Инсталляция
Шрифт:
– И что, собаки его не трогали?
– Нет. Они его до смерти боялись. А как узнал он, что придется ему свинью возить, то пошел к старшине и сказал: "Я эту скотину в салон не пущу". Старшина к тому времени был еще не в курсе и пошел проверить, что у него со свиньями. Увидел их и чуть дара речи не лишился. Свиньи за три недели сбросили по десятку килограммов, стали поджарые и больше собак напоминали. Тут он, разумеется, шурупский эксперимент закончил.
– И в чем мораль твоего рассказа?
– Надо жить сейчас, и не откладывая на потом, и не обращая внимания на то, что говорят и думают вокруг.
– Зачем же ты ввязался в эту историю? Что тобой движет?
– Не знаю, Свет, может, привычка. Тяжело устоять на месте, когда люди вокруг несутся сломя голову.
В палатке на минуту воцарилось молчание, после чего Руслан сказал:
– Наверное, я тебе голову забил болтовней об армии, девчонки этого не любят.
– Нет, Руслан, я просто думаю.
– Тяжело понять то, о чем не имеешь представления, а из меня рассказчик плохой.
– Ты не представляешь, как хорошо я тебя поняла. Я ведь выросла на заставе.
Руслан понимающе хихикнул:
– Ага.
– Ты мне не веришь?
– Почему же ты мне этого не рассказывала?
– Ты не спрашивал. А я думала, тебе это не интересно.
– Так мы с тобой погранцы.
– Я тогда была совсем ребенком, и сейчас мне кажется, что это было триста лет назад. Три барака в горах, вышка, до середины занесенная снегом, отец со скрипучими ремнями, бесконечные зимние вечера, вездеход, привозящий раз в неделю хлеб и письма - все это кажется далеким сном. И в тоже время я помню все, так четко, словно только что была там.
– Чем же ты занималась?
– Ничем. Училась, пока это было возможно, а в пятнадцать лет переехала с мамой в Пермь.
– А отец?
– Долгая история, не хочу вспоминать.
– Он к тебе плохо относился?
– Нет, что ты. Мы были лучшими друзьями. Играли в теннис, стреляли по бутылкам, собирали эдельвейсы - все у нас было о'кей. Но вечно это продолжаться не могло, и мама не выдержала. Она считала, что я создана для другой жизни, взяла меня подмышку и сбежала.
– А ты разве не хотела уехать?
– Не помню, нет, кажется.
– Так ты у меня капитанская дочка?
– Почему ты решил?
– Пятнадцать лет для дочери замполита - это многовато. А майоры уже в комендатурах служат.
– Мне кажется, он до сих пор капитан.
– Тогда мне ясно, откуда в тебе эта бесинка. Капитанская дочка. Ничего другого быть не могло.
* * *
– Собирайся, - сказал Руслан, заглядывая в палатку, - Гелат обещал нам проводника, через час выходим.
– Руслан, давай останемся. Я только в себя стала приходить.
– Хватит болтать. Собирай вещи, проводник ждать не будет.
– Ладно, - Светлана лениво потянулась и стала собирать в мешок походную мелочь.
Она, наконец, решила убрать документы в рюкзак, но приходилось выбирать - либо ненужный моток веревки, либо документы. Осмотрев со всех сторон перевязанную проводом кипу бумаг, Светлана решительно развязала узел и размотала провод. Его оказалось очень много. Девушка подумала, что легко сможет запутаться и стала сматывать его как лассо. Она аккуратно сняла с кипы первый лист пожелтевшей бумаги и перевернула
его. Им оказался журнал-ордер, именуемый в среде бухгалтеров как "Шестерка" и не имеющий никакого отношения к движению денежных средств."Я так и знала, - подумала Светлана, - он их по весу, что ли, хотел продавать? Вот это зачем"?
Она перебирала листы финансовых документов, пока не обнаружила извещение о переводе денежных средств в иностранной валюте. Документ был странным. Раньше Светлана никогда не видела таких бланков, да и сделан он был то ли на цветном принтере, то ли на ксероксе. Единственная "мокрая" печать выглядела неестественно синей. Девушка покрутила его в руках и положила вместе с остальными. Она уже сомневалась в правильности своих действий и собиралась вернуть все в первоначальное состояние, когда заметила, что документы, идущие следом, склеены между собой.
"Это что за фигня?" - подумала Светлана.
Девушка осторожно разломила стопку. Заглянув в середину, она сунула палец между страниц. Ей показалось, что она услышала слабый щелчок и увидела блестящий край металлического предмета.
"Контрабандисты так перевозят оружие.
– подумала она, - Что же перевозит Руслан? Или вся эта макулатура блеф, кукла, а то, что она обнаружила, настоящие доказательства? Или это бомба. Черт! Руслан везет бомбу".
Девушка аккуратно положила стопку документов на спальный мешок и боком поползла к выходу.
"Нет. Не может быть. Зачем ему это надо? Да и мала эта стопка для бомбы. К тому же Руслан - бухгалтер, а не камикадзе. Здесь что-то другое, но что?"
Светлана посмотрела на стопку бумаг и протянула руку, но осторожность взяла верх над любопытством:
– Ничего не трогать. Сначала надо спросить".
Девушка выбралась из палатки, разбитой на крохотной ровной площадке рядом с другими палатками носильщиков, и торопливо пошла к расщелине, закончившейся треугольным входом в пещеру. Проскочив между носильщиками, смазывающими солидолом банки консервов, оказалась в маленьком гроте, спускавшемся в темноту. Ее глаза не привыкли к мраку. И она двигалась на ощупь, осторожно ступая по камням.
– Что ты здесь делаешь?
– раздалось рядом, и от неожиданности Светлана вздрогнула.
– Я запретил тебе подходить к пещере, - Гелат включил электрический фонарик и направил под ноги.
– Да, Гелат, я знаю, но Руслан пошел к тебе, и я решила…
– Его здесь нет, уходи.
– Хорошо, я уйду, - Светлана повернулась спиной и, пользуясь тем, что фонарик Гелата еще освещает неровный каменный пол, сделала шаг к выходу. Она увидела тонкую струйку пыли, спустившуюся с потолка, и шепот, скатывающихся со стен камней, напомнил гулкое помещение.
– Скорее к выходу!
– прозвучал взволнованный голос у нее над ухом.
– Что случилось?
– попыталась спросить Светлана, но увидела только луч фонаря, заметавшийся в пыли.
Раздался оглушительный удар, и белая клякса света, описав окружность, скрылась в темноте. Светлана почувствовала, как недовольно задвигались, загудели камни под ее ногами. Жаркий, сухой порыв, словно огромный, вырвавшийся из печи непослушный язык пламени, ударил ей в грудь, и, падая на оживший пол, она почувствовала, как ее засыпает летевшими отовсюду камнями.