Интим не предлагать

— А чем еще можно заниматься с твоей внешностью? Кстати, выглядишь класс. А я как забросил спорт… — В этом месте Турок уставился на свое объемистое брюхо, поморщился и перевел взгляд на мою физиономию. Я попыталась бессловесно выразить свое восхищение его внешностью, в том числе и брюхом, и опять вздохнула. — А у тебя как со спортом? — спросил он.

— На тренерской.

— Платят копейки?

— Мне хватает.

— А где трудишься?

— В спортшколе, — помедлив немного и не рискнув соврать, ответила я.

— Стоп, — выпучил глаза Турок, точно сел на гвоздь или подавился. — Дарья Агафонова? Это ты маньяка поймала? — Я скривилась, едва не рухнув со стула. — Господи, как же я тебя сразу не узнал, — развеселился Турок. — Ты ж в институте с моим дружком гуляла, с Пашкой Завьяловым, он все уши мне прожужжал, влюбился как… В общем, влюбился.

— И не гуляла я с ним вовсе, — обиделась я. — Так, пару раз на дискотеку сходили…

Пашка Завьялов не давал мне покоя три года кряду, потом его, к моему величайшему удовлетворению, из института отчислили, а потом и вовсе посадили.

— Он скоро выйдет, — сообщил Турок, точно сделал мне подарок, а я вторично скривилась: вот уж радость так радость… тьфу, пропасть, только Пашки мне и не хватает. — Слушай, давай выпьем по такому поводу? — обрадовался Турок.

— По какому? — насторожилась я.

— Ну, за встречу… есть что вспомнить, и вообще…

— Давайте, — подумав, кивнула я, хотя пить с Турком вовсе не входило в мои планы, однако дружбу надо укреплять, а лучше всего она укрепляется при помощи бутылки. Я сунулась в холодильник, извлекла бутылку водки, оставшуюся после проводов хозяев квартиры в Германию, и собрала кое-какую закуску.

— Давай, — поднимая первую стопку, сказал Турок. — За спорт. И за нас.

* * *

— За нас, — кивнула я и выпила. От водки меня всегда с души воротило, но если я сама себе дала задание подружиться с Турком, надо было его выполнять, и нечего нос воротить.

— Ты чего мне «выкаешъ»? — удивился Турок, когда я гостеприимно предложила: «Вы закусывайте, пожалуйста, закусывайте». — Свои ведь люди…

— Да я так, по привычке, в школе все друг другана"вы"…

— Так это в школе…

Бутылку Турок угомонил за полчаса и сходил в свою квартиру за второй, она тоже не замедлила скончаться, и мы отправились к Турку за третьей, он осел в кресле и заявил:

— Пошарь чего-нибудь на кухне…

Я пошарила, и мы устроились в его гостиной, я решила, что переход в мою квартиру Турок может не выдержать, но дала маху насчет его возможностей, К двенадцати, вспомнив всех общих знакомых, школьные годы, спортлагерь и моего проклятущего маньяка, Турок подхватил телефонную трубку и принялся названивать.

— Сашок, — орал он так, точно не надеялся на телефонный кабель, а только на свою луженую глотку, — ты Дарью Агафонову помнишь?! Гимнастикой занималась? Она еще маньяка поймала? Короче, так: бери тачку, кати ко мне, мы тут молодость вспоминаем.

Ближе к часу ночи стали прибывать люди, а я кинулась в кухню с намерением приготовить закуску. Это было последнее отчетливое воспоминание о той вечеринке. К чести спортсменов нашего города, далеко не все явились на зов Турка. Многие советовали ему проспаться, кое-кто намекал на семью и позднее время, а некоторые, просто обозвав придурком, вешали трубку. Зато когда в квартире появились первые гости, я была потрясена: как много среди них знакомых лиц. Мы опять вспоминали школу, лагерь, пили за спорт, самих себя, всех вместе и каждого в отдельности, потом поехали куда-то, забравшись вдесятером в одну машину, купались под луной, пили на брудершафт, были остановлены бдительным милицейским патрулем и пили с ним опять-таки за российский спорт, сборную по футболу и День милиции. В общем, ночка выдалась на редкость богатой событиями, я наябедничала на соседа снизу и на его дурацкую стену. Турок, склонив голову мне на грудь, поведал о своей последней попытке жениться, о самой попытке, впрочем, я мало что узнала, зато определение невесты, данное Турком, прочно осело в моем мозгу: «Ведь дура, ну форменная дура», — твердил он и только что не плакал. Кончился весь этот пьяный бред совершенно неожиданно:

— Выпьем, Дарья, — сказал Турок, я выпила и отключилась.

Пробуждение было не из приятных — я разлепила глаза и попробовала их на чем-нибудь сфокусировать: безрезультатно. Потолок надо мной плавно покачивался, а люстры кружились в каком-то совершенно ненормальном количестве. Ко всему прочему, рядом кто-то громко стонал. Я застонала в ответ, таким образом пытаясь выразить свое сочувствие, а также намекнуть, что ждать от меня помощи довольно глупо.

— Дарья, — по голосу я сообразила, что это Турок, — принеси минералки, в холодильнике.

— Я не могу, — ответила я.

— Попробуй…

— Нечего пробовать, не могу, и все.

— У тебя же сила воли…

— Фигушки, у меня алкогольный синдром. Мне плохо. Хочешь минералки, иди сам и принеси мне, я тоже выпью.

Тут я обратила внимание на одну вещь: Турок упавшим голосом взывал ко мне, а стоны не прекращались, причем стонали где-то очень близко… Я испуганно повернулась и при некотором усилии обнаружила на кушетке рядом с собой мордастого парня: он лежал на спине с открытым ртом и, без сомнения, собирался скончаться с минуты на минуту. Едва не заорав «мамочка», я вскочила, то есть села на этой самой кушетке и застонала даже громче, чем он. Мой ужас происходил вовсе не оттого, что человек рядом испускал последний вздох, меня потряс тот факт, что я смогла напиться до такой степени, что начисто забыла, что происходило со мной с момента последнего тоста Турка и до самого пробуждения, а тут еще рядом лежит совершенно незнакомая особь мужского пола. Правда, и он, и я были полностью одеты, что давало робкую надежду считать, что вчера, несмотря на тонну выпитой водки, я все же окончательно не спятила.

— Это кто? — спросила я громко.

— Это я, — ответил Турок. — Коля. Твой сосед.

— Да нет, рядом со мной?

— Говорю, это я…

— Да не ты, а другой… Слышишь, стонет?

Коля немного послушал, затем приподнялся с пола, где лежал до сих пор, на четвереньках достиг кушетки, потряс головой, сказал «черт» и, перегнувшись через меня, минут пять пребывал в прострации.

— Видишь? — на всякий случай поинтересовалась я.

— Кого?

— Его, естественно.

— Вижу, а кто он?

— Именно это я и пыталась узнать.

— Он на Серегу похож. На Малинина. Но того с нами не было. Он вообще с нами не мог быть, потому что… далеко, одним словом. Это не Малинин, а больше он ни на кого не похож.

— И все-таки он лежит в твоей квартире. Выходит, вы знакомы.

— Выходит, — кивнул Турок. — Только я его не знаю. Может, ты знаешь?

Я уставилась на парня, тот как раз перестал стонать и открыл глаза, сначала он открыл их нормально, потом вытаращил и спросил:

— Ты кто?

— А ты? — насторожилась я. Физиономия парня показалась мне знакомой. Вот жаль только, я не имела возможности ее как следует рассмотреть, она дергалась и кружилась, точно люстры.

— Я Вася, — ответил он.

— О… здорово, Вася! — обрадовался Турок. — Встать сможешь?

— Не знаю.

— А ты попробуй. В холодильнике минералка и еще должна быть водка. Полбутылки. Я почти что помню. Иди, Вася, на тебя вся надежа.

Вася поднялся, перевалившись через меня на край кушетки. Его шатнуло, но на ногах он удержался и нетвердой походкой направился в кухню, ткнув предварительно пальцем в ту сторону: