Интим не предлагать, или Новая жизнь бабушки Клавы
Шрифт:
– Сравнил уборную с помойкой! – не унимался Митрич. – Что мне соседи твои. Нашел авторитет! Лучше меня послушай: ты мне покупаешь хлеба да кефиру на свои. С таким заказом двадцатки за глаза хватит. Приносишь. Я рассчитываюсь. И все довольны!
– А гарантии? – хитро прищурился Николай.
– Какие еще гарантии?
– Ну как же… я куплю. Принесу. А ты откажешься. Типа перехочешь. И что мне потом? Ночь с Шариком на кефире проводить? Холодновато в обнимку с кефиром спать. Ладно, не сговоримся мы. Прощевай, мил человек. Нас ноги кормят.
Человек с собакой
– Эй, погодь! Как там тебя?
– Николай.
– Так и быть! Пятьдесят на пятьдесят. Согласен! Только ты мне еще муки пачку купи и геркулесу, – Митрич покопался в карманах и вытянул засаленную двадцатку. – За услугу заплачу трешку, на большее не надейтесь, не миллионер чай. Сам еле концы с концами вяжу.
– Что ж так, не заработал пенсии?
– Заработал. На пенсию-то теперь не особо пошикуешь. Сам узнаешь, когда доживешь. Хотя не уверен, что бомжам пенсии выплачивают.
– Выплачивают иногда, – грустно улыбнулся мужчина. – Я уж лет десять как на пенсии. Вот только паспорт потерял. А заодно и прописку.
– Это как же? Ты ж молодой совсем!
– В армии служил.
– Во как! Так там же пенсии нашим не чета. Давай восстанавливайся!
– Да недосуг как-то. Ладно, мы пошли. Шарик!
Пес потрусил за хозяином.
– А еще меня дураком величал, – покачал головой Митрич. – А сам-то, сам! Тольки идиоты от пенсии отказываются. Да от прописки. Нет, со мной такого в жизни бы не случилось.
Он оперся на трость и тяжело поднялся. Долго тыркал ключ в замок. Наконец сумел открыть дверь. Перевел дух, выпустил пар, сплюнул через плечо. Нелегко обходиться без помощника. Но не платить же за воздух!
– Раз трешка, другой трешка – так и обанкротиться недолго. Уж лучше социального работника вызвать. Хотя того пока дождешься. И все равно денег жалко. Разве что на квартиру пустить. А что? Мысль! Поселил бы бомжа в чуланчике, пущай по дому жилье отрабатывает!
Дошел до кухни. Поставил чайник на плиту. Остыл малость:
– Не, сразу на рожон не полезу. Присмотрюсь сперва, стоит ли эта канитель моих страданий.
– Роман Романыч, значит? Звучит! – Николай уважительно пожал малышу ладошку. – А это Шарик Николаевич.
Шарик-Мухтар вильнул хвостом, ничего не имея против нового имени. Раз уж жизнь ему досталась новая, так почему бы и имя не сменить? Он хмыкнул, улегся неподалеку, выбрав место посуше, и принялся вылизывать затягивающуюся рану.
– А вы в машинах хорошо разбираетесь? – строго спросил мальчик, переживая за судьбу своей любимицы. – Не испортите?
– Не должен, – подал голос из-за капота Николай. – В армии механиком служил. Имею представление. По крайней мере, не хуже батьки твоего.
– Почините?
– Если повезет. Деталька нам нужна одна. А стоит дорого.
– Старую отремонтируем, – заверил помощника Рома-старший.
– Это вряд ли. Ты сколько ею занимаешься?
– С лета, – смутился владелец джипа. – Думал, справлюсь.
– До следующего лета прокопаешься. На мелочи больше потратишь. Думай, водила. Думай.
– А чего тут думать? Денег все равно нет. Вам и так должен. Неделю вместе колдуем.
– Я и подождать могу. С голоду
не пухнем – супруга ваша супом кормит по два раза на дню – благодать! Так что собирайте на детальку, а установить помогу. Не сомневайтесь, мы еще на вашем танке покатаемся!– И я хочу на танке! – радостно завизжал Ромка-маленький. – Чур, я в люке буду сидеть! Чур, в люке!
– О, еще один танкист выискался! – рассмеялся Николай. – А мы все никак команду собрать не могли. Кино про четырех танкистов смотрел? И про собаку.
– Угу, – кивнул Ромка-маленький и с уважением взглянул на лежащего неподалеку пса. – А это тот самый Шарик?
– А то! Прошу любить и жаловать.
– Па, – обратился малыш к отцу после кратковременного раздумья, – а можно я Шарику свой кекс отдам? Ему понравится.
– Тебе тоже понравится, – ответил отец из-под машины, – а Шарику лучше косточек вынеси. Мама вчера курицу тушила, должны остаться.
Шарик следил за развитием событий краем взгляда. Дремал, разомлевший от покоя и сытости. Все складывалось как нельзя лучше: с утра он забегал в свой старый двор – тот никуда не делся, стоял себе и стоял, огороженный новеньким свежевыкрашенным штакетником. Будку убрали, а грязь оставили. Должно быть, для Мухтарова преемника. Вот уж кому не повезет! Ни тепла, ни покоя, ни приятных воспоминаний.
Между делом пес заглянул к Бульке, поделился новыми впечатлениями. Познакомился с симпатичной пуделихой нечистых кровей, недавно поселившейся в доме под черепичной крышей. Пообещал захаживать. Девушка была хороша, грех такую упускать. Пробежался до тупика и обратно. Облаял велосипедистов. Обогнал такси. Трижды отметился в облюбованных местах. Вернулся к Николаю. Эх, хорошо! Свобода! Еще бы крышу над головой заиметь постоянную, а то и охранять нечего.
Нет, против подвала он ничего не имел. Нормальное жилье, особенно когда под боком друг сопит. Вот только дворник грозится милицию вызвать. И блохи заедают. Шарику, практически переставшему быть Мухтаром, хотелось погреть свои старые косточки у печки.
Или получить в собственность новенькую просторную будку. Мягкий кожаный ошейник, как в детстве. Закрепленную на стальном тросе цепь – для особых случаев. Уверенность в завтрашнем дне и стабильность. Для себя и для приятеля, которого он почти признал своим новым хозяином. Вот только какой хозяин без хозяйства? Того и гляди пропадет – загребут за бродяжничество (слыхал он такую пугалку от Николая) или заболеет. Мечты, мечты, быстро же они меняются. Вместе с жизнью. Прежние-то актуальность свою подрастеряли. И о чем ему раньше мечталось? О глупостях каких-то, должно быть. Не то что сейчас…
– Ну как, решился? – Митрич сурово хмурил брови, недовольный долгим отсутствием потенциального домработника. – Свято место пусто не бывает, гляди, упустишь свое счастье!
– Не думаю, что ваша кладовка счастьем зовется, – Николай выпустил изо рта колечко табачного дыма, – да и сопровождающих обязательств многовато.
– Так и быть, – сдался Митрич, – стирку на себя беру. Только, чур, машинку починить!
– И это называется уступки? Мне за машинку пятьдесят тысяч без торга дают. А ты готовку с уборкой да участок вешаешь.