Интернет-журнал "Домашняя лаборатория", 2007 №12

От грохота разрядника не только соскакивали с унитазов сотрудники в туалете этажом выше. Однажды в комнату забрел кот и улегся на теплое. Кота можно понять, но в данном случае теплым оказался разрядник. Сотрудники ВЭИ имени Ленина славились своим пытливым разумом — и они включили установку, не предупредив животное… Те, кто присутствовал при этом, утверждали в дальнейшем, что кот взлетел вверх примерно на метр, не изменив позы, в которой лежал. В русском языке для этого есть замечательное выражение — «его подбросило».

ВЭИвец доброжелателен и любопытен. В своей как трезвой, так и пьяной ипостаси, следовательно — как снаружи, так и внутри. Значительная часть сотрудников ВЭИ жила (в давние времена) в поселке Удельное. Ныне эти люди в большинстве своем или стали начальниками и там не живут, или ушли на пенсию, или померли. Так вот, однажды поздно вечером, зимой, сотрудник В.В. шел по Удельной домой. И услышал звук, который передать на бумаге трудно. Высуньте язык вперед за зубы на два сантиметра и скажите «э-э-э». Получится примерно то, что надо. Так вот, примерно этот звук он и услышал. Пошел на звук и увидел зад, торчащий из уличного шкафа с газовыми баллонами. Что оказалось? У некоего дяди плохо шел газ. Он вышел на улицу, открыл шкаф с баллонами и, решив, что замерз вентиль, стал оттаивать его дыханием. В процессе оттаивания он его зачем-то лизнул. Только не спрашивайте меня, зачем. Вентиль был медный, мороз был серьезный, язык мгновенно примерз. Отдирать? Дядя стоял у раскрытого железного шкафа, тыльной частью корпуса на улицу и тянул «э-э-э». Сотрудник В.В. просмеялся, сходил за чайником с горячей водой, оттаял язык, владелец поставил бутыль, которую они тут же и распили.

Сэй-Сенагон все это бы не поняла, в Японии таких морозов не бывает.

Раз многие жили в Удельной, то ездили, натюрлихь, электричкой со станции Новая. Стоит как-то раз в тамбуре сотрудник В.В., курит и ждет отправления. А по перрону несется, высунув язык, гражданин. И успевает! Влетает гражданин в тамбур, дверь закрывается, гражданин со звуком «Уфф…» прислоняется к двери, дверь открывается, граждане плавно вываливается на перрон, дверь закрывается, поезд трогается.

«Уфф» — сказала бы… да, Сэй-Сенагон. Или это междомедие тогда не употреблялось?

А сотрудник С.К. наблюдал следующую сцену в метро. Он находился в вагоне, а некий гражданин, желая успеть попасть в вагон — двери уже пошли закрываться — сунул голову в вагон. И двери закрылись на шее. Голова, торчащая в вагон, задумчиво произнесла «Ну, все. Отъездился». После этих слов двери открылись, товарищ шагнул в вагон и не без удовольствия произнес: «Не, еще поездием».

Всякому русскоязычному человеку известно слово «стимул», а советскому человеку слово «стимулирование». Особо любопытные могут слазить в словарь и посмотреть, что «стимулус» — это палка с острым концом, которой древние римляне погоняли животных. Сотрудник А.Ш. сообщил мне, что в некотором древнем (дореволюционном) словаре содержится и другое объяснение.

Стимулус — палка с острым концом, вставляемая в задний проход древнеримскому рабу, поставленному в согнутое положение для прополки. При этом раб не может разогнуться из-за боли и должен полоть, пока не вынут. Знание этого смысла, возможно, сократило пребывание сотрудника А.Ш. в партии. Ибо, слыша на партсобраниях слово «стимулирование», он каждый раз вспоминал и был вынужден прилагать немалые усилия, дабы не захихикать. И при первой возможности покинул. Интересно, какие методы стимулирования применялись в древней Японии?

Что в ВЭИ хорошо — это разнообразие тематики, и формальной, и фактической. Трудно найти вопрос, по которому в ВЭИ нет специалиста, как правило, готового проконсультировать, посоветовать, помочь. Работу это сильно облегчает. Например, моя дружба с сотрудниками библиотеки, делающая работу для меня много более приятной, началась с того, что я носил им ацетон для смывания лака с ногтей.

Как гласит народная мудрость — «время шло, шло и вышло», или, обращаясь к тривиальному — «сколько веревочке не виться…» Сейчас мы узнаем, скоро ли ее конец. Мой бывший начальник Л.Л. много лет не работал. Что же здесь странного? Да ничего. Коллектив понемногу разбегался… помещение, однако, оставалось. Оборудование стояло, слой пыли медленно (ибо в помещении был кондиционер) становился толще. Наконец, Л.Л. решил уходить, да не куда-нибудь, а на наш же завод (ОЭМЗ ВЭИ) заниматься маркетингом. Тут вспоминается уже не ВЭИвская, а МИЭМовская сцена — «кафедру научного коммунизма» переименовали в «кафедру менеджмента и экологии».

Насчет Л.Л. и маркетинга ничего утешительного сказать не могу. То есть полагаю, что какой маркетинг, такие и результаты, натюрлихь. Но что характерно, что хотя приказ о переходе был датирован 15.10.93, но месяц спустя Л.Л. все еще сидел в своем кресле и забавлялся с РС-шкой. Ходят слухи, что следующий начальник, то есть В.П., сказал Л. — «сиди, сколько хочешь». Поневоле вспомнишь о временах Сэй-Сенагон. А если говорить серьезно — вот такие истории и увеличивают ряды тоскующих о Сталине.

Плохо ребенку, которого отлучают от груди. В отличие от Сэй-Сенагон Л.Л. понял это только в почтенном возрасте. Когда он был уволен, он (как указано выше) продолжал сидеть на своем месте, в надлежащее число он подошел к своей бывшей сотруднице В.А. и спросил, получила ли она спирт… Но В.А. не дала. Одно дело — останавливать на скаку коня и входить в горящие избы, в это поверить можно, но не дать спирта бывшему начальнику? Заметим, что Л.
– русский, а А.
– хоть и ассимилированная, но еврейка, и эта сцена опровергает тезис о спаивании русского народа жидами. И еще заметим, что Л.

– не подумайте чего дурного — вовсе не был алкоголиком. Он вообще почти не пил. Просто спирт — это возможность делать, что надо, для ДДСа (см. выше) и главное — знак престижа.

Мои друзья и коллеги В.Ф. и Е.П. работали на некоторой установке, потреблявшей для охлаждения, естественно, воду. Время от времени вода переставала идти, они вызывали водопроводчиков, те спускались в подвал, где находились трубы, по которым подавалась вода, и, вышедши оттуда, сообщали, что трубы замерзли, их надо отогревать паяльной лампой, это серьезная работа и им «надо». И Ф. и П. наливали 200 г. На некоторый, например, пятый раз, Ф. и П. усомнились (тем более, что дело было не зимой), спустились в подвал и обнаружили аккуратно закрытый кран.

Полагаю, что эту логическую задачу Сэй-Сенагон осилила бы.

Представьте себе, что вам что-то потребовалось. Как вы будете действовать? Еду вы возьмете в холодильнике, магазине, столовой, лесу, любимую женщину — у телефона (договорившись о встрече), дорогого начальника — но его брать не надо, сам возьмет. Все остальное, кроме начальника и зарплаты, которые приходят сами (но вторая — реже), на работе надо брать. Для бранья существует метод. Он состоит в том, что пишется некая бумага (точнее, заполняется бланк), именуемая «требованием». В N экземплярах. Потом на них собирается М подписей. Самое важное, что N < М (см. выше о подписывании писем). Потом идется на склад и получается. Заметим, что на установку, стоящую миллион, надо собрать меньше подписей, чем на изоленту, стоящую рубль. Понятно — даже Сэй-Сенагон — почему: изоленту можно, как говорила сотрудница О. (та, с которой было ночное обсуждение аудиотехники), «скоммуниздить». Так вот, в «требовании» была графа — зачем надо то, что выписывается. Установка или изолента. Сотрудник НИИ «Ис ток» (Фрязино), руководитель моего диплома и соавтор в ряде статей, А.К., научил меня волшебной формулировке, которую я применял потом много лет. Если когда-либо будет поставлен памятник советской науке, я предложу высечь на оном фаллическом символе из полированного мрамора 30 м высотой и 1 м на 1 м в сечении эту фразу: «Для запланированной работы».

А однажды меня заперли в туалете. И нечего смеяться. Дело было так. Одна из наших комнат выходила в коридор; в тот же коридор выходила некая комната (такие помещения принято называть «предбанник»), а уже в нее — туалет (два туалета) и еще две комнаты, принадлежавшие заводу. Ну, так вот, вечером под Новый год сотрудники завода заперли свои комнаты, выходящие в «предбанник», заперли выход из «предбанника» в коридор и молча ушли домой. И надо же так случиться, что в этот момент я был — думаю, что Сэй-Сенагон догадалась бы, а вы? — в туалете (в одном из туалетов). Выхожу, подхожу к двери, ведущей из предбанника в коридор — а она заперта. Между прочим, вечер предновогоднего дня, впереди то ли два, то ли три нерабочих дня… и я уже представил себе, как я встречаю Новый год, свернувшись калачиком на халате, положенном на пол у этой двери. Мысль о том, что двери в комнаты тонкие, что я могу их вышибить одним ударом, что там стоит телефон, можно позвонить дежурному по институту, он возьмет ключ в охране или приведет (принесет…) дежурного слесаря — эта мысль пришла мне в голову позже. Я вообще соображаю медленно. А пока что я взялся за ручку двери, два раза дернул и… у замка сломался ригель (язычок).

В первый рабочий день нового года к нам в комнату зашла сотрудница завода и спросила, кто у нас уходил последним. «Я», — ответил я. «А не заметили ли вы чего-нибудь странного с нашей дверью?..» «Нет», — ответил я. Сотрудница потопталась полминуты и молча ушла… Действительно, что здесь странного? Что ригель у замка по прочности еле дотягивает до хорошего картона?

Во всякой замкнутой системе (замкнутой не в смысле законов Ньютона, а в некотором ином, культурном смысле) вырабатывается специфическая лексика, сленг. Почему так получается, не знаю, это вопрос социальной психологии. Так вот в моем ВЭИ была своя лексика. Немного, но была. Во-первых, удлинитель (пластинку с несколькими розетками и шнуром) называли «крыса». Когда я удивился и вопросил, объяснили — с хвостом, кусается и имеет привычку исчезать. Во-вторых, специальное помещение для приема иностранных делегаций — «греческий зал». Возникло это словосочетание «по мотивам» известной миниатюры Жванецкого и позже оно вошло в лексикон настолько прочно, что я видел печатное объявление на стене: «Заседание бюро ОФТПЭ АН РФ — 2 этаж «Греческий зал». Вокруг этого заведения паразитировала на «представительском» кофе группа лиц, являя собой — совершенно естественно — страну в миниатюре. Они ограждали народ (сотрудников) от тлетворного влияния Запада (возможности нормально контактировать) и «с этого» жили, вознаграждаемые — теоретически — системой, а практически — еще и самостоятельно. Замечу, что за рубежом этого никто, кроме А. Янова, не понимал. Последний в книге «Русская идея и 2000-й год» указал как на сам факт, так и на то, что лучшая стратегия в отношении СССР — это налаживание контактов со средним классом или тем, что им станет.