Инспектор и бабочка

– Звучит романтично…

– Я вспомнил, – неожиданно заявил старик. – Вот что было странным: в последний раз мы не говорили о Рите. И Виктор не просил меня поставить «Блю пасифик блюз», как делал обычно. «Блю пасифик» был нашим ритуалом, и он впервые отступил от него. И еще… он спросил у меня о кошках.

– О кошках? – Икер снова почувствовал ломоту в висках, как это уже случалось за последние пару дней.

– Вы удивлены? Я тоже был удивлен, кошки никогда не фигурировали в наших с ним разговорах. Я и не знал, что Виктор – их поклонник. Кошки, конечно, не Рита, но он проявил интерес и к ним. Наверное, все дело в трости. Виктор сказал, что, будь на набалдашнике кошачья голова, а не песья он никогда бы с тростью не расстался. Что кошки – самые удивительные животные в мире. А потом спросил, была ли у меня когда-нибудь кошка.

– И что вы ответили?

– У всех когда-то была кошка. У всех рано или поздно она появляется. Домашняя или просто знакомая. Везде, где есть человеческое одиночество, ищи поблизости кошку. Они ходят парой…

– Кошки?

– Кошка и одиночество, дорогой мой Икер. Именно поэтому я не завожу кошку. Завести ее означало бы признать свое жизненное поражение, свое одиночество.

– Это спорный тезис.

– Вот и Виктор сказал то же самое, хотя он совсем не похож на вас. А еще он сказал, что заглянуть в глаза кошки – все равно что заглянуть в другой мир, который больше тебя не отпустит.

Окно, в котором ни на секунду не прекращается дождь; комиксы о ши-фу Эле, влюбленном в псевдо-Риту (хрясь! бульк! щелк!); а теперь вот и кошки – сколько же миров есть в запасе у Виктора? Легко сменяемых, как запачканная кровью рубаха сменяется на чистую.

– А еще он спросил об имени. Если бы у меня была кошка, – спросил он, – какое имя я бы ей выбрал?

– И что вы ответили?

– Нетрудно предположить.

– Рита, да?

– Верно.

«Блю пасифик блюз» снова звучит в ушах Икера, и когда только старик успел поставить пластинку? Все это время он ни на секунду не отворачивался, его руки скрещены на груди, голова чуть наклонена к правому плечу. Шон не похож на норвежца Каспера, хотя они примерно одного возраста. Так мог бы выглядеть… Альваро, доживи он до семидесяти или до семидесяти пяти. Правильный узкий череп, благородная седина, длинные и гибкие пальцы, нетронутые артритом, этим вечным спутником старости. Шон – самый настоящий аристократ, поношенная кофта никого не может ввести в заблуждение. Икеру хочется сказать старику что-нибудь приятное, обнадеживающее; что-то вроде – «вы позволите заглянуть к вам еще раз?» Ах да, он уже получил приглашение, но тогда Шон не знал, что Субисаррета – инспектор полиции.

Как будто у инспектора полиции не может быть приятелей.

– Вы ведь будете держать меня в курсе дела, дорогой мой Икер? Судьба Виктора мне не безразлична…

– Конечно. Я зайду к вам, как только в его деле появится малейший просвет.

– Буду очень признателен. У меня к вам только один вопрос.

– Слушаю.

– Вы упомянули имя Кристиан. Кто такой Кристиан?

Рассказ о Кристиане занял бы добрых пятнадцать минут; три «Блю пасифика», прослушанных кряду. И Субисаррета не смог бы отделаться только гражданином Великобритании, он обязательно рассказал бы чувствительному Шону об Альваро Репольесе, своем друге, а это потянуло бы еще на десяток «Блю пасификов». Или на сотню. Истории об Альваро так же бесконечны, как и дьявольский дождь, который стучит и стучит в окно.

– Человек, дело об убийстве которого мы сейчас расследуем. А Виктор мог оказаться свидетелем этого преступления.

– Удивительно. Моего друга… Того, с кем мы выиграли регату… тоже звали Кристиан.

Глава двенадцатая: отель «Королева ночи», Котону, 29 июля, 09 ч. 35 мин. по бенинскому времени

…Бенин – не так запредельно далеко, как может показаться на первый взгляд. Во всяком случае, он гораздо ближе Камбоджи и находится в одном часовом поясе с Сан-Себастьяном, Икеру даже часы переводить не пришлось.

На этом сходство с Европой заканчивается и начинается Африка.

Еще четверо суток назад, покинув магазинчик «Синдбад-Мореход» и его владельца – доброго старика Шона, Субисаррета и представить себе не мог, что окажется на другом континенте. В стране, о существовании которой даже не подозревал. На географической карте Бенин выглядит не очень внушительно, его силуэт похож на… трость. При условии, что набалдашником служит не вытянутая песья голова, а кошачья. Узкое тело Бенина начинается у Гвинейского залива (название подсмотрено на географической карте, услужливо выданной Гуглом); его кошачья голова упирается в реку Нигер и Сахель – тропическую саванну (названия подсмотрены там же).

В ближайших планах Субисарреты посещение Сахеля не значится.

На реку Нигер он также не попадет, если не случится что-либо экстраординарное.

Впрочем, экстраординарное уже случилось: само его появление здесь, в Котону, в маленькой гостинице с французским названием «La Reine de la Nuit» – «Королева ночи». Ничего, кроме названия, не объединяет этот отель с пансионом в Брюгге: там было чисто (фламандцы – фанаты чистоты), здесь же сервис и обстановка оставляют желать лучшего.

Английским (знание которого не раз выручало инспектора в последнее время) здесь владеет далеко не всякий: официальный язык Бенина – французский. Хорошо еще, что Субисаррета захватил разговорник, без него инспектору пришлось бы совсем худо. И единственная фраза, которую он выучил наизусть, выглядит следующим образом:

«Je voudrais une chambre de vingt а six» [29] .

Субисаррета получил искомое в течение пяти минут, благо, его подстраховывал один из местных детективов, симпатичный парень по имени Жано, чем-то отдаленно напомнивший норную собаку Микеля. Жано – черный, как и положено настоящему бенинцу. Жано произвел на Субисаррету самое благоприятное впечатление, показался ему интеллигентным, тонким и немного застенчивым молодым человеком. Жано бегло говорит по-английски и мечтает поехать во Францию на стажировку, Сан-Себастьян – это почти Франция, не так ли?

29

Мне нужен номер двадцать шесть (фр.).

Совсем не Франция и не совсем Испания, но вдаваться в подробности Субисаррете мешает незнание французского языка. Объяснить существо дела он не в состоянии по той же причине и потому отделывается самыми общими сведениями:

ему нужно связаться с экспертами по искусству Бенина;

ему нужно найти следы пребывания в Котону гражданина Великобритании Кристиана Платта;

ему нужно пробить один адрес и сделать это по возможности аккуратно – rue du Renouveau, 34.

«Аккуратно» по-французски будет soigneusement, как выглядит это слово на одном из многочисленных бенинских диалектов, Субисаррета не знает. Он не знает, что может ждать его на rue du Renouveau, учитывая, каким необычным способом был добыт этот адрес. Но первые слова Жано обнадеживают: в Котону действительно есть улица с таким названием.

А еще в Котону идет дождь.

Почти такой же сильный, какие бывают в Сан-Себастьяне. Ничего удивительного, – заявляет Жано, сейчас в Бенине сезон дождей, через неделю он закончится и дожди прекратятся. Странно, что вы выбрали этот отель, – заявляет Жано, иностранцы обычно селятся поближе к финансовому центру, там можно было бы подыскать что-то поприличнее. Жано заботит мнение иностранцев о его стране, он – отличный парень.

Фраза, на которую у Субисарреты никогда не хватило бы словарного запаса: «Я не выбирал этот отель, он сам меня выбрал».