Интенсивность

Эти слова вызвали у Ника мурашки по коже. «Invictus». Татуировка на руке Амброуза означала непобедимость.

Никогда не покоренный.

Как всегда говорили его друзья Бабба и Марк, ты можешь убить меня, но я заберу тебя с собой в ад, чтобы я мог приковать тебя к трону сатаны и провести остаток вечности, хлеща тебя по заднице. Такая вот версия отмщения жителей южных штатов.

Это было также очень по-каджунский и классически по-малачайски.

— Ни один чертов демон не убьёт меня так, чтобы выжить самому. В этом вы можете быть уверены.

Ник протянул Такеши руку.

Такеши улыбнулся и пожал ее.

— Это тот Амброуз, которого я знаю. Позаботься о себе. Еще увидимся, парень.

Он исчез, оставив Наширу.

Коди нахмурилась.

— Калеб не отвечает на звонок. — Она сбросила вызов. — Ты можешь связаться с ним?

Ник не стал использовать телефон. Он использовал свои силы, чтобы позвать своего угрюмого телохранителя.

— Эй! Малыш-Кей-Кей? Я делаю что-то глупое и опасное. Ты собираешься ударить меня за это по голове? Или ты позволить Сими получить все лавры?

Калеб не ответил.

Его охватило ужасное чувство.

Где же Калеб?

Коди тяжело сглотнула.

— Он тебе тоже не отвечает?

Он покачал головой.

— Я не смогу пойти к Вирджилу, пока не удостоверюсь, что с Калебом все в порядке.

— Знаю. Тогда встретимся на месте.

Все они телепортировались к двери Калеба. Ник мог бы войти внутрь, поскольку у него было разрешение пройти через печати Калеба, но он не собирался заходить один, когда не знал, что было на другой стороне, может, это что-то, что собиралось поглотить его. Несмотря на то, что он был настолько безрассудным, насколько это возможно, но не был совершенно глуп, поскольку в больших дозах это, как правило, приводило к летальному исходу.

Поэтому он подождал, пока Сими, Нашира и Никода не нагнали его. Затем он постучал в дверь огромного довоенного особняка Калеба. Звук эхом разнесся по всему дому.

Никто не подошел к двери.

Ник мрачно посмотрел на девушек.

— Хорошо. Я пойду первым. Сими, если что-то поднимет голову, зажарь это на гриле.

Потирая руки, она так широко улыбнулась, что обнажились клыки.

— О божечки! Сими знает, что была причина, почему она любит своего мальчика-демона!

Не желая думать об этом, Ник потянулся к ручке и использовал свои силы, чтобы разблокировать замок. Он медленно открыл дверь, ожидая соплевидных демонов, адских обезьян… кто знал, что на него может налететь.

Но в фойе ничего не было. Темно и тихо, дом казался заброшенным.

— Калеб? Вон? Аэрон? Ксев? Кто-нибудь? Бьюллер? Бьюллер? [11]

Фыркнув на его шутку, Нашира кивнула подбородком в сторону лестницы.

— Вверх по лестнице. Я слышу стон.

Ник бросился к ступенькам, перескакивая две за раз. Он не замедлил шаг, пока не добрался до кабинета Калеба наверху, где нашел их ранеными и истекающими кровью.

— Боже мой!

В своей оранжевой форме демона Калеб лежал на спине с пропитанной кровью тканью на животе.

11

Скорее всего, отсылка к фильму «Выходной день Ферриса Бьюллера».

— Не совсем то, что нужно.

Затем он застонал.

Аэрон скривился.

— Говори за себя, демон. Когда я наложу руки на этих кровавых живодеров, то покажу им, что значит заставать бога войны врасплох. Мне не было так больно с тех пор, как я столкнулся с Дагдой.

Вон согласно кивнул и прерывисто вздохнул.

— Они напали на нас, как стая шакалов. Так быстро, что мы их не заметили, пока они не заставили нас всех истекать кровью.

— Кто они? — Ник опустился на колени рядом с Калебом, пока Коди проверяла Аэрона.

— Сефирии.

Ник застыл на последнем слове, которое вырвалось из уст Калеба.

— Пардон?

Коди покачала головой.

— Это невозможно. Все они были уничтожены.

Калеб медленно поднялся на ноги и повернулся к ней лицом. Его лицо было напряженным и серьезным, пока он держал импровизированную повязку на ребрах.

— Ага, я знаю. Но я был там. Я видел, как они пали. Но я также вел свою армию против них и за них на протяжении сотен лет. Поверьте, я узнаю меч Сефирота, когда он меня режет. — Он убрал ткань, чтобы показать им ужасную рану на своем животе. — Ничто другое не выглядит так, порезы не столь глубокие, и ожоги вдвое меньше.

Ник скривился от болезненного зрелища.

— Братан! Тут дамы. Прикрой это!

Коди проигнорировала его взрыв.

— Джаред — единственный оставшийся Сефирот, и он в тюрьме. Его меч был уничтожен, когда они поработили его.

— Да, я тоже слышал эту ложь. — Калеб снова указал на свою рану. Затем он запрокинул голову и испустил крик, от которого практически сотрясались стропила. — Тень! Иди сюда, никчемная туша. Сейчас же! Не смей прятать свою задницу, или я буду пинать ее на каждом шагу отсюда до Авалона и обратно.

— Боже всемогущий, демон. Что за драма… — голос без тела оборвался, когда перед ними материализовался мужчина, и он увидел раны Калеба. — О… ты действительно пострадал.

Примерно на пятнадцать сантиментов ниже Ника, он выглядел лет на двадцать, с серо-голубыми глазами, в которых бушевала буря. Волосы у мужчины были странного оттенка. Ни светлый, ни темный, он сочетал в себе оба и сумел попасть между двумя цветами. И он носил их стянутыми в короткий, тугой хвост. В нем хорошо было то, что в отличие от Аэрона, Казиэля и Вона, его британский акцент был легким, приятным и понятным.

Калеб впился взглядом в мужчину, как будто тот готов был перерезать ему глотку. И что самое забавное, он вообще не отреагировал на язвительность Калеба. Ему было настолько все равно, что, казалось, он примороженный.

— Итак, Тень, объясни мне, почему на нас только что напали с мечами Сефирий.

Тень дважды моргнул, прежде чем оглядел каждого из них. По-прежнему такой беспечный, что Ник восхитился его способностью никак не показывать своего отношения. Черт возьми, иметь такой контроль над своими эмоциями. Он ни за что не попадет в неприятности.

— Без понятия.

— Серьезно?

— Серьезно.

— Итак, ты говоришь мне, что действительно уничтожил все мечи до единого, как тебе было велено сделать после Примус Беллум?

Только тогда его фасад спокойствия пошел трещинами. Фактически, выражение его лица было таким же, как у Ника, когда его мама спрашивала, не он ли забыл опустить сиденье унитаза. Она уже знала ответ, поскольку технически он был единственным парнем в доме, а Ксев не считался, потому что был в облике кошки, а его мама этого не знала. И этот мерзкий болван всегда забывал опустить сиденье. Помимо всего этого, Ник ненавидел, когда она ругала его за чужую ошибку, поскольку это было в высшей степени несправедливо. Хотя, честно говоря, он пару раз пытался обвинить в этом космических пришельцев.