Интермир

– Выкачай парня, – велел Профессор.

– Быстро не выйдет, – замялся Жуакин. – Он сильный.

– Тогда забирай его. И девку.

Не дожидаясь приказа, корнеплоды шагнули к нам. Одному-другому я врезал, но их было слишком много, а я – с бесчувственной Акасией на руках.

– Джои, мы с тобой – глашатаи Морозной ночи, – ухмыльнулся Жуакин.

Корнеплод огрел меня дубинкой по голове, оставив мне одну задачу – не вырубиться. Смутно помню, как меня тащили по коридорам, а в голове моей вертелось это название – Тьма-Стужа. Где-то я его уже слышал… От кого?..

Морозная ночь скоро.

Шепот, пронизанный болью… кровь на каменистой земле… предостерег и… умер…

Джей…

Видимо, ненадолго я все же отключился. В себя пришел уже в клетке. Акасии не было, напротив – Жуакин.

Нет, клетка – неточное слово. Скорее, чехол из металлической сетки. С «капюшоном», раскинутыми в стороны «рукавами» и «штанинами». На запястьях и лодыжках у меня были манжеты, от которых тянулись сотни разноцветных витых проводов. Торс и ноги схвачены ремнями. Я мог пошевелить головой, и только.

Страх когтистой лапой стиснул желудок. Приехали. Я так спеленат, что даже пальцев не чувствую. Контакт с Интермиром невозможен – Жуакин постарался. О Тони ни слуху ни духу. Акасия в обмороке. Если не хуже. Я в ловушке бинариев, и спасти может только чудо.

Жуакин, тоже спеленатый, был абсолютно спокоен.

– Знаешь, без тебя ничего бы не вышло, – сказал он, будто я помогал ему завершить труд всей жизни. Как ни противно, но, похоже, так оно и было. – Чтобы выкачать всю силу Интермира, пришлось бы угрохать кучу времени. С налету не справишься. Уж больно вас много. Да уж, морока… Но ты, Джои, – небывало мощный Путник. Если б не ты, было бы много возни…

Хотелось спросить, какой возни и почему он тоже привязан. Ради чего вся эта затея и чему он так радуется. Хотелось вопить и рваться из пут. Но я лишь попробовал оглядеться и с трудом выговорил:

– Где Акасия?

– Как мило, что ты о ней беспокоишься. Может, и я когда-нибудь влюблюсь. С Джолиеттой мы поладили. Хорошо, что она уцелела в камнепаде. Я надеялся, никто не пострадает, но… не было выбора.

Не было выбора. Ну конечно, он и подстроил камнепад. Знал, что после ЧП Базу закроют на выход и он сможет выкачать энергию из максимального числа Путников. Все сходится! Всеобщее уныние, после гибели Ежи накрывшее нас, как ощутимый туман… Вялость Джо… Вот как он добыл формулу для прохода на Базу – украл энергию и память Джо… И героем явился в Интермир.

А мы его впустили.

Секунду назад я был близок к панике, но теперь на меня снизошел покой. Плевать на Жуакина, сейчас главное – руки-ноги. Если вдруг удастся бежать, они должны меня слушаться. Правда, никакого плана еще не было. Я хотел только одного – поквитаться за смерть Джея с тем, кто был со мною на одно лицо.

Я согнул пальцы правой руки, затем левой и почувствовал, что кровь потихоньку притекает: в кисти будто вонзились тысячи игл. Ладно, потерпим, а пока разберемся с хитроумным сетчатым чехлом.

Провода, прикрепленные к моим конечностям, уходили вниз и змеились по полу, на котором были выгравированы какие-то тайные знаки. Все это смахивало на декорацию второсортного фильма. Разбегаясь в разные стороны, провода образовывали пятиконечную звезду, в центре которой высилась невиданная машина.

Благодаря обучению в Интермире кое-какие ее части (вроде передатчиков, приемников и генераторов) я узнал. Все они крепились к какой-то штуковине, похожей на гигантский трансформатор. Странную картину довершали тринадцать фигур в темных балахонах, окружавшие механизм. Под капюшонами не было лиц, одна чернота.

Нет уж, спасибо! Я в эти игры не играю.

Я закрыл глаза и попробовал отыскать портал, но тотчас рванул прочь от мыслей о нем. Что-то караулило мое сознание. Я будто шагнул в паутину или приблизился к высоковольтному проводу. Аж вздыбились волоски на загривке.

– Уже недолго, – пробормотал Жуакин.

– Ладно, давай поболтаем. – Я взглянул на него. – Что такое «Морозная ночь»? Я слышал о ней от… – Я осекся, но потом договорил: – От старого друга.

Жуакин сочувственно усмехнулся:

– От Джея?

Я понял, что прежняя спокойная злость – ничто по сравнению с охватившей меня яростью. Значит, душу Джея использовали для… Нет, им служили только души плененных Путников. Тело Джея доставили в Интермир, я с ним простился, а потом говорил с его духом. Душа его на свободе. Как и душа Ежи.

Через секунду Жуакин подтвердил мою мысль, хотя один его голос доводил до белого каления:

– Кое-что из твоей памяти перешло ко мне. Правда, маловато – наш контакт был слишком недолог.

– Мне от тебя ничего не досталось, – огрызнулся я. – Уж просвети. Что такое «Морозная ночь»?

– Революция, которая все преобразит. – В голосе Жуакина слышался исступленный восторг, свойственный фанатикам и придуркам.

– Ну? – подстегнул я, поскольку он замолчал. Я незаметно подергал правую руку. Кожу саднило, но вроде бы появился маленький люфт. Как будто. Хотелось верить.

– Морозная ночь. Гибель богов. Армагеддон, если желаешь драматизма. Цунами. Осознанный взрыв, преобразующий время и пространство.

Стало так мерзко, что я даже забыл о стертом в кровь запястье.

– То есть уничтожение вселенной. Больше штампов не припас? Почему злодеи никогда не придумывают хоть что-то разумное?

– Кто говорит об уничтожении вселенной? – самодовольно ухмыльнулся Жуакин. – Я сказал, преображение времени и пространства. Мы создадим вселенную, Альтиверсум и вообще что угодно. Мы не разрушаем. Мы воссоздаем.

Час от часу не легче.

– Ладно. – Я собирался с мыслями. – А зачем воссоздавать? Разве плоха нынешняя вселенная?

– А то нет? За пару дней в Интермире я насмотрелся кошмаров! Чем больше узнавал, тем крепче убеждался в необходимости нашей миссии. Скачанные воспоминания лишь укрепляли меня – столько горя, злобы, трагедий. Сплошной хаос…

– Включи здравый смысл: не изведав зла, не оценишь добра!

– Поэтические бредни, – отрезал Жуакин. – Думаешь, все с тобой согласятся? Знаешь, сколько нас, униженных и оскорбленных?

Я не знал и не хотел знать. Все мои версии произошли от версий моих родителей. Невозможно поверить, что даже в альтернативном мире любящая мать и отец-весельчак навредят своим детям.