Интеллект в подарок

При этих словах она многозначительно посмотрела на Софью. Та потупила глазки и стала ковыряться вилкой в тарелке. Самое интересное, что и Татьяна также приняла независимый вид и с преувеличенным интересом стала что-то разглядывать на скатерти.

— Так что рискну предположить, что она заявила о своём желании выйти за вас замуж, — закончила мысль Ксения Лазаревна. — Я права? — спросила она меня.

Я кивнул:

— Вы абсолютно правы. Но я не отступился и хочу взять её под опеку и отправить учиться в школу, в 8-й класс. Недавно я на работу устроился, в гостиницу Метрополь, пока на должность разнорабочего, но ведь с чего-то нужно начинать, не правда ли? — спросил я присутствующих.

Впрочем, вопрос был риторическим и ответа не предполагал.

— Денег, что я буду зарабатывать, нам на двоих хватит, я думаю. Для опеки требуется только наличие у опекуна жилья.

— А у вас его нет, — утвердительно сказала Ксения Лазаревна.

— Совершенно верно.

— А тут я вспомнила о вас и Сонечке, — снова вступила в разговор Алевтина, — и подумала, что может быть, вы сдадите Татьянину комнату Василию для Верочки. И Сонечке подружка и учиться не так скучно будет. А тут выяснилось, что Софья уже выросла и школу окончила. Того и гляди, сама замуж выйдет. Тут весь наш план и погорел, — уныло заключила она.

— Так, давайте раньше времени хоронить ваш план не будем, — сказала Ксения Лазаревна. — Вы, Василий, приведите вашу Веру к нам в гости. Мы с ней пообщаемся, поглядим, что за девочка, Сонечка с ней тоже познакомится. Филипп Ерофеевич у нас с утра до вечера на службе пропадает, а я раньше всё с Сонечкой занималась, а теперь и она в институте пропадать будет. А мне чем заняться? В парикмахерскую работать возвращаться? Так я и так два раза в неделю по полсмены там работаю, чтобы навык не потерять.

Тут Ксения Лазаревна заметила заинтересованный взгляд Василия и гордо добавила:

— Я, между прочим, мастер высшей категории и практику в Париже проходила, у лучших мастеров училась.

— Учитель, — обратился я к своему искину. Давай скачаем парикмахерское дело у этой мадам. Потом базу сделаем парикмахерскую.

— Давай, настраивай канал, — ответил мне Ян, — я с Азаркиным уже закончил.

Через пару минут в мою память потекла очередная порция информации.

— Я хочу повидаться с вашей девочкой, — продолжала тем временем Ксения Лазаревна, — может быть я и соглашусь сдать ей комнату, тем более, что опекуном у неё будет Василий, рабочий человек, наверное, комсомолец.

Она посмотрела на меня вопрошающе.

— Да, конечно, комсомолец. Вот, кстати, на учёт не успел встать. Тоже бы надо. С другой стороны, я пока не очень понимаю, где мне лучше это сделать — в гостинице или в университете.

— А причём тут университет? — неожиданно спросил меня Азаркин. Оказалось, что он внимательно слушал наш разговор.

— Так Василий документы подал в МГУ, у него послезавтра первый экзамен, — опять вступила в разговор Алевтина.

— А где вы школу окончили? — продолжил меня спрашивать глава дома.

— В Новосибирске, — ответил я. — Сам я из Озерского района Западно-Сибирского края, из крестьянской семьи. Со мной в прошлом году интересная история приключилась, если вам интересно, то я коротко могу рассказать.

— Рассказывай, — кивнул мне Филипп Ерофеевич.

Глава 2 Рабочие будни

— До мая прошлого года я был самым обыкновенным деревенским дурачком в селе Лосиное Озёрского района. Как потом мне сказал доктор, акушерка или повитуха тащила меня из материнской утробы, ухватив за голову щипцами, и видать при этом что-то повредила. Я на самом деле все понимал, только с большим опозданием. Но меня все в селе считали дураком.

— Забавно, — сказал Азаркин, — и что же произошло?

— В грозу в меня ударила молния. Ну, не прямо в меня, конечно, иначе бы от меня одна головёшка осталась. Я стоял в поле под одиноким деревом. Меня от него отбросило метров на пять, а моя душа вышла из тела, и я поднялся на высоту дерева и все отчётливо видел: себя, лежащего внизу под дождём, дерево, загоревшееся от молнии рядом со мной. И только моя душа, простившись с этим миром, собралась уйти из него, как в это же дерево ударила ещё одна молния, и я понёсся вниз в своё тело, очутился в нем и потерял сознание.

Я оглядел своих слушателей. Все слушали меня, приоткрыв рты. Я ведь никому в Москве свою историю не рассказывал, поэтому и Алевтина слушала меня с широко открытыми глазами. Небось думает, что теперь ей понятно, откуда у меня способность из них красавиц лепить.

— Очнулся я в районной больнице в селе Озерки. Голова была ясная, ясная, как никогда в моей прежней жизни. Думается легко, мысли не разбегаются в разные стороны, как раньше. И самое главное, я всю свою предыдущую жизнь вспомнил, начиная с первого дня. И все слова вспомнил, и письменность в том числе, и читать смог. Я же в начальную школу вначале ходил, мать надеялась, что может быть, я в школе поумнею. Потом выяснилось, что я и писать могу. С тех пор у меня абсолютная память, я ничего не забываю. Все, что я один раз услышу или увижу, запоминаю навсегда. Короче говоря, мне удалось за лето подготовиться и сдать все экзамены за семилетку экстерном. Сдавал экзамены в Новосибирске. Потом, меня зачислили сразу в 10-й класс, который я нынче и окончил на одни пятёрки. Экзамены за 8-й и 9-й классы тоже все сдал, в школе, в течение учебного года. Послезавтра у меня письменный экзамен по математике в МГУ. Я решил поступать на отделение математики механико-математического факультета. Вот вкратце и вся моя история.

Я замолчал и допил из стакана, стоящего передо мной остывший чай. Все ошеломлённо молчали.

— А на что ты жил последний год? Тебе родители помогали?

— Нет, — ответил я, — отца я не видел. Когда я родился, его не было. Мать про него никому и ничего не рассказывала. Она потом вышла замуж, у неё сейчас куча детей и своя семья. Мне там места не нашлось. После больницы я из дому ушёл, и мы с мамой расстались навсегда. Она и её семья не приняла меня умного, а дурачка уже не было. Я в их глазах просто погиб, умер. Так что семьи у меня пока нет. Когда мне выписывали паспорт, я взял фамилию Берестов, так как фамилия отца была мне неизвестна, а фамилию отчима я носить не захотел.

Меня внимательно слушали, и я продолжил, отвечая на вопрос Азаркина:

— Мне пришлось учиться и одновременно работать во вторую смену. Работал помощником коменданта общежития железнодорожников. Летом, до школы, работал проводником. Сейчас я хочу повторить то же самое, только с университетом. Планирую закончить его за полтора-два года, а в гостинице уже договорился, что буду работать у них во вторую смену. Вот только не знаю, где мне на комсомольский учёт вставать, в гостинице или в университете.

— А потом, что планируешь делать, — спросил Азаркин.

— Мне в октябре 19 лет исполнится, а через два года — 21 и меня должны призвать в армию. Честно скажу, что идти в армию рядовым мне не хочется, поэтому я хочу поступить в военное училище и стать кадровым командиром. А потом и академию закончить. Я уверен, что мировой капитализм не смирится с существованием нашего государства и обязательно предпримет попытку уничтожить нас. И мне кажется, что эта будущая война будет непохожа на все предыдущие. Это будет война на уничтожение со стороны противника. Нас попытаются уничтожить как народ, так же, как в Северной Америке уничтожили индейцев, например, а освободившиеся земли европейцы поделили между собой, образовав два государства — Канаду и США. Поэтому, я думаю, что грамотные командиры нашей армии пригодятся. А в процессе выполнения моего плана, надеюсь, что мне удастся создать семью и народить много детей. Вот такие у меня планы.