Интермеццо, интермеццо

Конечно, я пытался этих девок напугать, и даже пару раз у меня это получилось, но они быстро привыкли и когда я в очередной раз резко обернулся и состроил страшную рожу, в ответ услышал только заливистый девичий смех. Однажды по хитрым глазам одной из пираний я понял, что она задумала, и обернулся чуть раньше. Результат был плачевный: камень вместо тульи шляпы угодил мне в переносицу и я чудом не лишился глаза!

Ситуацию «разрулила» Анхе. Она попросила меня подождать на складе, где я приложил к разбитому носу холодное чугунное ядро, а сама позвала свою команду «на совещание». «Совещание» состоялось по другую сторону корпуса галеры и я не видел, что именно там произошло, только вскоре оттуда раздался истошный визг и вопли, а через некоторое время появилась красная от гнева, взъерошенная Анхе, у которой в каждой руке было зажато по изрядному клоку тёмных волос.

Я понял, что дело плохо. Если я стану предметом раздора между нашей пираткой и её командой, то случится беда и все планы, мои и Огнеплюя, рухнут. Мелкие приставания ко мне со стороны пираний прекратились, но теперь девушки смотрели на меня, поистине с волчьей «доброжелательностью», что только подтвердило мои опасения. Надо было, что-то делать, и я придумал выход!

Как бы невзначай, я спросил у Анхе, высока ли боевая подготовка её команды и насколько она её оценивает? Девушка тут же расхвалила своих подруг и привела массу примеров, когда они кромсали в абордажных схватках здоровенных мужиков. Тогда я спросил, а есть ли среди пираний кто-нибудь, кто смог бы помериться с ней силой? В ответ она только рассмеялась и заявила, что ни будь она самым умелым бойцом в команде, её давно бы уже съели, ведь среди пираний не было никаких законов, кроме природных, а эти законы диктовали, что лидер давший слабину должен быть смещён и уничтожен! Выслушав всё это, я предложил ей устроить дружеский поединок на длинно-клинковом оружии. Она охотно согласилась, мы взяли деревянные мечи, (такие нашлись в арсенале на складе), и вышли на свежий воздух.

Я настоял на том, чтобы мы зашли с той стороны склада, откуда нас не было бы видно из гавани. Сделал я это по политическим соображениям, так-как заранее догадывался о том, что произойдёт.

Конечно! С первых выпадов стало ясно, что силы, ловкости и энергии этой девушке не занимать, а вот умения обращаться с оружием у неё не было никакого! Оно и понятно, кто её мог обучить? Уж конечно не Огнеплюй! Одно дело нападать на купцов, напуганных видом дракона и грохотом пушек, а другое — встретиться с настоящими головорезами или солдатами регулярных войск. Это требовалось срочно исправить.

Вобщем, опрокинув несколько раз совершенно удивлённую Анхе, я поинтересовался, а не желает ли она улучшить своё боевое искусство под руководством «родного дяди»? Некоторое время девушка молчала, борясь с собой, (не так-то просто было признать, что кто-то оказался сильнее, когда она привыкла считать себя самой могучей воительницей). Но, в конце концов, она всё-таки приняла моё предложение и попросила также дать несколько уроков пираньям. Этого я и добивался!

Тренировки начались в тот же день. Ох, и натерпелся я тогда! Услышав приказ своей начальницы, пираньи поняли всё по своему и принялись бросаться на меня с животным остервенением! Да, эти кошки могли бы загрызть кого угодно и если бы не выучка падре Микаэля и ярла Ванхагена, мне пришлось бы туго! Но постепенно их пыл поутих, а затем и вовсе сменился почтением, переходящим в благоговейный трепет! Эти девушки были не совсем людьми и по дикарски уважали силу!

Анхе я тренировал отдельно, (тоже по политическим соображениям), показывая ей кое-какие особые приёмы, так что у меня получалось по две тренировки в день и на обеих приходилось основательно выкладываться. А ещё, кроме того, я рассказывал ей об обычаях разных стран, о правилах поведения в обществе, чтобы она не ударила в грязь лицом, если придётся попасть в цивилизованный мир. Даже танцам её научить пытался! Конечно же, настолько, насколько сам был начитан в этой области. В результате через пару недель я уже еле волочил ноги и мечтал лишь об одном — чтобы день отплытия наступил поскорее! Вы спросите, почему мы до сих пор не отплыли? Потому, что не всё было готово у Огнеплюя.

Но вот, наконец, этот день наступил. Накануне вечером состоялось прощание моего брата с крайне удивлённой и раздосадованной Анхеликой. Девушку пришлось весьма аргументировано уговаривать. Оказывается она, давно изъявляла желание проявить самостоятельность, но услышав, что это время пришло, совершенно по детски струсила и готова была всё отменить. Огнеплюй был красноречив! Я тоже был красноречив! Анхе едва сдерживалась, чтобы не расплакаться, но, в конце концов, согласилась с тем, что вместо любимого «Огонька» её будет сопровождать «дядя Драгис», которому был, кстати, подарен о-очень тяжёлый взгляд из под насупленных бровей.

Итак, на обновлённую и свежевыкрашенную в лазоревый цвет галеру, принесли последние тюки и бочонки, среди которых был и мой мешок с разным барахлом и оружием, найденным на складе. Надутая и очень злая Анхе, стояла на носу и угрюмо смотрела в морскую даль, что меня очень устраивало, так-как она не видела тоненький дымок, поднимающийся над жерлом вулкана.

«Бух! Бух! Бам! Бам!» — Раздалось у меня за спиной. Это забухал корабельный барабан в такт, которому дружно начали взлетать и опускаться вёсла. Девушки гребли умело и слажено. Меня кстати к веслу не допустили, а причина была прямо противоположной той, по которой я был лишён этого «удовольствия» на драккаре Ванхагена. Оказывается, здесь мой статус был слишком высок для работы с веслом! Сама Анхе и четыре приближённые к ней пираньи садились на вёсла только в случае крайней необходимости. Я не слишком удивился, когда узнал, что меня здесь считают кем-то вроде консорта обожаемой капитанши. Вот только непонятно было, что об этом думает Огнеплюй.

Галера легко скользила по волнам и вскоре мы благополучно вышли из гавани на большую воду. Погода стояла чудесная! Солнце так и играло с изумрудными волнами, которые, то там, то тут пенились красивыми белыми барашками. Подул попутный ветер, и Анхе обернулась, чтобы отдать команду.

— Поднять па…, — громко выкрикнула она, запнувшись на полуслове, — …рус!

Бравая пиратка смотрела на меня круглыми глазами, будто впервые увидела. Что-то сильно зачесалось у меня промеж лопаток, и я понял, что вся команда дружно сверлит мне взглядами спину. Дело было в том, что на моём плече, с самым невозмутимым видом, восседал крупный попугай, огненно-красный с зелёной окантовкой на хвосте и кончиках крыльев.

— Это… откуда? — Спросила, обретшая голос Анхе.

— Из джунглей! — Соврал я. — Вот, понимаешь ли, поймал, приручил, подумал, что в дороге с ним будет веселее… Он говорить умеет!

— Каррамба! — Подтвердил попугай.

— А зовут-то его, как?

— Зовут… э-э… Карамболь! — Сымпровизировал я и почувствовал, как птичьи когти впились мне в плечо.

— Ладно! Пусть остаётся. — Хмуро заключила Анхе. — В крайнем случае, съедим!

Она, не оглядываясь, прошла мимо меня и принялась отдавать команды.

— Ты, что? Не мог имя мне нормальное придумать? — Прошипел попугай мне прямо в ухо и злобно сплюнул огненной искрой на палубу.

— Осторожно! — Ответил я ему. — Во-первых, не подожги корабль, а во-вторых, сам виноват! Надо было договориться об имени заранее! И зачем тебе понадобилось ругаться по-испански?

— Мог бы сказать, что ещё не придумал мне имя, а по-испански ругаются все попугаи, которым приходится сидеть на плече у пиратов!

— Ты это в книжке, что ли, вычитал?

— А что, скажешь не правда?

Я не успел ответить, потому что девичья рука властно легла мне на свободное плечо.

— Я вижу, твой попугай настолько хорошо умеет говорить, что вы уже и совет держите?

Глаза Анхе смотрели по-прежнему невесело и с подозрением.

— Кар-рамболь хор-роший! — Тут же отреагировал попугай. — Кар-рамболь хочет ор-решек!

Девушка немного смягчилась, но тут же накинулась на меня:

— Учти, если эта птица будет пачкать палубу!..

— Тогда я сам зажарю её для тебя! — Ответил я и поглядел на попугая с некоторым злорадством.