Институтка. Уроки любви

– Зачем я вернулась сюда, Рей, тебя не касается, но я счастлива тому, что мне выпала возможность сказать все, что я о тебе думаю, в лицо, – Амадин вскочила и уперла руки в бока. – Ты – самодовольная избалованная скотина!

– Сразу видно, что ты росла в деревне, – хмыкнул он, лениво вставая. – Что ж, на этом, думаю, визит подошел к концу. Удачи тебе и прощай. Думаю, ты не будешь возражать, если я самодовольно и избалованно оплачу разбитую люстру.

Кивнув, он вышел, на ходу подзывая коридорного. Амадин захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Ее била дрожь, лоб покрывала испарина, а сорочка намокла от пота и противно липла к спине.

Направляясь в Сен-Кантен, девушка понимала, что встреча с прошлым не будет простой, но ожидала, что они оба смогут отказаться от обид. Зря. Понимая, что единственный шанс упущен, магичка закружила по комнате. Разработки, вот что на самом деле оставалось важным, и если она сможет запатентовать их…

В дверь постучали. Распахнув ее, девушка увидела огромный букет роз, который коридорный еле удерживал в руках.

– Прошу прощения, магистр Гросс, – голос звучал надрывно. – Но вам просили доставить. И убраться в номере.

– Да, конечно, – она посторонилась, давая коридорному пройти внутрь. Следом прошмыгнула невзрачная горничная, которую Амадин не заметила из-за букета.

Пока слуги суетились, сначала ставя цветы в огромную вазу, а потом выметая осколки, Амадин подошла к букету. Небольшой конверт привлек внимание. Она достала его, едва не уколовшись о шипы и развернула.

“Уезжай, птичка! Такие как ты, легко сгорают в огнях большого города!” – было написано каллиграфическим почерком.

Прекрасно, понимая, от кого подарок, Амадин смяла письмо в руке, жалея, что это не горло Рейнарда де Треви.

– Ах так, ваша светлость… – прошипела она. – Что ж… посмотрим, кто кого…

Глава 8. Амадин Гросс

Через час, остыв, она была уже не так уверена в необходимости бросать вызов Великому инквизитору. Злость прошла, а вместе с ней и желание отомстить. Проанализировав встречу, Амадин даже подумывала, не вернуться ли ей обратно в Кнайтхофф, но это бы означало отказаться от своих идей. Этого девушка не могла себе позволить. Чтобы хоть как-то отвлечься от дурных мыслей, она предпочла прогуляться.

Решение оказалось опрометчивым, она поняла это не пройдя и половину улицы. После полудня натягивало на грозу, воздух словно сгустился, и дышать стало очень тяжело. Сорочка прилипла к телу, а ребра корсета впивались в кожу.

В поисках прохлады, Амадин свернула в парк и сражу же пожалела о своем решении – он был полон тех, кто как и сама девушка поспешил укрыться от полуденной жары. Стараясь обходить наиболее людные, а стало быть, прохладные аллеи, девушка направилась к набережной.

Её внимание привлекла несколько дам. Они стояли и предлагали всем желающим газету. Странно, но никто не торопился взять ее. Наоборот, прохожие шарахались о листиков, словно от смертельной болезни.

Амадин несколько минут размышляла, стоит ли ей последовать примеру большинства, но любопытсво взяло верх над осторожностью. Девушка подошла ближе и вчиталась в название. “Голос женщин”.

– Мадемуазель, прошу, – одна из распространявших, невысокая пухлая блондинка, протянула ей сероватые листки. – Свежий номер.

– Спасибо, – Амадин развязала сумочку, чтобы достать кошелек,но ее остановили:

– Что вы, это – бесплатно! – подхватила вторая, темноволосая в круглых очках. На голове у нее была мужская шляпа, а юбке едва прикрывала полные лодыжки. Пышные бока просто вопили об отсутствии корсета, и девушка почувствовала зависть, поскольку сейчас почти готова была прилюдно избавиться от этого неудобного предмет гардероба.

– Вот как? – она промокнула пот, выступивший на лице.

– Мы не берем деньги, поскольку полагаем, что женщины должны быть услышаны!

– Услышаны кем? – спросила Амадин, чувствуя себя очень глупо.

– Обществом, разумеется. Женщинами. Мужчинами. Всеми! – темноволосая поправила свои очки и обвела взглядом прогуливающихся. – Возьмите ту же королеву. сколько она сделала для Сен-Кантена, а сколько бы еще сделала!

– Женщины имеют право голоса! – выкрикнула тем временем блондинка.

Амадин заметила, что на них оглядывались, но никто не останавливался, словно боялся быть уличенным в чем-то противозаконном. Она хотела расспросить поподробнее, но в этот момент раздался звук свистка и в глубине аллеи показались жандармы.

Газетчицы испуганно переглянулись и бросились врассыпную, расталкивая прохожих, осмелившихся встать на их пути.

– Что?

– Где они?

Стражи порядка остановились. Один из них, старший, утирал пот со лба.Заметив Амадин, все еще сжимавшую газету, он угрожающе нахмурился.– А вы кто такая?

– Магистр Гросс, – произнесла девушка, копируя недовольный тон герцога де Треви. Она долго тренировалась говорить с такой небрежностью, и теперь у нее это хорошо получалось. – Чем обязана?

– Вы… – при упоминании ученого звания жандарм притих. – Вы знаете этих женщин?

– Каких?

– Тех, что дали вам газету.

– Ах этих. Нет, впервые вижу. А вы?

– К несчастью да.

– К несчастью? – Амадин хотела бы уйти, но понимала, что это может быть воспринято, как попытка скрыться.

– Это – очень опасные особы, мадемуазель, – вмешался второй жандарм. Молодой, он с явным восхищением рассматривал девушку. Она сердито сдвинула брови.

– Вот как?

– Да, они требуют равных прав с мужчинами. Представьте себе!

– Представляю, – протянула Амадин, невольно вспомнив все унижения, через которые ей пришлось пройти. – И вы считаете, что это – возмутительно?

– Разумеется. Женщина создана, чтобы подчиняться тому, кто умнее и сильнее, – жандарм выпятил грудь.

Девушка смерила его ледяным взглядом. Больше всего ей хотелось кинуть в этого напыщенного индюка каким-нибудь плетением, но она понимала, что это не приведет ни к чему хорошему.

– Если вы желали произвести на меня впечатление, то ошиблись в словах, – сухо сообщила она. – Всего хорошего.

– Одну минутку,мадемуазель! – жандарма явно разозлил ее тон.

– Да?

– Назовите место своего проживания.

– Зачем? Я разве что-то нарушила?

– Вполне вероятно, мы схватим этих бунтарок, и нам понадобится, чтобы их опознали!