Интермеццо, интермеццо

— Я лечу этим пираний! — Пояснила Анхе, показывая мне листья. — Раньше они ужасно страдали от морской болезни, а сейчас то-ли привыкли, то-ли просто боятся, что я снова заставлю их жевать листья пупырника чесошуйчатого.

С этими словами она удалилась, и мы с попугаем только вздохнули, глядя ей вслед.

Наверное, около недели мы шли без приключений, держа курс на юг и имея берег по левому борту. Анхе по-прежнему оставалась замкнутой и неразговорчивой, мы с Огнеплюем совещались лишь в полном одиночестве и шёпотом, а этого на небольшой тесной галере было достичь весьма непросто. В начале второй недели нашего плавания на горизонте показался парус. Я попробовал разглядеть его в подзорную трубу, имевшуюся в арсенале Анхе, но ничего толком не увидел.

(Ох уж этот Огнеплюй, ну хоть за оптикой мог бы «смотаться» в технически более развитую эпоху!)

Правда, сейчас именно он решил наши сомнения. Пока мы с Анхе пытались рассмотреть, что-то через мутные стекла, вставленные в помятый бронзовый цилиндр, мой предприимчивый братец взмыл под облака и слетал к незнакомому судну, проведя, таким образом, разведку с воздуха.

— Купец! — Шепнул он мне в самое ухо, когда снова водрузился на моё плечо.

— Это купец! Берём? — Спросил я у Анхе, которая тоскливо смотрела в небо, как будто надеялась, что из-за облака вот-вот вынырнет красный дракон.

— Берём. — Коротко бросила она, и мне совсем не понравилось отсутствие энтузиазма в её голосе.

Корабль был похож на бочонок, положенный на бок. Что ж, до появления величественных парусников, способных, шутя, переплыть океан, оставалось ещё несколько веков, а пока морские суда были тихоходными и неуклюжими. И это было нам только на руку!

— Возмутительно! — Воскликнул профессор Прыск, и все обернулись в его сторону. — Я думал о вас лучше, Драгис! Я считал вас гангстером поневоле, скорее жертвой, чем злодеем и даже сочувствовал вам! Но оказывается вы не просто злодей, а злодей со стажем, причём с многовековым стажем! Пиратство! Морской разбой! Что может быть хуже! Вам нет, и не может быть оправданий!

— Может быть вы и правы, господин профессор. — Задумчиво отозвался Драгис. — Но я всё же, с вашего позволения, продолжу свой рассказ, а уж потом сами судите, мог ли я, как-то по-иному действовать в тех обстоятельствах:

— Повторяю, что мы имели перед тем кораблём огромное преимущество — наша галера была втрое быстроходнее этой плавучей бочки. Ветер был попутным, а пираньи, почуявшие добычу, гребли, как одержимые. Вскоре на корабле заметили наше присутствие и подняли тревогу. Несмотря на большое расстояние, я отчётливо видел, как люди забегали по палубе, а на обеих боевых башенках появились лучники.

— Помнишь, о чём мы договаривались? — Спросил я у Анхе, которая только что закончила инструктировать абордажную команду.

— Помню! — Буркнула она и повернулась ко мне спиной.

— А о чём вы договаривались? — Спросил Огнеплюй удивлённым шёпотом.

— О том, чтобы не проливать лишней крови и совсем обойтись без драки, если купцы сдадутся. А ещё, переговоры буду вести я!

Попугай презрительно фыркнул, но промолчал. Мне самому, правда, не очень верилось, что удастся избежать столкновения: вид у стрелков на башенках был очень решительный, и они уже натягивали луки. Вдруг сильнейшее дежавю хватило меня, как обухом по затылку. Я же видел всё это совсем недавно! Корабль был другой, но очень похожий и флаги развивались на нём точь-в-точь, как на судне нашего старого знакомого Лимо! А это не он бегает там по палубе, среди рабов, снующих туда-сюда с тюками, такой же пёстро разодетый, словно лоскутный мяч? Вот только выражение лица у этого мерзавца было сейчас не фальшиво-приветливым, а перепуганным и мрачным.

Я подошёл к вертлюжной пушке, за которую цеплялся во время нашего скачка через проход в это измерение и, как можно небрежнее облокотился о борт галеры. Расстояние между судами быстро сокращалось и мне казалось, что я слышу, как звенит тетива на каждом луке, из которого целятся в нас эти угрюмые, внушительного вида, (не чета прежним), мужики.

— Эй, Лимо! Слышишь меня, подлый предатель? — Крикнул я таким громовым голосом, на который только был способен. — Это я с тобой говорю, Драгнар Белая Борода, побратим ярла Ванхагена, хозяина фьорда Скулланд, которого ты обидел в той деревне, что вы купчишки зовёте городом Амстердамом? Готов ли ты ответить за содеянное тобой и раскошелиться, чтобы выкупить свою никчёмную жизнь?

На бедного Лимо было жалко смотреть! Он побледнел, как полотно, весь затрясся, попятился, будто это могло его спасти и, наверное, упал бы, если бы не мачта, которая оказалась у него на пути. Приложившись об неё спиной, купец взвизгнул и словно проснулся.

— Стреляйте! — Заорал он, обращаясь к стрелкам, и те спустили тетивы натянутых луков!

В этот момент я понял свою тактическую ошибку. Да, Лимо узнал меня, но увидев того, кого он недавно сдал страже Амстердама, не только живым, но и стоящим на корабле «Белой Ярости», совершенно перепугался и потерял надежду на спасение! Отчаяние придало ему смелости и, вместо того, чтобы вступить в переговоры он отдал команду начать бой!

Рой стрел накрыл галеру, словно косой осенний дождь! Пираньи вскрикнули все разом и в этом вопле смешались боль раненых и ярость воительниц оскорблённых и взбешённых таким оборотом событий. Меня на долю секунды словно парализовало от неожиданности. Как в тумане я увидел несколько стрел летящих мне прямо в лицо и понял, что ничего не успею сделать! Вдруг эти стрелы вспыхнули, как спички и исчезли, рассыпавшись чёрным пеплом! Пламя, вырвавшееся из клюва попугая, было во много раз меньше драконьего огненного фонтана, но такое же горячее!

— Наводи пушку! — Крикнул мне Огнеплюй в самое ухо, совершенно не таясь.

Выйдя из ступора, я ухватил пушку, за рукоять, торчащую с казённой части и направил её жерло на кормовую башенку со стрелками. И тут я понял, что у меня нет фитиля для запала! Не обессудьте, с огнестрельным оружием я к тому времени был знаком только по книгам.

— Дракон ты, в конце концов, или нет! — Прошипел Огнеплюй и плюнул в запальное отверстие.

Те, кто слышал голос этой пушки, имеют представление о том, как она бабахает, особенно, когда стоишь рядом. Я тогда услышал этот грохот впервые и подумал, что мои барабанные перепонки сейчас лопнут. Даже галера качнулась назад от отдачи, ведь пушка крепилась к борту без лафета, на шарнирном кронштейне. Облако белого дыма на несколько мгновений заслонило от меня купеческий корабль, а когда дым снесло порывом ветра, я увидел, что вместо башенки с лучниками, на корме «купца» беспорядочно торчат обломки досок. Я и не подозревал, что такое маленькое орудие может стрелять настолько мощно, но поразмышлять над этим вопросом мне не дали выстрелы загрохотавшие слева!

Анхе стояла, закусив губу, а в руках у неё были два изящных, богато украшенных, длинноствольных пистолета. Ба-бах! Ба-бах! И оба пистолета полетели на палубу, а в руках у девушки появилась новая пара. (Вообще у бравой воительницы торчало из-за пояса не меньше десятка пистолетных рукоятей.)

С носовой башенки купеческого корабля доносились стоны и вопли, там царил полный хаос: один из стрелков со снесённым наполовину черепом перевешивался через ограждение, другой орал, выпучив глаза и выставив перед собой то, что осталось от его кисти, разбитой пулей, а ещё двое, окровавленные и перепуганные, дрались у лесенки ведущей вниз. Следующий залп из пистолетов грозной пиратки, раз и навсегда, прекратил их спор.

— Смотри! — Снова крикнул мне в ухо Огнеплюй, но на этот раз он постарался сделать это так, чтобы его не услышали остальные.

Я повернул голову в ту сторону, куда он указывал и увидел, что на палубе «купца» столпилось не менее двух десятков вооружённых мужиков, четверо из которых деловито собирали какую-то замысловатую конструкцию. В следующее мгновение я понял, что это катапульта, а ещё через мгновение её закрыли от моих глаз здоровенным щитом, грубо окованным листовым железом, с небольшим квадратным отверстием посередине.