Интим не предлагать!

— В общем, идёмте вниз чай пить, обсудим всё… кхм… одетыми, — Николай Филиппович уводит маму обратно в спальню, и она кричит с порога:

— Через десять минут в гостиной.

Всё ещё недоумевая и посмеиваясь, идём с Малиновским в нашу комнату и едва переступаем порог, как он сгребает меня в охапку и мы вместе падаем на кровать.

Нависнув надо мной, Богдан многозначительно играет бровями:

— Ну как тебе идея предков? Подарим им внука? Можем приступить прямо сейчас, я готов.

— С ума сошёл? И не мечтай! Никаких детей! Ближайшие лет пять точно.

— Да-да, помнится, кто-то был так же категоричен по поводу интима. Правда, тогда мы ещё не были женаты… Кстати, — пошуршав в кармане, извлекает оттуда моё обручальное кольцо от Тиффани. — В общем, я хочу, чтобы ты снова его надела, но уже не для вида, а по-настоящему.

— Малиновский, это что, предложение руки и сердца? — перевожу всё в шутку, а сама испытываю волнение похлеще чем пару месяцев назад на настоящей церемонии в ЗАГСе.

— Как-то так вышло, что у нас всё не как у людей: сначала штамп и только потом предложение, первая брачная ночь после свадьбы…

— Малиновский! У тебя все мысли ниже пояса! — шутливо укоряю я, и он становится необычайно серьёзен:

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Не на бумаге, а здесь, — он касается ладонью своей груди и протягивает мне кольцо.

— И в горе и в радости? — спрашиваю вдруг севшим голосом и подаю правую руку.

— Пока инфляция, ипотека, ну или, на худой конец, Хлебовна нас не разлучат, — ёрничает он и надевает мне на безымянный палец кольцо. — Ну, а теперь я могу, наконец, поцеловать невесту?

Любуюсь игрой света и тени на крупном бриллианте и не могу не съязвить в ответ:

— И поцеловать, и на Мальдивы свозить. Учти, я девушка с запросами.

— Вот чёрт, кажется, я крупно попал. Может, ещё не поздно всё переиграть?

— Нет уж, Малиновский, в нашей игре уже был рестарт. Теперь только до победного и один гейм овер на двоих.

Конец