будто неплохо знала это место. Удивительно, что даже несмотря на то, что я — точнее, этот Альберих, — впал в кому на долгие недели, его вещи завезли в общежитие, и академия была готова принять его в любой момент.

Я поблагодарил Мари; с чувством выполненного долга она удалилась, цокая каблуками.

Моя комната оказалась довольно большой; обставлена недостаточно богато, чтобы сходу сказать, что тут живёт дворянин, но явно элитная школа держала уровень.

— Амелия, — позвал я. — Так что за занятия я должен посетить?

Девушка достала сложенный лист, лежавший в кармане передника. Развернув его, она зачитала:

— Практика владения оружием. История магии.

— И всё?

— На сегодня да.

Ну что ж, звучало не так страшно, как если бы тебя ни с того ни с сего закинули на сопромат.

До полудня я занимался всякой чертовщиной: листал учебные пособия — странные и мудрёные, но не сложные, — и хватал виноград с явно декоративной фруктовой тарелки под неодобрительные взгляды Амелии. Это было противостояние: она ждала, когда я попрошу принести нормальной еды, а я к отсутствию этой самой нормальной еды привык и чувствовал себя вполне нормально.

— Пора, — наконец сказала горничная. — Вам на третью тренировочную площадку. Затем в первую аудиторию.

— Я помню, где это, — кивнул я. — Спасибо.

Не очень-то хотелось уходить без Амелии — в конце концов, это она тут всё знает, а я едва могу назвать собственное имя. Если что спросят, придётся играть стеснение и молчать.

Общежитие было довольно далеко от общего корпуса; территория академии оказалась огромной. Прошло больше десяти минут, прежде чем я неспешно добрался до нужного места и прошёл на тренировочную площадку, огороженную каменной стеной. Площадка напоминала спортивное поле; правда, вместо травы была голая земля, а предположительные зрительские места находились слишком высоко.

Когда я пришёл, там уже были люди: группа из пятнадцати человек, возглавляемая Мари Беркулин, и высокий, но удивительно тонкий мужчина в чёрном плаще. Почёсывая щетину, он смотрел на моих предполагаемых одноклассников, как на придурков.

Очень педагогично. Впрочем, на его месте я вряд ли вёл бы себя по-другому.

Мари заметила меня издалека. Она коротко махнула рукой, подзывая меня к группе. Конечно же, студенты тут же обратили на это внимание; все взгляды остановились на мне, заставив меня почувствовать раздражение.

— Альберих Эльдалиэва, — представила меня староста. — Из-за некоторых обстоятельств присоединяется к нам позже.

Некоторые обстоятельства… так это сейчас называют? Похоже, то, что кто-то пролежал в коме два месяца да ещё и «потерять память» умудрился, здесь никого не удивляет. Это даже смешно; какая невозмутимость! А если я сейчас кого-нибудь прирежу, вам будет так же плевать?

— Значит, ты всё же присоединился к нам в этом году, — тихо сказал мужчина в плаще. — Я Кайло Шантдер, преподаю владение оружием и практическую боевую магию. Пока не освоишься, участвовать в практике не будешь. Мне не нужны раненые студенты.

Кто-то хихикнул. Я скрипнул зубами, отходя от мистера Шантдера. Такое чувство, будто этот Альберих — точнее, уже я, — совсем безнадёжен, но, ещё трясясь в карете, я воззвал к своей силе; она легко отозвалась, готовая помочь мне в любом коварном начинании. И вот мне намекают, что я какой-то слабый идиот…

Да что такого они могли пройти за два месяца первого курса, что я должен смотреть издалека? Настоящий идиотизм!

Тем не менее, я покорно отошёл к краю площадки; исключительно, чтобы понаблюдать за этими мальцами. Они не казались смертоносно сильными — а я знал, какое ощущение вызывают люди, способные прихлопнуть тебя одним движением руки. Это когда холодный пот стекает по твоей спине, а твой мозг не может трезво мыслить от ужаса и напряжения.