Интеритум

– Я перед вашим приходом убирала комнату и заправляла кровать покрывалом!

– Сдалось тебе это покрывало, Матра, тьфу–ты, Марта?! Спер кто–нибудь, вон, окно открыто было, воришка залез какой–нибудь, в надежде поживиться деньгами постояльца, ничего не нашел и с горя прихватил покрывало.

– Покрывало стоит пять серебряных монет, это настоящий кашемир, ручная работа. Я отвечаю за этот номер перед стариком Хасаном. Если что–то пропадет, меня за это накажут, могут даже вышвырнуть на улицу.

– Всё, Матра, тьфу ты, Марта, компенсирую я тебе стоимость этого покрывала, – рука Эриха плавно спустилась с поясницы девушки на ее упругий зад. – Меньше слов, больше секса.

– Хорошо, господин, – девушка, сексуально улыбаясь, легко повела плечами и платье, с легким шелестом, соскользнуло на пол.

Громкий стук в дверь в один миг разрушил сложившуюся интимную атмосферу. Грубый голос потребовал немедленно открыть дверь. Марта схватила упавшее платье и нервно принялась натягивать его на себя, пряча под тонкой тканью свои прелести, под грустный вздох и печальный взгляд Эриха.

– Это старик Хасан! Это все из–за покрывала! – чуть не плача, шепотом, промолвила девушка. – Он меня вышвырнет на улицу.

– Не вышвырнет, держи деньги за тряпку! – пьяный угар и сексуальное возбуждение, как будто по мановению волшебной палочки, покинули тело доктора, он порывисто подошел к двери и резко ее раскрыл. – По какому праву вы ломитесь ко мне в номер посреди ночи?

Стоящий в коридоре старик и пара дюжих слуг опешили от такого напора и сразу не нашлись, что ответить агрессивному постояльцу. Их поведение только подхлестнуло ярость доктора:

– Когда я вошел в ваш город, стражник посоветовал посетить заведение старика Хасана, как одно из самых приличных мест в городе. Если, по–вашему, прилично вламываться к постояльцу среди ночи, когда он находится наедине с девушкой, что же тогда, по–вашему, является неприличным?

– Господин, дело в том, – начал заискивающе объяснять старик с бегающими глазками и крючковатым носом. – У нас пропал пег–бой, мальчик для…

– Я уже слышал об этой мерзости, причем здесь я?

– Ну почему же мерзости, очень многим постояльцам…

– Не хочу об этом слышать! Еще раз повторяю, причем здесь я? Я никакого отношения к его исчезновению не имею и даже не видел его никогда!

– О, господин, вы неправильно меня поняли, – старик в защитном жесте вытянул перед собой руки. – Дело в том, что он мог из своей комнаты выбраться только во двор. Двор огорожен высоким забором, без посторонней помощи ему препятствие не преодолеть. Вот мы и решили, что он, скорее всего, забрался на крышу сарая. А с нее можно попасть в один из трех номеров. Два мы уже обыскали, остался только ваш.

– Обыскали они, – угрюмо произнес доктор, ему не нравился старик Хасан, ему не нравились его слуги, ему категорически не нравилась вся сложившаяся ситуация. – Ладно, заходите, убедитесь, что его нет в комнате и оставьте меня в покое.

– Конечно, господин, мы быстро управимся, – старик Хасан кивнул своим прислужникам, и они коршунами влетели в комнату.

Через минуту один из слуг доставал из–под кровати мальчика лет девяти. Мальчишка плакал, отбивался ногами, но слуга быстро сломил сопротивление, вытащил его на середину комнаты и поставил на всеобщее обозрение. Хасан с бешенными глазами подлетел к мальчику и нанес ему звонкую пощечину, от которой ребенок упал на спину. Из разбитого носа текла кровь смешиваясь со слезами. Плач был беззвучным, мальчишка отполз в угол комнаты со страхом и ненавистью переводя взгляд с одного взрослого на другого. Когда его глаза встретились с глазами Эриха в них, на мгновение, забрезжила надежда, но тут же погасла, когда доктор в бессильной злобе отвел взгляд в сторону.

– Маленький подлец! В каком свете ты меня выставляешь, неблагодарная тварь? Уважаемый человек оплатил твои услуги, а ты так себя ведешь.

– Мне больно, господин Хасан! – размазывая по щекам слезы и кровь, с всхлипом произнес мальчишка.

– А ты терпи. Ты думаешь, остальным пег–боям легче?! Нет, а они не ропщут. Ты еще не представляешь, что такое настоящая боль. Вот сейчас тебя отволокут на конюшню, получишь розог и тогда осознаешь, что такое настоящая боль!

– Не надо, господин. Я больше не могу у вас работать…

– Не может он, – старик навис над мальчиком брызгая слюной во все стороны. – Твой отец отдал тебя за долги. Пока долг не отработаешь, будешь делать то, что я тебе прикажу.

– Мне больно, – мальчишка снова заплакал.

– На конюшню этого нытика, – Хасан кивнул слугам на мальчика. – А потом, когда оклемается, подкладывать под всех желающих, без разбора!

Слуги за руки подняли мальчонку с пола и вывели из комнаты. Проходя мимо Эриха, мальчик посмотрел ему в лицо своими красными от слез глазами и чуть слышно прошептал разбитыми губами:

– Помогите, дяденька, помогите.

Эрих отвернул лицо в сторону, чтобы никто не заметил предательски блеснувших слез. «Что я могу сделать?» – задал он вопрос сам себе – «Завтра меня здесь уже не будет, я не могу помочь этому мальчишке!». Противореча своему внутреннему голосу, он догнал процессию, ведущую ребенка на экзекуцию и произнес, с удивлением обернувшемуся к нему старику Хасану:

– Уважаемый Хасан, сколько составляет долг отца этого ребенка? – Эрих со скрипом выдавил из себя слово «уважаемый», но, в данном случае, чтобы польстить старику, этого требовала ситуация.

– Пятьдесят золотых монет, господин странник.

– Ого, – доктор от неожиданности присвистнул. – Серьезная сумма.

– Да, это большие деньги, но я был добр к его отцу и пошел ему на встречу, одолжив пять золотых!

– Вы же сказали пятьдесят.

– Проценты, – с улыбкой разведя в стороны руки, промурлыкал Хасан. – Чтобы проценты перестали расти, отец отдал мальчишку ко мне в заведение.

– Понятно, – Эрих почесал затылок и с жалостью посмотрел на понурившего голову мальчишку. – Сколько надо заплатить, чтобы провести с ним ночь?

– Один золотой, господин, – Хасан с удивлением взглянул на доктора, а затем продолжил. – Очень хороший мальчик, господин, вы не пожалеете!

– Хорошо, я понял, – доктор извлек тощий кошель. В нем лежало всего лишь две золотых, пять серебряных и десять медных монет.

– Так что, господин?

– Да. Я беру мальчишку на ночь, – Эрих сунул в сухую ладонь Хасана, похожую на птичью лапу, золотую монету и взяв мальчика за руку, повел к своему номеру.

Хасан задумчиво проводил их взглядом, хмыкнул и обратился к замершим столбами слугам: