Интернетки

На этих тридцати километрах в двух местах было даже реверсивное движение. Это когда есть только узкая дорожка в одном направлении и рабочие с рацией запускают на неё машины с разных сторон, по очереди. Пять минут туда и пять минут обратно. После этого участка Мурманка опять стала трассой для Формулы – 1, и Вовка надавил на газ. Через десяток километров впереди засиял световой щит, с которого поведали, сколько ещё и на каком километре, ждёт нас таких же участков с намёком на дорогу. Но до ближайшего было больше четырёхсот вёрст.

Красивые леса изредка сменялись населёнными пунктами, с довольно ветхими строениями, и опять – нитка дороги через лиственные и смешанные леса. После Петрозаводска, где-то за пятисотым километром, исчисление расстояния по столбикам на Мурманке потеряло с полсотни вёрст. Видимо, трассу спрямили, а менять столбики… «да и фиг с ними». Часы показывали уже первый час ночи, но солнце только игриво пряталось за горизонт, выглядывая оттуда всеми своими лучами. Ночь, хоть и Питерская, белая, осталась позади нас, дома. Дорога всё чаще проходила сквозь болота, иногда поднимаясь на невысокие сопки. У подножия одной из них нас приветствовал матёрый лось. Он стоял на обочине и лениво наблюдал за нами, поворачивая голову вслед. Ни страха, ни удивления наше появление у него не вызвало. Просто проскочила мимо машина с тремя искателями приключений, и пусть себе ищут, ему-то что. У него свои дела и заботы.

Дальше сопки стали выше и дорога уже не всегда забиралась на них, иногда прорубалась насквозь. Две стены камней, высотой метров пятнадцать-двадцать и длиной сто пятьдесят, двести метров, а между ними серый асфальт трассы. А дальше опять болото, с блёстками воды в самых топких местах. В одном из таких болот нас встретил ещё один лось. Он переходил дорогу, когда мы его увидели. Хорошо, что трасса прямая и видимость на три-пять километров. Мы смогли сбросить скорость и пропустить пешехода. Мне показалось, что он нас вообще не заметил, просто медленно перешёл дорогу, так же лениво спустился с невысокой насыпи и продолжил свой путь через болото, ухватывая на ходу листья с веток невысоких и редких болотных кустов.

Когда взошло солнце, если честно, мы даже не заметили. Да и как? Только что оно скользнуло за горизонт и начался закат, который отличить от рассвета не было никакой возможности. Просто небо на севере сияло ярко розовым, около полутора часов, а потом ярило опять показало себя во всей красе. Ни о каком существенном изменении освещённости даже речи не было. Просто недавно оно било чуть слева, а теперь лупит немного справа, вот и вся разница. Не забудьте ещё, что происходило всё это между двумя и тремя часами ночи. Нет, спать нам не хотелось совсем.

И дело даже не в том, что каждые двести километров мы делали остановки в придорожных кафе и лакомились чашечкой кофе (кстати, чаще всего очень приличного), а пару раз и перекусывали, а в том, что энергетика и красоты тех мест просто не оставляли в нашем организме даже намёков на сонливость. Как три наркомана, мы впитывали всеми фибрами натуральный энергетик под названием «Природа», «Красота» и «Чистейший воздух».

К пяти утра добрались до следующего ремонтируемого участка дороги. Начиная с девятисотого и заканчивая тысяча сороковым, их было три. Два небольших, по десять-двенадцать километров, а один, после поворота на Лоухи, чуть больше тридцати. Если до 1008 километра я ещё ездил в прошлом году, то дальше дорога была мне не знакома. Когда закончился ремонтируемый участок, мы опять смогли уделить своё внимание окружающему пейзажу, а через пару десятков вёрст, слева увидели стелу «Полярный Круг». Не остановиться там мы не могли. Сделав несколько снимков, опять сели в машину и тут я почувствовал – что-то изменилось. Нет, не визуально, а на каком-то уровне внутреннего восприятия. Мой организм стал наполняться дополнительной энергией, и если до того мы уже чувствовали начинавшуюся сонливость, то сейчас слабость и зевота улетучились, вытолканные взашей неожиданной бодростью. И это после почти суток без сна. Только приехав на место, я понял природу этого явления, но об этом чуть позже.

Через несколько километров мы опять пересекли границу Карелии и въехали в Мурманскую область. Трасса приблизилась к Белому морю, пока его ещё не было видно, но местность изменилась почти кардинально. На горизонте показались белеющие шапки гор «Хибины» и дорога стала чаще нырять в низины, а потом устраивать затяжные подъёмы. У Кандалакши Белое море на мгновение показалось и тут же скрылось за хребтами северных гор. Между Кандалакшей и Мончегорском я испытал настоящую гордость за свою страну. Представьте себе северные горы, даже в июне покрытые снегом. И вот этих гигантов люди просто снимают с основания, дробят, просеивают, извлекают из них всё ценное: никель, вольфрам и ещё кучу редких металлов, а потом ставят почти на то же самое место. Глобальность работ просто поражает. Причём просеянные горы не становятся хуже, просто, отдав всё ценное, они продолжают своё монументальное существование. Да, выровненные, с более правильными формами, но от этого не переставшие быть величественными горами. Мы проезжали и не тронутые, и уже переработанные. И те и другие вызывают уважение и восхищение.

Так, объезжая хребты, то ныряя вниз, то поднимаясь вверх, мы добрались до Оленегорска. Здесь наше путешествие по Мурманской трассе заканчивалось. Всего восемьдесят километров по асфальту среднего качества и мы на месте. Городок Ловозеро удивил огромным количеством железных гаражей, стоящих на берегу реки с воротами, обращёнными к воде. Раньше я такого не видел нигде. Оказывается, эти гаражи для катеров. В принципе, всё логично, до большого и рыбного озера всего несколько километров по реке. Сам Бог велел использовать это. Вот только в других местах, в том числе и на Ладоге, катера просто ставят на охраняемые стоянки, а на зиму вынимают из воды в ангары. А тут… дёшево и сердито. Загнал в гараж и всё. Не надо платить за охрану и осенью нанимать кран.

Мы проехали городок и через пару-тройку километров остановились перед воротами, перегородившими дорогу. Это была конечная точка нашего сухопутного путешествия, дальше путь лежал по воде, но об этом в следующей главе.

Сотрудничество

Три уставшие, сонные рожи вышли из машины и принялись осматриваться. Мы прибыли на метеорологическую станцию «Семёрка». Каким образом связана эта станция с местным предпринимателем, который организовал рыбацкую базу на одном из островов Ловозера, мы выяснять не стали. Главное, что нас ждут и есть где оставить машину, пересев на катер. Часы показывали около двенадцати дня, но до двух мы ждали, пока соберутся все экипажи. Удалось даже покемарить, сидя в машине. Толку мало, но хоть какой-то отдых. Затем мы заехали на территорию станции, разгрузились и водители отогнали машины туда, где их будут охранять. Я в это не совался, а занялся исполнением своих обязанностей. Резиновый катер, длинной чуть меньше четырёх метров, был собран и накачан всего за полчаса. Ещё час ушёл на погрузку, уточнение маршрута по карте и на всякие мелочи. И только потом мы обратили внимание, что ветерок-то дует не хилый. Мы находились в устье реки Вирмы, и от просторов озера нас закрывал невысокий северный лес.

Поэтому сразу и не насторожились. Всего в плавание собралось отправиться пять катеров: четыре из нашей компании, а пятый – катер владельца базы на острове Высокий. Именно он нас и ждал, с ним была договорённость о сопровождении по озеру и размещении на острове. Всё бы хорошо, но у нас мотор всего пять сил, самый слабенький; у остальных – не меньше десяти, у сопровождающего – вообще водомёт. Ещё дома я проработал приблизительный маршрут по озеру и распечатал подробную карту. Естественно, проводник внёс в траекторию движения свои изменения, указав места, где мелко и на моторе идти опасно. Теперь я только на эту карту и уповал, ведь до Высокого почти тридцать километров, а до речки Цага, куда мы планировали попасть, на восемь километров больше.

В шестом часу вечера флотилия из пяти катеров отчалила от пирса и вышла в озеро. Красиво звучит? Ага, почти как в хрониках кругосветных путешествий. Одно плохо: как только лодки покинули спокойные воды реки, четыре из них вышли на глиссер и рванули, как еврей со склада (да простят меня представители этой умной нации), а мы зарылись в волну и быстро поняли, что ветер сильнее нашего движка. Даже тент, натянутый на нос катера и закрывающий вещи, не спасал от встречных волн. Несколько раз нас просто накрыло, и мы поспешили к ближайшему берегу – сушить все наши непромокайки. Так мы познакомились с норовом озера.

Тут вы можете сказать: – А почему это нет лирических отступлений, с описанием природы и ландшафта местности? Да какая к чёрту лирика! Тридцать пять часов без сна и почти полторы тысячи вёрст за плечами. По прибытии к берегу, нашего романтизма хватило только на закрепление катера, разведение костра, быструю установку двух палаток, поглощение порции дошираков с добавлением всяких копчёностей и на пожелание друг другу не храпеть, без особой надежды на исполнение пожеланий. «Отбились» одновременно, даже не успев залезть в спальники, просто упав в палатках на пенопольки. Припоминаю (слышал сквозь сон), что гремела гроза, что-то лило сверху, но было настолько глубоко пофигу, что даже комары жужжали шепотом.