Интермир

Вокруг трещали электрические заряды, трепещущие волны энергии перекатывались по залу. Уронив руки вдоль тела, тринадцать невредимых фигур замерли по контуру пятиконечной звезды и вновь затянули песнь на языке, который не понимал даже я, вымуштрованный Интермиром. Казалось, они безучастны ко всему на свете. Синие огоньки гасли один за другим – то ли обретали свободу, то ли умирали.

– Машина почти заряжена! – взмолилась Акасия, ее обломанные ногти царапали мне плечо. – Она забирает вашу энергию…

– Значит, надо вытащить его отсюда…

– Нет, поздно! Он утратил сущность… Он – разум, который питался душами умерших, но они его покинули…

– Так разум же! – заорал я и рванулся к Жуакину, но тотчас встал как вкопанный. Вокруг полыхал огонь, клоны, сраженные моими флюидами, превращались в кучки пепла, а я смотрел в мертвые глаза Жуакина. В них не было ни страха, ни гнева, ни ненависти. Ничего. Он смотрел сквозь меня. Рука его тянулась к свету.

Акасия взяла меня за руку, а я все не мог оторвать взгляд от мертвых глаз на моем лице.

– Идем, Джо, – шепнула она, и даже в том хаосе я ее услышал.

Я сглотнул и закрыл глаза. Простите, – сказал я синим огонькам. Вспомнились их потомки на Стене из далекого будущего. – Пожалуйста, простите меня.

Я вздохнул, мысленным взором увидел портал. Он открылся, и я ступил на тропу домой, покидая сонм мертвых Путников. И одного выхолощенного.

Глава пятнадцатая

Из дюжины древних планет, служивших базами Интермира, больше всего я любил ту, которая первой стала моим новым домом. Знаю, это звучит странно, но она и вправду казалась родной, хотя пейзажи всех этих планет почти неотличимы. Может быть, я все придумываю и во мне говорит тоска по моей настоящей родине. Однако здешние закаты казались красочнее, восходы – ярче, а небо – голубее. Так было и сейчас, когда мы с Акасией рядышком стояли на утесе, нависшим над бескрайней прекрасной долиной. Вокруг царил покой, и только ветерок пузырил наши одежды. Солнце садилось.

Мы молчали, дожидаясь корабля, который нас заберет. По щекам моим катились слезы, но я их не стыдился.

– Я знаю, ты хотел его спасти, – не глядя на меня, сказала Акасия. – Мне жаль, Джо. Правда.

– Что за фигня там была?

– Не знаю.

– Непохоже.

– Я… – Акасия вообще отвернулась, хотя и так на меня не смотрела. – …в точности не знаю. Но такого ужаса в жизни еще не испытывала. Казалось, эта штука способна меня стереть. А уж я-то могу бросить якорь в любом времени и месте Альтиверсума. И бегаю так быстро и далеко, как захочу. – Она помолчала и тихо добавила: – Но от нее вряд ли убежишь.

– Жуакин назвал ее Морозной ночью. – Я смотрел на стайку птиц, вдалеке носившуюся над озерной гладью. – Меня о ней предупреждали.

– Никогда не слышала, – покачала головой Акасия.

– Она зарядилась? – спросил я, боясь ответа. – Ты сказала, она забирала нашу энергию. И что…

– Не знаю. Наверное, нет.

– Надо выяснить, на что она способна.

– Давай вернемся в Хроностражу и посмотрим в архивах…

– Нет, – перебил я, глянув на небо. – Сначала обо всем доложим.

Акасия помолчала.

– Я не подчиняюсь Интермиру, Джо. – Она будто извинялась.

Я посмотрел ей в глаза. Так приятно получить ответный взгляд.

– Но никто не запрещает тебе доложиться, Кей.

Акасия нахмурилась, однако смолчала, раздумывая над моими словами.

– Ты же там была. Все видела. Меня… – Теперь отвернулся я, сглотнув внезапный комок в горле. – Меня, скорее всего, опять вышибут, если я один вернусь с очередной байкой. При мне погибли два Путника… считая Жуакина – три. И сотни других, если считать те души. Благодаря тебе я видел конец Интермира. – Акасия заерзала, но я не дал ей возразить. – Я отправляюсь на обычную прогулку и вдруг сталкиваюсь со штуковиной, которую даже Агент Времени боится и которая нажралась энергией сотен моих копий. Давай вместе обо все расскажем, ладно?

– Ты просишь о помощи? – Губы ее разъехались в озорной усмешке.

– О малости, которой ты искупишь свое предательство.

– Джо…

– Знаю, ты хотела помочь мне.

– Нет, я пыталась тебя спасти. В Интермире была зафиксирована огромная убыль энергии. Теперь я знаю, что причина в Жуакине. Но тогда я не знала, кто предатель, и просто информировала капитана Харкера. Подозревали всех, в том числе и тебя. Ничего другого не оставалось.

– Жуакин украл память Старика, верно? – Я взял Акасию за руки. Она не противилась. – И забирал энергию Путников, как та машина? – Акасия кивнула. – Значит, им грозит… – Перед глазами мелькнул облик разрушенного Интермира.

– Нет, с ними все хорошо. Точно говорю, у них все благополучно. Только… Они не придут за нами, Джо.

– Почему это?

– Как бы ты поступил на месте капитана Харкера? Ну вот ты узнал, что кто-то втихаря скачивает вашу энергию. И что?

– Вычислю предателя.

– А если он уже смылся? Взял все, что хотел, и сделал ручкой.

– Разорву с ним связь. При чем тут… – Я осекся. Чтобы разорвать связь, нужно как можно быстрее и дальше увести корабль в иное время. Нужна перфорация. И храни Господь тех, кто отстал. – Они не придут… – Я не узнал собственный голос.

– Мне очень жаль, Джо.

Я молчал, не выпуская ее руки. Сказать нечего. Формула {IW}:=/ привела меня домой, но дом недосягаем.

– Приглашаю тебя в Хроностражу. – Акасия сжала мои руки, заставив посмотреть на нее. – В гости. Как друга.

В глазах ее я прочел искреннее желание быть понятой.

– Без тюряги?

Она широко улыбнулась:

– Без. Никаких изоляционных полей, никакого Стража.

– Ах, вот как называется качок в наряде сотрудника спецслужб!

Акасия рассмеялась, глаза ее сияли.

– Да, он наш главный Часовой.

– Наш? Один на всю Хроностражу?

– У него много обличий.

– А они хоть иногда шевелят губами? Или чревовещание – составной элемент устрашения?

Акасия хихикнула. Уже хотелось отправиться к ней в гости. Мы улыбнулись друг другу.

– Так приятно, когда ты не стараешься оставить за собой последнее слово, – сказал я.

– Так приятно, когда ты не стараешься меня поразить, – не моргнув глазом парировала Акасия.

– После твоих пререканий со Стариком я оставил все попытки.

– Не такой уж он грозный.

Я вспомнил фотографию, на которой они улыбались. Значит, когда-нибудь она станет его женщиной? Или уже стала? Выходит, я ухлестываю за подругой начальника? Ну и что? Ведь с ним я больше не увижусь, а ее руки легли на мои плечи, и губы приблизились к моим губам…

По закону подлости что-то огромное вдруг закрыло солнце, когда я уже ощутил ее дыхание на своей щеке. По закону подлости над нами завис корабль. И что самое гадкое – не челнок Интермира.

Махина эта выглядела страшнее «Малефика» и Морозной ночи, вместе взятых. Черную громадину окружал ореол наподобие колец Сатурна, но только это было не сияние, а мерзкое облако из крупиц, роившихся, точно потревоженные осы. Самое жуткое, что кошмар этот возник абсолютно бесшумно, точно хищник, подкравшийся к добыче.