Институт экстремальных проблем
Шрифт:
— И тогда ты решил уйти в армию…
— Захотел приключений на свою задницу и получил их сполна, — Медведев поморщился. — Круглый дурак был! Нет, чтобы найти телефон Черепанова – Кронидыч в открытую ничего не сказал, но делал совершенно прозрачные намеки, что я подошел бы ему, — попросить о встрече, нормально поговорить, так я психанул, послал всех к черту и решил в корне изменить жизнь. Изменил…
Вадим с удивлением заглянул в пустую тарелку; за воспоминаниями он не заметил, как съел всю кашу. За кашей последовал кисель из замороженной клубники.
— Опять эта безвкусная бурда! Как надоело!
Вадим поворчал, что любит клюквенный,
— Всегда бы так!
Медведев обнял ее одной рукой и улыбнулся в ответ, ему нравилось, когда Света хвалила его. А она, видя его хорошее настроение, решила расспросить Вадима о том, чем он занимался до прихода в службу спасения.
— Отслужил сколько положено, а потом все-таки хватило ума разыскать Черепанова. Кронидыч сначала опешил, когда к нему заявился этакий громила, — усмехнулся Медведев, — а потом, узнав, чем я занимался эти годы, понял, что произошло с порхавшим по его лоджии «мальчиком-одуванчиком». Это Генка так обозвал меня, когда первый раз в форме увидел, — объяснил он.
Света внимательно посмотрела на Вадима.
— Где же ты служил? Я и раньше слышала, да ты и сам сейчас сказал, что вы с Генкой служили вместе, а в личном деле…
Глаза Медведева внезапно потемнели, он поспешно перебил девушку:
— Света, пожалуйста, никогда об этом не спрашивай. Я ничего от тебя скрывать не хочу, но об этих делах говорить не буду, не нужно тебе этого знать. В личном деле – официальная версия, пусть так оно и останется. Придумано это, поверь, не нами.
— Значит, вы с Генкой все-таки вместе служили?
— Да. Но он тебе тоже ничего не скажет, не стремись у него допытываться, где, что и как. Я, похоже, и так сказал лишнее.
— Не буду, обещаю тебе. Раз говоришь, что не нужно, значит, есть на то причины.
Вадим осторожно притянул Свету поближе к себе, обнял, прикоснулся губами к виску.
— Светлаша, до чего же ты не похожа на других женщин, — прошептал ей в самое ухо. — Если бы я не узнал тебя за эти месяцы, то подумал бы, что тебе все равно, что я тебе не интересен, но ты – не как все, в тебе нет пустого бабского любопытства. Я люблю тебя за это, за многое другое и еще просто так, за то, что ты есть. Только ты не говори сейчас никаких своих колкостей, кактусенок мой. Если тебе не нравится, что я так сказал, просто не говори сейчас ничего, промолчи, — попросил он, заметив, что Света напряглась.
— Димка, мне просто неудобно сидеть на краешке, — Света тихо рассмеялась. — Я вот-вот или на пол свалюсь, или на тебя упаду.
— На меня – падай. Больше я никуда не дам тебе, зайка, упасть, буду крепко-крепко тебя держать, не отпущу и никому не отдам.
Вадим покрепче прижал к себе любимую и начал целовать ее.
— Жаль прерывать такую идиллию, но вообще-то вы, ребята, совсем обалдели, — раздался голос Олега Худякова. — Игорь куда-то ушел, они и пользуются моментом. Чем занимаются – уму непостижимо! Обнималушки с поцелуйчиками уже пошли! Светка! Если хоть один дренаж сдвинулся, я тебя сегодня же с работы выгоню и больше на пушечный выстрел к клинике не подпущу, даже в качестве посетителя! Теперь мне понятно, из-за чего меня из отпуска на неделю раньше выдернули, — надсмотрщиком над вами служить!
— Я, может, сеанс психотерапии провожу, а ты вмешиваешься в самый неподходящий момент!
Светлана выпрямилась и недовольно посмотрела на врача.
Для этого ей пришлось обернуться, она потеряла равновесие и все-таки соскользнула с края кровати на пол. Вадим дернулся было за ней, но тут же не смог сдержать стон из-за нестерпимой боли. Света пружиной взлетела с пола, обхватила ладонями основание шеи и застыла так.— Ну вот, доигрались! — Олег откинул простыню. — Где болит? — Врач внимательно осмотрел изрезанное тело – все тампоны и дренажи были на месте, кожа выглядела сухой, чистой, без раздражений, ранки от пластыря затянулись. — Вадим, где больно? — повторил вопрос.
— Спина, — еле отдышавшись, ответил тот.
— Рановато, я считаю, мы вытяжку сняли. Все понимаю – мешают лямки, неудобно в полувисячем положении, однако нагрузку с позвоночника это снимало. А так, смотри, чуть двинешься, и тебя откачивать надо.
— Не нужно! Уже все прошло.
— Не само же прошло, а Света боль сняла, — Олег покачал головой. — Не может ведь она все время быть к тебе прикована. А двигаться тебе необходимо, от неподвижности кальций из костей вымывается. У тебя и без этого все плохо срастается, ты хочешь годами так лежать?
— Олег, а по-другому позвоночник никак нельзя зафиксировать? — Светлана вопросительно глянула на Худякова. — Корсет или что-нибудь в этом роде?
— Корсет должен и спереди все закрывать – от паха до подмышек – иначе толку никакого. Нужно дренажи убрать сначала и швы наложить. Когда хоть немного подживет, тогда и о корсете можно будет подумать. Впрочем, поговорю с Кленовым об этом, может, у него другие идеи имеются, а я пока что альтернативы вытяжке не вижу. Опять же, если верх тела будет приподнят, то и с кормежкой станет получше.
Вадим, которому страшно надоела вытяжка, моментально перебил Олега:
— И без того все нормально. Я много съесть еще не могу, но по полдня Света меня больше не кормит.
— Да, у нас сегодня был рекорд – целая тарелка каши за один заход, — с радостью сказала Света. — Съел за десять минут, ни разу не подавившись.
— То-то он такой разговорчивый, — хмыкнул Худяков и перешел на серьезный тон. — Гастрокинетики стали давать, чтобы не тошнило?
— Нет, Света своими методами пытается меня в норму привести, — Вадим прижал ее ладошку к своей щеке. — Во мне и так уже столько всякой химии, что в могиле ни один червяк не тронет – побоится отравы.
— Не волнуйся за них, — насмешливо сказала Светлана, — мы тебя кремируем. Червяков беспокоить не будем.
Олег лишь пожал плечами:
— Вам, ребята, на эстраду пора. Парочка типа «Миронова и Менакер». Юмор только у вас несколько своеобразный, на любителя.
Вадим в ответ вздохнул:
— Юмор, соответствующий жизненным обстоятельствам. При других – и юмор другой будет.
Олег про себя подумал: «Пусть пока хоть такой будет. Все лучше, чем упадническое настроение».
Однако именно такое настроение овладело Медведевым после ухода Худякова.
— Трепло я. Наобещал тебе сорок бочек, а сам ничего не могу, — губы Вадима исказились горькой усмешкой. — Олег совершенно прав. Чуть пошевелился, и опять ты должна меня в чувство приводить. Как тебе еще не надоело со мной возиться? Все ведь без толку, я никогда не встану, — в голосе и в глазах появилось отчаяние. — Не верю я ни в стволовые клетки, ни в восточную медицину, ни в западную! И не нужно мне постоянно твердить, что все будет в порядке, не действуют больше на меня эти заклинания!