Интимная магия для оборотня

– Да, я тоже так думаю, – Кики посмотрела на Хесера с благодарностью и…

– Кхе-кхм-кхе! – как можно громче произнес Платон. Он решительно поднял руку, взяв указательным пальцем Кики на мушку.

– А Плат пока пусть лечится, – Хесер подошел к сыну и стукнул его по плечу. – Да, сынок?! Ты нам здоровым нужен, – мужчина с серьезным видом погладил бороду, словно пытался что-то вспомнить. – Ага, собакена пойди отвяжи, – дал последнее напутствие Хесер. – Чего его наказывать-то? Хороший, вроде, пацан.

Стоило Плату зайти за пределы сделанной им иллюзии, Хесер схватил Кикилию за руку и, смешливо подмигнув, потянул к дому. Кики посмотрела на деревянную калитку, в которую выскочил Платон. Не увидев оборотня, Кикилия с удовольствием поддалась напору мужчины.

– Бежим! – крикнул Хесер. Ведьмочка цеплялась длинной рубахой за траву, но старалась не отстать от мужчины. Девушка первой успела на порог. Кики прислонилась спиной к дому, а Хесер навис над нею. Только мужчина приблизился к ведьме, как та юркнула внутрь мужицкой берлоги. – Я еще хочу, – зашептал Хесер. Его взгляд был таким добрым и проницательным, что Кики не хотела играть с мужчиной.

– Пойдем, – согласилась Кикилия. – Не думала, что тебе так понравится, – Кики чуть задержалась, решая, входить в комнату Хесера или передумать. – Ничего, что я так к тебе обратилась? Это не слишком?!

– О, девочка, после вчерашнего ты можешь называть меня как хочешь, – Хес приобнял Кики и втолкнул ее в спальню.

– Тебе точно понравилось? – в голосе Кики чувствовалось недоверие. – Я особо не развивала это. Сама баловалась и Плату делала, – ведьмочка точно не понимала, стоит ли продолжать, но остановиться у нее не получалось. – Мне кажется, он не оценил…

– Дитя, – Хесер взял ведьму за подбородок и посмотрел в грустные глаза. Чтобы успокоить девушку, он крепко прижал ее к себе. Погладил спинку, опустился ниже. Кики не протестовала, за что была награждена поцелуем в светлую макушку. – Для этого нужно видеть и чувствовать, – продолжил Хес, когда Кики успокоилась. – Боюсь, Плат просто слеп, если не рассмотрел драгоценность, которая была у него перед глазами восемь лет. – Я перестелил кровать, – Хесер показал на белоснежную постель и, не отпуская Кики от себя, стал передвигаться к кровати. Парочка напоминала дружных крабов, не желающих расставаться даже на минуту.

– Нет, – неожиданно заупрямилась Кики, приподняв подол рубахи, усеянный маленькими колючками. – На кровати еще успеется, – девушка немного отстранилась от Хесера, чтобы поправить волосы. – Я хочу делать это здесь.

– Именно здесь?
– переспросил Хесер, указывая пальцем на пол, между собой и Кики.
– Стоя?
– мужчина подкрутил кончики темных усов, рассматривая красоту девушки.
– Если тебе так будет удобно, тогда давай попробуем, - с пониманием отнесся к просьбе Хесер.
– Я за все эксперименты, которые приятны обоим и приносят пользу.

Глава 8. (вторая часть) Межу Платом и дверью

– И что здесь происходит? – Плат смотрел на отца и девушку, видя, как горят их глаза, пылают щеки и дрожат тела. – Только не говорите мне, что вы, белым днем, просто по середине комнаты, убежав от меня, бесстыдным образом, предаетесь…

– Хиромантии, – Кикилия бессознательно прижала руку Хесера к своей груди, вызвав в глазах Плата всполох острого непонимания. – Хесу, то есть господину Хесеру, очень нравится это, – Кикилия оправдывалась, так и не подумав убрать пятерню мужчины со своих прелестей, а даже еще больше вминала в себя грубую ладонь. – Он хотел понять, как это – знать свою судьбу наперед?

– О, думаю, я знаю, почему ему так это нравится, – приблизился к парочке Плат. Он посмотрел в глаза отцу, убирая его руку со своей девушки. – И что же там по судьбе? – иронично хмыкнул оборотень. – Неужели у кого-то наметилась любовь с молоденькой девушкой? – оборотень впервые видел, как может краснеть его отец. – Кики, нам пора! – прикрикнул Плат, хватая ведьму за запястье. – Пришло время и мне показать, что я умею.

Кикилия ощущала руками и щекой, насколько холодна железная дверь в комнате Плата. Она пахла металлом и чем-то безнадежным. Платон придавил Кики к двери. Свободной рукой он задрал подол рубахи и схватился за резинку белых трусиков.

– Что ты делаешь? – старалась сохранить спокойствие Кики. – Неужели ты научился гадать по заднице? – захихикала ведьмочка, но удар большой силы о металлическую поверхность растворил остатки беззаботности Кикилии.

– Молчать! – прозвучало над головой ведьмы. Плат развернул Кики к себе лицом, раскатав ведьму между собой и закрытой на ключ дверью. – Хотя ты права, – неожиданно подобрел Плат. – Немного умею. И я уверен, что стоит мне оприходовать эту задницу, – Платон вкусно хлопнул Кики по бедру, – как она станет ненужной «Хесу».

– Ты такой идиот! – нервно пискнула Кикилия и с небольшим нажимом погладила коленом Плата между ног. – Моя задница давно уже принадлежит глупому, но вполне себе обаятельному оборотню.

– Кики, – Хесер поскреб дверь. Мужская солидарность или чувство неловкости перед сыном не позволяли ему выплеснуть бушующие внутри чувства. – У тебя все хорошо? – мужчина прислонился спиной к преграде и сжал пальцами переносицу, рискуя раздавить ее от первого крика девушки. Если убрать дверь, то Хесер и Кики могли прижаться друг к другу спинами. Казалось Хес чувствовал это. Он развернулся и приложил ладонь к месту, где располагалось сердце Кики. Сердце, выпрыгивающее из-за Плата. Ослепленного ревностью, отравленного самцовской несостоятельностью.

– Да, конечно! – бодро отрапортовала Кики и затравленно посмотрела по сторонам. Забота Хесера сбила охмуряющий настрой ведьмочки, и сейчас Кики чувствовала себя не только безоружной, но и голой. Голой и доступной. – У Плата просто руки зачесались, – объяснила Кики. – Не знал, куда деть, так вспомнил о моих способностях, – наверняка Кики не думала, как прозвучат ее слова.

– Точно! – крикнул Плат Хесеру. – У нашей милой Кики так много мест, которые нуждаются в моих руках, – оборотень оттянул ворот материнской рубахи, которая последние несколько часов грела худенькое тело Кикилии. – Я думаю, ты в курсе! – Плат постарался как можно сильнее ранить Хесера, а не услышав ничего в ответ, занялся оторопевшей Кики.

– А-а! Нет! Что ты делаешь?! Ты, ты… Отпусти, – голос Кики срывался. Воинственный клич сменило негодование, затем – растерянность, которая старалась выбить уголок для плаксивости.

– Кто мало дергается, тот много узнает, – ответил Плат и присвистнул.

– Я тебе сейчас свистульку вырву твою, – очухался Хесер. Он стучал в дверь с такой силой, словно от настойчивости зависела сытность его ужина. – Пусти отца!

– Нет, папульчик, – голос Плата был прерывистым и возбужденным. Он выдавал человека, жаждущего добиться цели или уже срывающего сладкие плоды победы. И этот человек совсем не заботился о том, насколько все будет эстетично выглядеть. – Знаешь, я не люблю махать "свистульками" перед мужиками. Старыми мужиками, к тому же.