Интерпретаторы
Шрифт:
Он отдал ей ключ.
— Увидишь сама. Темная фигура в кресле и, кажется, кто-то еще в глубине. Я сколько-то смотрел на них, а потом побежал.
— Тебе просто не по себе. — Они дошли до площадки. — Ты уверен, что открывал эту дверь?
— Открой. Они как летучие мыши... или ведьмы.
— Не дрожи.
— Не знаю, на что они там похожи, но одну-то я рассмотрел. Кажется, женщина.
— Женщина? Ты уверен, что женщина? — Дехайнва с ключом в руках призадумалась.
— Сначала она была как женщина, потом как летучая мышь. Комната — как пещера с летучими мышами.
— Наверно,
Она отперла дверь, и из темноты возникла фигура. Черная шаль соскользнула с плеч, на голове белел огромный тюрбан. Саго упал и ударился головой о перила. Все погрузилось во тьму, но через мгновение из преисподней донеслись голоса...
— Так вот что люди делают в Лагосе... Прилично ли девушке быть в такое время не дома?
— Ах, мама... это ты, тетя?.. Простите. Вы долго ждали?
— Что с этим мужчиной? — спросила она, потому что Саго кричал:
— Не подпускай их, не подпускай их!
К счастью, прежде чем до него дотронулись, он обмяк и впал в забытье.
— Не иначе, пьян, — в голосе матери слышалось отвращение. — Пьян, а ты его привела домой. Ты считаешь, что можно довериться пьяному?
В другое время Дехайнва бы растерялась. Как они попали в квартиру? Конечно, слуга. Они знают, где он живет. Однажды мать приезжала к ней поздно ночью. Дехайнва стала соображать. Что-то срочное? Кто-то умер? Дед был давно в больнице. Нет, дед ни при чем. И тогда, и теперь причина иная.
— Что случилось, мама?
Первым делом мать заперла на ключ дверь в спальню, куда водворили Саго, затем уселась в кресло и потребовала чаю. Она никогда не приезжала одна; видимо, она понимала, что пришла пора перемен и решений, и не могла обойтись без теткина авторитета. Моральную поддержку ей обычно оказывала находившаяся под рукой тетка или двоюродная сестра, такая, что сидела бы в углу и припевала:
— Для твоего же блага, послушай, девочка, мать заботится лишь о твоем благе. Нас-то некому было учить — подумай, как тебе посчастливилось!
Чай вскипел, и тетка потребовала бутерброд с сардинками,
— Я не успела поесть. Разве захочешь есть, когда дело касается моих дорогих детей? Заботы твоей матери — мои заботы. Я вас обоих считаю своими детьми. Если нет сардин, может, есть мясо?..
Тетка со свистом тянула чай, словно через соломинку.
— У проповедника было видение. Он видел тебя. — От напряжения крупные капли пота выступили на лбу у матери. Тетка макала хлеб в перечную подливку, лоб ее от сочувствия тоже покрылся потом.
— Твоя мать так встревожилась. Она заказала такси и заехала за мной. И вот мы здесь. Вот что нас привело сюда.
— Что за видение? — полюбопытствовала Дехайнва.
— Он увидел тебя в постели. Ты принесла мне внука.
— А отца он не видел? — Дехайнва не могла удержать улыбку.
Напряжение возросло. Почтительная, раболепная тетка запричитала:
— Да послушай же, что тебе говорит мать! И что она только не вынесла ради своих детей. Ты должна ее слушать, для собственного же блага.
— Так ты мне не скажешь, кто отец моего ребенка?
Мать приготовилась к сражению. В этом и была цель ее ночного визита.
— Он не сказал. Но я слыхала, что ты встречаешься
с северянином.— Нас это очень встревожило, — вмешалась тетка.
— Что, в городе мало мужчин, а? Разве нельзя найти порядочного, красивого человека, а не гулять с гамбари? Ты знаешь, что подумают люди, узнав, что ты гуляешь с гамбари?
— Мама, не слушай сплетен. Когда тебе будут про меня говорить, скажи, чтобы не совали нос не в свое дело.
Тетка разинула рот.
— Что говорит наша девочка? Да люди ведь говорят лишь из любви к твоей матери!
— С кем я встречаюсь, касается только меня.
— Нет, не только тебя. И ты не можешь встречаться с кем попало, если ты моя дочь. Это касается и меня. Разве я не работала, как рабыня, чтобы послать тебя в Англию? Разве я не отказывала себе во всем, чтобы ты заняла хорошее место в жизни? Я старалась не для того, чтобы у меня был внук хауса.
— Мама...
— Отец твой для тебя пальцем не пошевелил. Он отправил всех сыновей в Англию, но когда дошло до тебя, помнишь, что он сказал? Так как ты можешь? Сиси, напомни ей, что сказал отец. Это не секрет, об этом знает весь город.
Тетка кивнула.
— Он сказал, что не хочет посылать в Англию девушку, которая там через три месяца забеременеет.
— Его слова. У меня была только торговля, и то я отправила тебя на учение.
Мало-помалу Дехайнва выходила из себя. Знакомые безнадежные разговоры.
— Ладно, мама, договорились. Я коплю деньги. Как смогу, отдам тебе долг сполна. Раньше, чем выйду замуж.
Слезы, слезы от неблагодарности, от отвергнутой жертвы. Раскаяние, примирение, приступ любви, уступка.
— Только не думай, что я собираюсь замуж.
Опять ошибка.
— Как ты не понимаешь, я для твоего же блага. Мы живем только ради детей. Бог для этого нас и щадит.
Напряжение ослабло, все плакали, блаженно и горько. Как несколько месяцев назад, когда Дехайнва шутя сказала:
— Мама, тебе не надо являться ко мне за полночь. А вдруг у меня мужчина?
Слезы тотчас же замерзли, и тягучая недоверчивость сменила краткое примирение.
— Что ты сказала?
Взволнованно исправляя ошибку, готовая на любые жертвы ради умиротворения:
— Что ты, мама, я пошутила.
— Я слышала. Я слышала, что ты сказала. Ты не шутила. А если бы и вправду у тебя оказался мужчина? Ах, что за жизнь ты себе готовишь! Боже милостивый, какая у меня дочь! Если бы я у тебя ночью встретила мужчину, я бы дала ему понять, что моя семья из рода комолола. Мужчина — у тебя ночью! Я бы ославила его перед всем светом.,.
Но сегодня соблюдались приличия. По молчаливому уговору Саго не существовало. Он был заперт в спальне, как грязное белье, и никому не мозолил глаза. Конечно, мать про него не забыла, и тетка гадала, не полагается ли ей распахнуть дверь. Она привыкла быть послушной собакой, но в такие минуты и ей было не по себе. Что это, замирение или начало битвы? Она добирала с тарелки последние крошки и старалась ни на кого не смотреть. А Дехайнва готовилась к решительному разрыву, ей невтерпеж были ночные приезды матери с тетками — с любовью, с прозрачными намеками, неискренним горем и, по сути дела, кровавой жестокостью.