Институт благородных убийц

Голову сжало раскалённым обручем, перед глазами мелькнула пара молний, и я поняла, что поддалась вспышке ярости, начав превращение в истинную форму. Но те, кто пробудил меня, позаботились об ограничителях силы. Очень хорошо позаботились.

Стоит ли читать свитки дальше? Пока что прочитанное мне категорически не нравилось. Ладно, попробую быть осторожнее с чужой памятью, а то недалеко до беды. Но нужно ведь знать, кто я такая, как жила и почему умерла! Хотя согласно легенде меня вовремя доставили в Королевский госпиталь, где врачи-магикусы долго бились и с помощью Всеблагой Праматери спасли пациентке жизнь.

Обычный человек сказал бы какую-нибудь благоглупость вроде «продолжим, помолясь».

Девицу звали Талина даар Кринстон (меня звали… тьфу ты, зовут! — зовут Талина даар Кринстон, меня так зовут!), и она считалась здесь парией, отвергнутой практически всеми, кроме таких же несчастных, как она сама. Бедное, запуганное создание. Совсем не я. К горлу вновь подступило бешенство — надо же, сама не заметила, как начала считать это тело своим! Но сейчас мне удалось справиться с гневом. Здесь, стало быть, имеются любительницы хорошенько развлечься? Ладно же, я сама из таких, повеселимся вместе. А значит, требованием «сидеть тихо, ни во что не ввязываться» придётся пренебречь.

Маги, воскресившие меня, должны были понимать, что этим закончится. «Демон на побегушках» — вариант вполне возможный, но нужно ведь учитывать, у кого именно этот самый демон ходит в слугах! Уж точно не у девиц с едва развитыми зачатками магии.

Если же воскресившие меня маги ни на что подобное не рассчитывали — это их проблемы.

Да ну, не могут они быть настолько дураками! Но объяснительную речь приготовить всё же следует.

Итак, Талина даар Кринстон, формально — дочь мелкопоместного дворянина и такой же незначительной дворянки, а фактически — незаконнорожденная из дома Фелльвор. Никогда про такой не слыхала. Здесь всё до лысых богов изменилось с тех пор, как меня воскрешали в последний раз!

Нет, всё-таки работа с человеческой памятью не совсем похожа на чтение свитков. Скорее — на действие магического магнита, настроенного притягивать конкретные вещи. Определяешь слово или образ, сосредотачиваешься (в моём случае это было похоже на мысленный аналог щупальца, зелёного такого, с присосками) — и вытаскиваешь всё, что имеет хоть какое-то отношение к объекту твоего интереса.

Сама Талина тоже не слишком много знала о собственном батюшке. Они встречались несколько раз, и отец не выказал к дочери большого интереса. Впрочем, малого тоже. Помог с определением в столичный Институт благородных девиц при Королевском магическом университете, и на этом знакомство благополучно завершил. Кажется, вздохнул с облегчением, закрывая эту главу своей биографии.

Девчонка, конечно, предпочитала думать, что отец любит её и заботится, как может, просто может немногое. Ну-ну. Её право. В конце концов, людям надо верить в добро, если они не хотят сойти с ума, а Талине это требовалось, как никому другому.

Любопытное, однако, местечко этот Институт благородных девиц! Или его лучше называть Институтом благородных душегубиц? Сюда попадают якобы для науки, а на деле — урвать мужа получше, и конкуренция жестока. Повалить могут не только на самых сильных, а вообще всех — а потом на всякий случай потоптаться ногами сверху. Просто для верности, чтобы уже не встала. Ну и потом, давно ведь известно, что на слабых топтаться проще.

Происхождение Талины раскопали в первую же неделю после её приезда сюда. Оно стало поводом. В конце концов, без повода издеваться как-то негоже, нужен хоть какой-нибудь, иначе немного сложней заткнуть совесть. А девочка ещё и переживала о том, что она порченая, не подходящая для этого места. Она, конечно, неподходящая, слишком тонкокожая, но всё-таки… Ещё одна человеческая привычка — видеть повод, не видеть причины. А причина проста и незамысловата: людскому стаду надо над кем-нибудь издеваться. Не будь она незаконнорожденной — прицепились бы к низкому росту, писклявому (или наоборот, слишком низкому, «мужскому») голосу, провинциальному акценту, излишней бледности… Когда над кем-то хочется поиздеваться, повод всегда найдётся.

Повод. Не причина. Причина уже есть — поиздеваться не над кем, издевалка отсыхает.

Я вновь улыбнулась, и на сей раз не стала огорчаться тому, что ухмылка вышла мерзенькой. Ладно же. Человеческие традиции надо поддерживать, они, в общем и целом, вполне меня устраивают. Вот только издеваются местные благородные девицы шаблонно и скучно, без огонька. Это поправимо. У нас тут учебное заведение — пора преподать кое-кому мастер-класс.

А между делом следует отыскать-таки Душехвата. В конце концов, меня воскресили ради этого: найти демона, бесчинствующего в стенах и так далее. Не выполнить контракт я не смогу — не те люди воскрешали. Но торопиться с этим не стану. Сначала погляжу, нет ли возможности после выполнения задания как-нибудь незаметно исчезнуть. Обратно во флягу уж очень не хотелось.

Душехват, значит… Надо побольше разузнать о выбранных им девушках. Ну со мной более-менее ясно, а остальные? Должно найтись нечто, связывающее их. Демоны консервативны в своих привычках. Когда-то давно человек, поймавший меня, сказал, думая, что я не слышу: «Начни поиск с жертв — и они сами приведут тебя к своему убийце, к этой богомерзкой твари, которая…» Дальше я не слушала, но дельную мысль запомнила. И поклялась в следующий раз быть самой осторожной в мире богомерзкой тварью.

Сейчас, правда, с осторожностью ничего не выйдет, ну так я ведь и не охочусь пока на людей, верно же? Я им вроде как помогаю, этим… богоспасаемым и боговдохновенным, а значит, немного дерзости мне не повредит. Тем более, что лица тех девок, что хихикали и отпускали шуточки, я хорошенько запомнила, убивать их пока не собираюсь, так, проучить немного, а охочусь я на злокозненного убийцу. Стало быть, остальное мне простят, никуда не денутся. Ну а когда покончу с контрактом и если удастся при этом удрать — вот тогда придёт время для осмотрительности.

Имеет право демон на невинные развлечения, в конце концов!

— Таль! О, Всеблагая Праматерь, это ты!

На Всеблагую Праматерь я точно не походила, но старательно изобразила улыбку и развернулась, чтобы угодить в объятья довольно рослой светловолосой девушки. Её лицо при некотором использовании косметики и более тщательном уходе за кожей могло бы стать весьма симпатичным, а так казалось плоским и невыразительным. Как и всё в этой унылой спальне. Наверное, место неким мистическим образом влияет на живущих в нём людей.

— Таль, я так переживала!

— Ну чего ты, не беспокойся… — бормотала я, пока меня тискали и со всех сторон ощупывали. — Мною занялись лучшие врачи, их исцеляющая магия столь сильна…

Одновременно я лихорадочно рылась в памяти Талины даар Кринстон, пытаясь понять, с кем имею дело. Долго разбираться не пришлось: Лоиса даар Пельт, моя лучшая подруга, насколько это слово употребимо в стенах Института благородных девиц.

Подругами здесь называют тех, кто не станет толкать тебя в лужу, а если толкнёт — то хотя бы сделает вид, будто это произошло нечаянно. А уж если протянет руку и поможет выбраться из вонючей жижи, так всё, подруга навек.

Лоиса как-то разок руку протянула. На мою Талину сие обыденное событие произвело огромное впечатление. По крайней мере, девушки обменялись стихами в альбомах (у Талины дурацкую книжицу с вырвиглазными цветами на обложке впоследствии стащили и утопили в нужнике — надо будет новую завести, здесь это популярно), обменялись некоторыми тайнами и вместе поплакали над какой-то безвременно усопшей в бульварном романчике красоткой. Или собачкой — я толком не поняла.

— Я думала… думала… — Лоиса явно боролась с рыданиями. Пришла моя очередь обнимать её.