Интеллидженсер
Шрифт:
Не пряча муки в своих глазах, Слейд посмотрел на Моргана прямо.
— Дон, ты же знаешь, я бы все для него сделал. Он был мне как младший брат.
Морган кивнул.
— Но теперь…
— Ситуация изменилась. Теперь я знаю, насколько неверным — и ограниченным — был мой анализ. Это видео? Оно подлинное. Но суть в том, что снято оно не в Ираке. На охраннике иранская тюремная форма. Его зовут Реза Мансур Нассери, и он работает в Эвине, тегеранской Бастилии.
У Моргана перехватило дыхание. Эвин! Тюрьма, куда бросают диссидентов, крепость,
— Значит, каким-то образом Тегеран тогда узнал про операцию и отправил через границу людей похитить его?
— Им не пришлось путешествовать далеко. Он базировался на археологических раскопках вблизи Басры, — сказал Слейд, имея в виду район на юго-востоке Ирака вблизи границы с Ираном, где сливаются Тигр и Евфрат и где, согласно легенде, находился Эдем.
Морган недоуменно нахмурился.
— Но это значит, что Тегеран сознательно замедлил падение Саддама, спас его, а это…
— По-своему блистательный ход, — перебил Слейд. — Возможно, Тегеран просто хотел получить информацию о нас, однако, на мой взгляд, они сделали ставку на то, что если Управление не сумеет свергнуть Саддама своими средствами, со временем вмешаются наши военные, и их давнему сопернику будет нанесен удар куда тяжелее — сильнейшее ослабление всей страны, так что она куда легче поддастся утверждению шиитской теократии. Черт, не исключено — особенно если у Тегерана есть источник в Управлении, — что они с самого начала подрывали наши операции в Ираке.
Морган задумчиво уставился в землю.
— Правдоподобная теория. Даже вероятная, правду сказать. Но если он жив, зачем информировать нас с помощью этого видео?
— Трудно сказать. — Тон Слейда был унылым. — Возможно, таким способом Тегеран дает нам знать, что он исчерпал свою полезность… Они извлекли из него все, что могли, и ставят точку. Крупным планом следы уколов? Затем нам показывают, как его выводят из камеры? Они сообщают нам, что его куда-то ведут. На пытки? Мы о них уже знаем. По-моему, они намекают, что его ведут на казнь.
— Ну, — сказал Морган, — либо он уже мертв, и это просто насмешка в наш адрес — возможно, чтобы спровоцировать заранее обреченную попытку спасти его, — или это предварительный шаг для какого-то требования.
Слейд кивнул.
— Бог мой, — продолжал Морган, — находиться годы в лапах этой садистской сволочи… — Голос у него надломился, и он замолчал.
— Если он жив, Дон, мы его выручим. Любой ценой.
НЬЮ-ЙОРК — 2 ЧАСА 40 МИНУТ ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ
— Ну, он был садистской сволочью, каких мало! — сказала себе Кейт.
У себя дома она расшифровывала запись в «Анатомии Тайн», касавшуюся заплечных дел мастера, человека по имени Ричард Топклифф, который трудился в Тауэре, Маршалси и Брайдуэлле, главных местах заключения католиков и других диссидентов в елизаветинскую эпоху. Многие современники считали его сумасшедшим — с таким наслаждением и веселостью он причинял боль.
Трель мобильника нарушила ее сосредоточенность.
— Прелесть моя!
— Эдвард, я знала, что ты меня не подведешь. Так что?
— Ты
у меня в долгу, дорогуша. Преогромнейшем.— Я затаиваю дыхание.
— Я поговорил с милашечкой в нашем лондонском отеле. Он слышал некоторые шепотки о де Толомеи.
— И?.. — спросила Кейт, когда Эдвард попыхтел сигаретой.
— Как и ты, он слышал, что де Толомеи подвизается на черном рынке, что через его руки прошли многие вещи, кража которых освещалась очень широко. Но твой клиент хотел получить представления о вкусах де Толомеи. Он занимается картинами и скульптурой всех эпох. В основном — высшего класса. И он коллекционирует, но опять-таки без упора на определенную страну или эпоху. Единственная последовательность, какую я смог обнаружить, это приверженность к Артемисии Генилеши — он приобрел несколько ее картин для собственной коллекции, а сейчас ведет переговоры с одним моим знакомым посредником о покупке ее наброска.
— Какого?
— Юдифь. Один из наиболее детализированных этюдов к «Юдифи, обезглавливающей Олоферна» Артемисии.
Кейт припомнила эту жутковатую картину маслом. Многочисленные художники Возрождения и барокко писали картины на тему библейской истории Юдифи, красивой вдовы-еврейки, которая убила ассирийского полководца, готовившегося уничтожить ее город. Толкование Артемисии было почти бесспорно самым кровавым, самым исступленным, и некоторые историки искусства объясняли это тем, что она незадолго до написания картины была изнасилована. Они высказывали мнение, что так она дала выход скрытой ярости и потребности в мести.
— Интересный выбор, — сказала Кейт.
— Мой психотерапевт предположил бы, что де Толомеи зол на кого-то или что-то.
Кейт кивнула — самой себе. У нее уже возникло такое подозрение.
— А теперь насчет завтрашнего аукциона, — продолжал Эдвард. — Догадайся, чья фамилия значится в списке?
— Де Толомеи, верно?
— Вот и нет. Он отказался. Но в списке имеется еще одна фамилия, возможно, тебя заинтересующая.
— Черт, хватит жеманиться. Чья?
— Твоя.
— Что-о?
— Благодаря любезности некой мисс Арианы Вандис. Ты значишься как ее гостья. И она?
— Моя соседка по комнате в колледже, — ответила Кейт, вспомнив, что утром отправила Ариане голосовое сообщение с вопросом, найдется ли у нее время встретиться завтра вечером. — Вообще-то чудесно, но каким образом мне удастся…
— Терпение, дорогуша. Ты же во мне не сомневаешься?
— Ни в коем случае.
— Отлично. В Риме через пару дней намечается частное, но знаменательное событие в мире искусства. И де Толомеи, по моим сведениям, там будет.
— Какое?
— Предельно эксклюзивное.
— Открытие новой галереи?
— Нет. Я же сказал: предельно эксклюзивное.
— Какая-нибудь благотворительность со скоплением звезд?
— Экс-клю-зив-ное!
Застонав, Кейт сдалась и иронично пробурчала:
— Пивная вечерушка в местном диско?
— О-очень смешно! — Затем медленно и эффектно Эдвард спросил: — Ответь, от чьего приглашения в Вечном городе никто никогда не откажется? Даже сверх головы занятый миллиардер?
— От приглашения Папы.