Инстинкт гнева

Майор взглянул на часы. Заканчивались вторые сутки на боевом посту. При всей любви Федотова к работе, такие сверхурочные были явным перебором. Так что в целом майор был даже рад закрыть хотя бы один вопрос и немного отдохнуть.

Место и время передачи назначил Калинин — с точки зрения майора, не самое удобное, но спорить Федотов не стал. Не было сил. Приехав чуть раньше назначенного срока, он расставил людей, лично осмотрел местность и вернулся в машину, где на заднем сиденье дремала Женя.

— Все нормально?

Девушка открыла один глаз и пошевелила руками. Звякнула короткая цепочка наручников. Ответ был понятен.

Майор также молча покачал головой. «Что поделать, такова стандартная процедура!»

Лично Федотову эта девчонка была симпатична, и он жалел, что не смог наладить с нею контакт. Жалел не только с чисто профессиональной точки зрения, но и просто по-человечески. Во что она вляпалась, почему так сильно нужна Островскому и компании, майор не выяснил, но понимал и без уточнений — проблемы у этой девушки только начинаются. Понимала ли это она? Вопрос оставался открытым. Наверное, понимала, не блондинка. И то, как держалась все это время, находясь под «перекрестным огнем», вызывало уважение. Хорошо держалась, молодцом. Так что повод для сочувствия у майора был.

После того как полковник уехал, девушка больше не впадала в ярость и не пыталась бежать, но и не раскисла. На вопросы майора она отвечала охотно и внятно, вот только света на ситуацию ее ответы почти не пролили. У Федотова сложилось стойкое ощущение, что его водят за нос, то подсовывая загадочную, но бесполезную «свидетельницу», то заставляя «копать» там, где светлее, а не там, где реально зарыт «клад». Кто этим занимается и почему — майор не понимал, но фальшь чувствовал. Собственно поэтому он и не стал особенно сопротивляться, когда получил приказ передать свидетельницу Калинину. Пусть хоть кому-то пользу принесет. Да и бессмысленно сопротивляться, все-таки приказ высшего руководства.

Отбивая полночь, пискнули часы, и майор перевел взгляд на противоположную обочину. Калинин был пунктуален, как всегда. Полковник подъехал не на своем обычном белом фургончике, а на новом «Тахо», как пишут в автомобильных журналах: «Машине, наводящей ужас на соседей по потоку и вызывающей желание уступить дорогу». Именно так — не уважение, а «ужас». Такая вот скрытая реклама и вольная или невольная пропаганда «Понятий» дорожного движения вместо Правил.

«Сумасшедший мир, — Федотов выбрался из служебного „Фокуса“ и неспешно двинулся к машине полковника. — С Пашей все ясно, при его габаритах только в таком танке и ездить, и не „быкует“ он на дороге, правила уважает. А остальные… две трети покупателей таких машин берут их, чтобы выпендриваться. Чтобы все им дорогу уступали, от греха подальше, даже те, кто на „главной“. Ну и как после этого с ними не бороться? Эх, понять бы еще, кто мою тему притормаживает да по чьему заказу…»

— Привез? — Джонатан-«Калинин» оглянулся. — Тихо тут?

— Люди на местах, все нормально, — Федотов тоже пошарил взглядом по сторонам. — Кого-то увидел? Невидимку?

— Как его увидишь? — разведчик хмыкнул. — Только учуять можно, да и то не всегда.

— Учуять?

— Образно говоря, — Джонатан кивком указал на «Фокус». — Скажи Косте, пусть подгоняет дверь к двери.

Федотов подал знак, и машина сдала назад. Сдала, правда, лишь на три метра. Сначала раздался хлопок справа, затем слева, и «Фокус» заскрежетал по асфальту дисками. Оба задних колеса у него были прострелены. Реакция на происшествие и у «полковника», и у Федотова оказалась стандартной. Оба выхватили пистолеты и завертели головами, выискивая цель.

Первым выстрелил Федотов. Что он рассмотрел слева от машины, «полковник» уточнять не стал. Развернувшись в ту же сторону, он дал две короткие очереди, но пули только высекли искры из бетонного бордюра у обочины. Федотов выстрелил еще раз, но тоже промазал, хотя был уверен, что противник рядом. Офицеры его почти вычислили, просто загадочный невидимка оказался быстрее.

Слева мелькнула серая тень, и Федотов не успел отреагировать. Тяжелый удар по запястью выбил у него из руки пистолет, а следующий удар — в лицо — отправил майора в тяжелый нокаут. Федотов растянулся на тротуаре и не увидел того, что случилось дальше. А посмотреть на это стоило. Так, во всяком случае, утверждал Костя, приводя начальника в чувство, когда все закончилось. Рассказал водитель примерно следующее.

Уложив на асфальт майора, серая тень метнулась к полковнику Калинину, но взять его с наскока не сумела. Полковник тоже лишился оружия, но потом блокировал несколько ударов и даже умудрился ответить. Едва различимое в свете фонарей мутное пятно разорвало дистанцию, секунду помешкало, а затем снова бросилось в атаку. Полковник встретил его двойным ударом открытыми ладонями примерно на уровне груди и снова попал. Невидимка метнулся прочь из светлой зоны под фонарем, подкрался к Калинину сзади и ударил в затылок. Гигант рухнул на асфальт, но не отключился. Увернувшись от новой атаки, он перекатился поближе к своему «Шевроле», вскочил на ноги и… то, что случилось дальше, Костя описывал неуверенно, будто бы сомневаясь в собственном психическом благополучии.

— Я понимаю — боевой настрой. И мордобой вслепую, «на слух и нюх», я понимаю. Даже как можно встать после удара фомкой по затылку, я могу понять. Но скажите мне, товарищ майор, сколько нужно силищи, чтобы выломать заднюю дверь у «Тахо» и потом махать ею, как лопатой, минуты две, гоняя противника вокруг машины? Как такое возможно?

— Калинин гонял? — шепотом уточнил Федотов. Громче говорить не получалось, любые звуки отдавались в голове сильной болью.

— Так точно. И не просто гонял. Он попал один раз, «всей площадью». Да так, что на дверце вмятина образовалась в форме физиономии этого невидимки. Чумовой был бой! Звук такой — бум! Потом в ближайший столб что-то так ударило, что в фонаре лампочка лопнула. Я думаю, это невидимка отлетел. А полковник железяку бросил и ко мне. Я думал, у нашего «Фокуса» тоже дверь отломит. Нет, обошлось. Открыл, девчонку в охапку и, как кеглю, в свой «Тахо» через заднюю дверь… в смысле, через дыру закинул. Хорошо, я успел с нее наручники снять, а то убилась бы.

— А невидимка что?

— Встал и снова на полковника кинулся. Тот опять за дверцу, а невидимка ему прямо сквозь стекло в лоб. Полковник на секунду «потерялся», железяку выронил, и тут противник такую серию по корпусу и в челюсть ему провел, что Калинин метров на пять отлетел. При его-то массе! Но тут девчонка сориентировалась, за руль села и задний ход дала. По-моему, попало этому невидимке нормально. У «Тахо» аж задний бампер треснул. Полковник кое-как забрался в машину — и вперед. Я выбрался, ребят зову, а они только стонут. Невидимка всех, почти как вас, отделал. Хорошо, что живы. Вот такая получилась операция.

— Главное, результат положительный.

— Это верно, товарищ майор. Только для кого?

— Для нас, наверное.

— Не зна-аю, — протянул Костя. — Со стороны это, как голливудское кино выглядело. Каждый удар по тонне, а они встают, как ни в чем не бывало, и снова хлестаться! Матрица какая-то. Терминатор. Да еще невидимка этот. Фантастика. Только не кино это было, вот в чем беда.

— Что ты хочешь сказать?

— Не знаю, товарищ майор. Может, под амфетаминами оба были?

— Слабая версия.

— Другой нет, — Костя пожал плечами. — В пришельцев я не верю…

…Джонатан перебрался за руль, только когда «Тахо» вылетел на Третье кольцо и у разведчика не осталось сомнений в том, что Хамелеон отстал. В голове у Джонатана стоял набатный гул, в затылке пульсировало, ребра болели, а левая рука плохо слушалась, но в целом состояние можно было признать удовлетворительным. К утру все эти травмы легкой степени тяжести должны исчезнуть без следа. Даже с учетом того, что их нанес Хамелеон. Но пока что боец из Джонатана был не очень. Как и собеседник. До самого офиса он молчал, стиснув зубы, чтобы не застонать от боли в ребрах и затылке. Выбравшись из-за руля, он почувствовал себя немного лучше. А когда спину прикрыли бойцы взвода охраны, стало совсем хорошо. Хотя бы психологически.