Инсталляция

– Кому ты там махала?
– спросил Руслан.

– Не знаю, люди какие-то.

– Мне один приятель рассказывал…

– Руслан, - перебила его Светлана, поворачивая голову парня к своим губам.
– У тебя есть друг?

– Какой?

– Настоящий, “не разлей вода”, который придет в трудную минуту на помощь.

– Есть.

– Где он? Почему он тебе не помогает?

– С чего ты решила?

– Я его не знаю.

– Ты многого не знаешь. Например, того, что была у него в квартире.

– Да, наверное, - задумчиво отметила Светлана, и ее слова утонули в шуме двигателя, - а девушка у тебя есть?!

– Какая?

– Какая? Ты парень смазливый, не дурак, не алкаш и не наркоман, холостой. На тебя девки должны вешаться. Ведь должны?

– Наверно, - заулыбался Руслан.

– И где они?

– Вот одна.

– Я не в счет, я - по переписке.

– А я - извращенец.

– До какой степени?

– Абсолютный. Знаешь, есть в психологии такой термин, чувство оптимальной дистанции.

– Не знаю.

– Да, наверняка, слышала. Часто японцев в пример приводят, что они близко стоят, когда разговаривают.

– Что-то припоминаю, ну и что?

– Для каждого человека она индивидуальна. Представляешь, если для мужчины она маленькая, а для женщины - большая?

– Ты хочешь сказать, что у тебя эта дистанция очень большая.

– Наверное. Мне нравится общаться с женщинами на расстоянии, а вблизи они наводят на меня тоску.

– В Перми это по-другому называется.

– Не надо. С ориентацией у меня все в порядке.

– Кто бы говорил, извращенец.

Светлана заметила, что пилот поднял самолет над землей, и теперь он не падает в ямы после каждой сопки, а идет на высоте вершин совершенно ровно. Причина скоро стала заметна. Землю, словно большие куски ваты, стали закрывать лохмотья тумана, пока не превратились в однородную белую пелену. Кавказец и пилот стали оживленно спорить о происходящем на своем языке, иногда сопровождая пламенную речь не менее энергичными жестами.

– Руслан!
– позвала Светлана, - сейчас они подерутся, а грохнемся мы.

– Похоже, у нас неприятности, - насупился Руслан.

– Ты умеешь поддержать девушку в трудную минуту.

– Они говорят, что какая-то сволочь сообщила о нас по рации, и теперь нас ищет эскадрилья штурмовиков. Если бы не туман, пилот провел самолет над землей, но теперь он вынужден подняться, что сделает нас видимыми.

– А почему он вынужден подняться?

Руслан выразительно посмотрел на Светлану.

– Ах, да. Скажи, Руслан, а как ты узнал, о чем они говорят?

Но Руслан не ответил, а почти закричал пилоту:

– Эй, ты! Цель на девять часов.

Светлана повернула голову и увидела два крохотных, почти игрушечных самолета, идущих на снижение. В кабине воцарилась перебранка на смеси языков и жестов. Самолет затрясло, бросило вниз, и над стеклянной крышей ЯКа, оглушив присутствующих грохотом двигателя, величаво прошло сигарообразное тело с хищными отростками крыльев и свисавшими с них кассетами ракет.

– Нам конец, нам конец!
– кричала Светлана, нисколько не стыдясь своего страха, - Есть здесь парашюты? Парашюты где, мать вашу!? Как нет?! Как нет?! О чем вы думали, сукины дети!?

Светлану бил озноб, и в тоже время ей казалось, что она воспринимает происходящее очень ярко и отчетливо. Двойка самолетов повторила маневр, зайдя по движению и дав залп двумя ракетами. Они прошли метрах в ста левее самолета, оставляя белый дымный след, и исчезли в тумане. Через пару секунд из него поднялись два столба земли, дыма и огня.

Произошедшее вмиг наполнило тишиной салон самолета, даже двигатель работал тише и ровнее. Присутствующим казалось, что если не говорить и не дышать, то так и будет, и никто не посмеет нарушить наступившую тишину. Ее прервал кавказец, произнесший длинную фразу, на что пилот отрицательно покачал головой.

– Что они говорят? – не выдержала Светлана.

– Они говорят, что штурмовик откроет огонь, если мы не обозначим себя и не сменим курс.

– Так пусть изменят!

– Вряд ли ты сумеешь их уговорить.

Светлана нагнулась вперед настолько, насколько ее пустил ремень безопасности, и закричала кавказцу:

– Я тут с вами умирать не собираюсь, а ну меняйте курс!

Кавказец равнодушно посмотрел на Светлану и приподнял над ухом один из наушников, чтобы лучше расслышать сказанное. Но девушка поняла этот жест по-своему, ей показалось, что кавказец передает наушники, и она вцепилась в металлический ободок.

– Дай сюда, чурбан! – Светлана изо всех сил тянула на себя вожделенный прибор связи, пока не услышала хруст в крыльях и не почувствовала, как ее вдавило в кресло.

Она подняла глаза и сквозь стеклянный фонарь кабины увидела вместо неба ровное белое одеяло, которое в нескольких местах прорвали темные конусообразные вершины сопок. Горизонт повернулся на сто восемьдесят градусов, и земля укутанная туманом, как и положено по законам физики, заняла место внизу.

Руслан поднял лежавшие между сидениями и никем не востребованные наушники. Он протянул их Светлане. Кавказец, то ли отрезвленный пируэтом машины, то ли уловивший в этом смысл, не стал возражать. Светлана надела гарнитуру, шнура еле хватало, и она вынуждена была наклониться вперед.

– Красный самолет, красный самолет, обозначьте себя, открываем огонь через тридцать секунд, - пополам с шипением и треском долетело из эфира.

– Это красный самолет. Как слышите? Это красный самолет, прием.

– Они меня не слышат, - обиженно скривила губы Светлана.

Пилот нажал на штурвале кнопку, очень похожую на гашетку, и в наушниках стало почти тихо.

– Говори! – посоветовал он, и Светлана услышала его совершенно четко и громко.

– Это красный самолет. Как слышите? Прием.