Интим не предлагать

— Идем, — кивнул Сашка и открыл дверь. Я .тряхнула головой, посоветовав себе не падать духом. В подъезде свет горел только у нас на первом этаже. Я открыла дверь. — Подожди. — Родионов вошел, включил свет, осмотрел комнаты и кивнул мне. Или он меня запугивает, или мои дела ни к черту. А с какой такой стати Сашке меня запугивать? Я загрустила и даже не сразу вспомнила, зачем приехала сюда. — Десять минут тебе хватит? — спросил Родионов, и я торопливо кивнула в ответ. — Жду в машине, думаю, лишние предосторожности не помешают. А ты, когда будешь готова, мигни светом в кухне, я за тобой приду. Дверь запри…

Он вышел, я заперла дверь и решила, что все происходящее никуда не годится. Никто не смеет запугивать меня до такой степени, что руки дрожат, а мозги начисто отшибает. Просто безобразие какое-то. Я прошла в кухню, неизвестно кому показала язык и решила выпить кофе. А Родионов пусть ждет, где это он видел, чтобы женщина успела собраться за десять минут? Я включила электрический чайник и вдруг обнаружила, что он еще теплый."Я только что вошла в квартиру, а мой чайник теплый", — сказала я самой себе медленно, почти по слогам, и хотела взвыть, но вспомнила, что Родионов только что осмотрел квартиру и никого не обнаружил, а дверь за ним заперла лично я. У меня еще четыре окна… святые угодники…Я посмотрела в окно: Родионов стоял возле машины и бдительно вглядывался в темноту. Я посоветовала себе, не впадая в панику, как следует осмотреться, а уж потом кричать «караул», схватила топорик для рубки мяса и почувствовала себя гораздо увереннее. Две чашки почему-то стояли рядом с мусорным ведром, точно кто-то сунул их туда в большой спешке. Конечно, в прошлый раз, покидая квартиру, я торопилась, но такое мне бы в голову не пришло, и зачем, скажите на милость, мне две чашки, если я была одна? Возле батареи лежал пакет, я заглянула в него и обнаружила сосиски и хлеб, порезанный кусками (сосиски свежие, хлеб мягкий); может, у меня наметились большие проблемы, а я об этом еще не знаю? Тихо поскуливая от беспокойства за свою психику, я прошлась по квартире. У меня точно наметились проблемы: вроде бы все на месте, но все не так. Покрывало стелила не я, стул передвинут и… пора звонить 03. Я прошлась по Сенькиной комнате и тут обратила внимание на окно: оно было закрыто, но не заперто. Окно выходило на улицу, а не во двор, и если в квартире кто-то был… Я шарахнулась в прихожую, забыв про вещи, схватилась за ручку входной двери, вспомнила наставления Родионова, вернулась в кухню, мигнула светом и с большим облегчением покинула квартиру. Позвонить сестре можно и от Родионова…Я спустилась по трем ступенькам и оказалась между двумя дверями, в так называемом тамбуре. И тут до меня вдруг дошло, что Родионов меня не встретил, а между тем мне было сказано посигналить светом и ждать, а я… Что ж теперь, в квартиру возвращаться — два шага, и я на улице и где, черт его дери, Александр Сергеевич?

— Ку-ку, — ласково пропел кто-то за моей спиной.

«Придурок», — собралась ответить я, но тут что-то опустилось на мой затылок, и я только-то и успела, что прокуковать в ответ:

— Ку…

Кто-то брызгал мне в лицо водой, я разлепила веки и в первое мгновение ничего не смогла разглядеть, в глаза мне ударил свет фонаря, я зажмурилась и застонала, хотела прикоснуться к своему многострадальному затылку с намерением убедиться, что он есть, но оказалось, что руки у меня крепко связаны какой-то клейкой лентой. Также, как и ноги, я подергала ими и, убедившись в этом, решила сосредоточиться на чем-нибудь одном, к примеру, на типе, который направил луч фонаря мне в лицо.

— Эй, — позвала я. — Вы хотите, чтобы я ослепла? — Голос мой прозвучал чересчур громко и как-то странно, боль в затылке беспокоила, и соображала я пока неважно. Но одно было несомненно: мы в каком-то просторном пустом помещении, скорее всего в подвале. По соседству премерзко хихикнули и заявили:

— Если б я хотел, чтоб ты ослепла, то давно бы вырезал тебе глаза. — Рядом с моей щекой в луче света появился нож.

— Еще один маньяк, — простонала я, отворачиваясь. — Навязались на мою голову… — За маньяка он неожиданно обиделся.

— Заткнись, — прикрикнул он злобно, но нож убрал, чему я, по понятным причинам, обрадовалась.

— У вас вода есть? — спросила я, желая оттянуть время, чтобы окончательно прийти в себя и придумать что-нибудь гениальное для своего спасения.

— Нет, детка, — хихикнул он. — Очень сожалею, но придется тебе обойтись без воды.

— Как нет? — Я подняла связанные руки и коснулась своего лица: оно было еще мокрым. — Вы ж мне водой в лицо плеснули.

— Так вся кончилась, — порадовал он. — Ладно, дам тебе воды, если будешь умницей.

— Буду, — сразу же согласилась я.

— Молодец, — похвалил он.

— А вы меня отпустите? — сочла я возможным начать задушевную беседу.

— Когда? — спросил он.

— Ну, лучше бы, конечно, сейчас, если вы не против.

— Слушай, ты, — голос его изменился, дурашливости в нем поубавилось. — Не зли меня, не то очень пожалеешь.

— Чего вы разозлились? — удивилась я, устраиваясь поудобнее, машинально отмечая, что сижу я на бетонном полу, привалившись к кирпичной стене, и это точно какой-то подвал… если б свет не бил в глаза, я смогла бы увидеть, что это за чертово место. — Мне страшно, и я бы хотела хоть что-то узнать о своей дальнейшей судьбе.

— Узнаешь, — хмыкнул он. — А пока расскажи, что ментам известно обо мне.

— А кто вы? — спросила я.

Лучше бы мне спросить его о погоде, он так разозлился, отвесил мне пощечину и зачем-то пнул ногой мои ноги. Понятно, что он придурок и нервы у него шалят, таких, как он, лучше не раздражать, говорить с ними надо ласково и во всем соглашаться. Умные мысли пришли в мою голову с некоторым опозданием, а сначала, схлопотав пощечину, я подобралась и, ориентируясь по свету фонаря, ударила ногами своего мучителя. Он матюгнулся, послышался шлепок, довольно громкий, а фонарь отлетел в сторону, освещая мрачный подвал без окон и дверей, как мне показалось, и парня на полу, который к этому моменту уже вскочил и направился ко мне. А я тяжко вздохнула, потому что сразу узнала его: бывший Синий пиджак, теперь Черная водолазка. Встречаться с ним в такой обстановке я не планировала, особенно теперь; парень этот, который и с виду был не подарок, здорово на меня разозлился и, кажется, даже имел на это основания. Достал нож, слегка согнувшись и припадая на левую конечность, приближался ко мне с явным намерением примерно меня наказать. По его перекошенной физиономии я поняла, что удар достиг цели и мало мне сейчас не покажется.

— Ах ты, шлюха, — рявкнул он и полоснул ножом по моей груди, я попыталась уйти от удара, и все же нож задел плечо, я сцепила зубы, чтобы не заорать, и вновь попыталась достать его ногами, но теперь он был значительно осмотрительнее, и ничего у меня не вышло. Правда, у него тоже, ножом он махал по большей части бестолково и, как я вскоре поняла, для устрашения. Разрезал в трех местах джинсы и дважды наловчился задеть руку.

— Слушайте, вы ж хотели поговорить, — выбрав время, напомнила я, желая отвлечь его от мысли разрезать меня на куски.

Надо заметить, прыжки малость утомили парня, выглядел он не очень и дышал с трудом.

— Успеется, — заявил он и еще немного поскакал, я только головой покачала, так глупо это выглядело, да и у меня вид, должно быть, не очень, кручусь на верхней части нижних конечностей, трачу массу энергии, и тоже без видимой пользы. Глупо выглядеть я не люблю (да и кому это понравится?), разозлилась и решила, что мне следует прекратить валять дурака и всерьез подумать о своей безопасности, парень явный псих, а с такими не шутят. Я стала дышать с трудом, почти так же, как Синий, сделала несколько неверных выпадов, в общем, дала понять, что устала, надеясь, что парень подойдет поближе. И он почти подошел, я расслабилась, выжидая удобный для удара момент, а этот гад вдруг отошел в сторону и, противно хихикая, заявил:

— Дураком меня считаешь, да?

— В каком смысле? — обиделась я.

— Вот это видела? — Он извлек пистолет и продемонстрировал его мне. — Будешь дергаться, пристрелю.

— Я бы и не дергалась, если бы вы вели себя прилично, — проворчала я, устраиваясь поудобнее. Пистолет на меня произвел впечатление, и я по настоящему загрустила: с такой штуковиной в самом деле шутки плохи. — Вы чего-то про мента спрашивали, — вздохнула я.

— Точно. — Он подобрал фонарь и устроился на корточках в нескольких метрах от меня.

— А про какого? — решила я уточнить на всякий случай.

— Про того, что возле тебя отирался.

— Родионова? — Тут острая боль кольнула меня в сердце, и я спросила:

— Он жив?

— Кто?

— Родионов, разумеется.

— Жив, наверное.

— А куда он делся?

— Отдыхает в кустах.

— Ясно, — покусывая губу, кивнула я. — Вы что, его по голове ударили, как меня?

— Ага.

— Тогда он скорее всего жив, голова у него крепкая. Слушайте, это вы были в квартире Турка?