Интимный портрет дождя или личная жизнь писательницы. Экстремальные мемуары.

– От того самого, Иосифа Виссарионовича.

– Историческая бумажка какого-то пенсионера?

– Нет, в том-то и дело, записку принес парень, и датирована она вчерашним числом!

– Да вы что, Мила, белены объелись! – опять не выдержал управляющий.
– Что вы мелите! Вы, часом, не больны?

– Нет, Александр Кириллович, подпись подлинная, уверяю вас!

– Сумасшедший день. Это на вас духота подействовала. Такого бреда в этих стенах еще никто не слышал. Дайте вашу бумажоку. Сталинскую подпись я видел.

– Я тоже, Александр Кириллович, в газете "Совершенно секретно".

– Гм. А похоже. Не дурно, весьма. Хорошая подделка. Ха-ха, ну и текст. Ладно, Мила, зовите сюда того чудака.

"Я куплю эту бумажонку", - решил управляющий.
– "Вот смеху-то будет!" И он мечтательно подумал о своей даме.

Леня ошалело выходил из дверей банка, все еще ощущая крепкое пожатие потной ладони главного управляющего и вспоминая его слова:

– Передайте большой привет Иосифу Виссарионовичу.

От изумления с Леонида весь хмель слетел. В кулаке, опущенном глубоко в карман заношенной джинсовой рубахи, он судорожно сжимал пятитысячную купюру.

"Вот это лидер!" - недоверчиво думал Леня про Сталина, пытаясь сообразить, не вышел ли он сам спьяну за грань реальности, и как объяснить необъяснимое.
– "Железный вождь! С того света черканул записку, и мигом все для меня решилось даже в таком дурном бардаке, как наша страна. Банк по бумажке без печати, по одной лишь сталинской подписи деньги выдал! Надо передать вождю привет. А может, в банке у всех от жары чердак съехал?"

И тут он увидел лицо Сталина. Это была фотография на ветровом стекле «Мерседеса», возле которого разговаривала группа энергичных смуглых мужчин. Леня осторожно подошел к портрету, быстро передал привет и свою личную благодарность, и бросился бежать со всех ног, потому что шибко боялся владельцев иномарок. Резко нырнув в толпу, он исчез.

Мужчины оборвали разговор и встревожено глянули вслед поэту. У одного из них нервно дернулся ус. Через несколько минут они скрылись внутри машины, дверцы которой блеснули и бесшумно захлопнулись. Машина рванула с места и умчалась, оставив за собой легкое облачко пыли.

«Записка от вождя» сыграла свою роль и в судьбе банкира: он таки женился на своей возлюбленной. Сначала эта независимая дама попросила у него сей «документ», снесла на экспертизу к графологам, и те подтвердили подлинность подписи. (Я думаю, что талантливый актер так вжился в образ, что даже почерк у него стал Сталинским). Дамочка была столь потрясена, что изменила свое мнение о «тупом носороге». Теперь она разглядела в нем скрытую тайну и непредсказуемость. А дальше любовь, свадьба, семья, и прогулки с собачкой.

VI. Андрей А.

К слову о влиянии будущего на прошлое. Я чувствовала, что он появится в моей жизни. Как Ангел-Хранитель. Или – Спаситель. Появится и спасет. И он появился. Потом. Когда было отчаянье. И уже не ждала чуда. Когда смерть чуть не забрала мою дочь. Когда душа моя впала в прострацию. Когда я разрывалась между больничной палатой, где мучился мой ребенок, и грошовым трудом в должности социального работника. И тогда Бог послал мне Андрея. Мы познакомились в Московской писательской организации спонтанно – я заглянула в надежде на материальную помощь, поскольку там было такое ведомство, но оно оказалось фиктивным, помощь писателям не давали. Она как бы должна была даваться, но уходила на какие-то другие нужды, на межсобойчики и пьянки. Зато меня затащили на банкет в конференц-зале – отмечался день рожденья литературного чиновника. Среди знакомых лиц я увидела молодого мужчину, с виду самого обычного, в черных джинсах и свитере, но что-то в нем было особое. В первое мгновенье возникли ассоциации с Андреем Первозванным из Библии и с Арбатом. (Подсознанье выдало мне его имя). Он сидел с краю, взгляд скромно опущен. Такой тихий, необычно скромный среди всеобщего пьяного галдежа. Такой большой. «Наверно, новый член СП», - подумала я. В общем-то, так оно и было. Уже потом, после спонтанного знакомства с ним, постепенно я узнала, какой это поэтический талантище, и не только поэтический. Мне тогда показалось, что ему лет тридцать. Ему было сорок. Писатель, поэт, политолог, физик, изобретатель, ученый, филантроп. И не только. Он как мог спасал русскую литературу от полного уничтожения. Вернее, ее останки. К тому времени (шел 2002-ой год) русская литература была почти полностью истреблена, ее заменила искусственно созданная поп-лит-культура: дутые «раскрученные» имена, бульварное чтиво, псевдо идеалы. Даже появилась как бы «новая классика» - опять те же «раскрученные» «писатели». Народ, одуревший от такой «литературы», которая перла уже и с экранов (чтиво превращалось в сериалы и пропагандировалось как некий эталон), с раскоряченными мозгами и перекошенной душой, уже ничего не мог понять, он жил как бы за гранью реальности. Шло истребление русского менталитета и нации в целом. Талантливые писатели в основном уже ушли в небытие, вымерли. Кое-что из сохранившихся шедевров можно было раскопать на страницах малотиражных альманахов, которые выходили редко и существовали лишь благодаря спонсированию энтузиастов. Андрей был одним из них. Он помогал не только изданиям, но и людям.

Я прекрасно помню тот ледяной февраль, казалось, что все внутренности превращаются в сосульку, банкет подходил к концу, на мою долю выпала лишь ложка салата и два бутерброда. Я задержалась – в центре стола оставались тарелки с яблоками. «Их бы Людочке в больницу», думала я, подбираясь к фруктам. Неловко было брать при всех – за столом все еще активно общалась небольшая компания пожилых поэтесс, на другом конце стола сидел Андрей, он говорил по мобильнику. И вдруг одна из творческих дамочек сказала:

– Девушка, да вы возьмите яблоки, а то уборщица заберет.

– Ой, спасибо! – обрадовалась я и быстро собрала остатки пира, заодно и недоеденные бутерброды прихватила. Потом стала искать свое пальто, но его завалили альманахами, с трудом вытащила. Принялась встряхивать и медленно надевать, с сожалением поглядывая на Андрея, который мне нравился все больше. Как бы невзначай я прошлась возле него, но он – ноль вниманья, и я поняла: не судьба. И тут одна из поэтесс (кажется, это была Дубовицкая, впрочем, точно не помню, но огромнейшее ей спасибо!) вдруг говорит:

– Андрей, помоги девушке одеться, и проводи ее.

– А как же вы, я обещал вас подвезти?

«Ого, у него не только крутой мобильник, но и машина есть!» - подумала я.

– Поедем на метро, нам надо пообщаться, - сказала эта добрая фея.

Андрей подал мне пальто.

У крыльца ждала черная машина (она показалась мне чем-то вроде кареты), за рулем – шофер с внешностью итальянского мафиози (ого, наверно телохранитель! – ахнула я, и стала гадать, кто же этот загадочный Андрей. Фантазия разыгралась вовсю).

– Куда пойдем? – скромно спросил он. – На банкете были одни закуски.

– Ну, тут рядом ресторан в ЦДЛ, это через дорогу. Но там теперь очень дорого, там для иностранцев. Раньше, при советской власти, мы там свои книги «обмывали», а теперь все «прихватизировал» лакей Алешечкин. Он теперь хозяин. А нам остался лишь подвальчик внизу под туалетом. Можно пойти в подвальчик.

– Нет, зачем, пойдем в ресторан, - сказал Андрей.

– Там жутко дорого.

– Не проблема.

И вот мы в итальянском зале, одни (там такие цены, что даже иностранцы уже не заглядывают). Я сижу напротив Андрея, гляжу в его отчаянно синие глаза, и от смущенья тыкаю вилкой мимо еды. Я пьянею от синевы его глаз и говорю всякую чушь. Я рассказываю, как нелепо в своем новом романе описала боулинг (я его обозвала «бойлинг»), о котором представления не имела, но тем не менее знала, что это неотъемлемая часть жизни «новых русских». Андрей сказал:

– Хочешь, заглянем в боулинг-клуб.

И мы поехали. Он стал учить меня играть. Я погрузила пальцы в отверстия тяжелого шара, размахнулась, и… промазала. Вернее, шар очень медленно покатился по дорожке, и замер на полпути. А промазала я уже с третьего раза. Следующим ударом я разбила ворота, и ему пришлось платить штраф. И мы поехали в другой боулинг-клуб. Там шары были разного веса, я взяла легкие, и все получилось. Это было потрясающе! Один раз я даже сбила все кегли! Игра так заводит, такой класс! Но дорого. Поэтому меня удивило, что там, в основном, молодежь. Такая богатая молодежь! Во всех боулингах юнцы и девчушки в джинсах.

Вскоре у меня появился компьютер. Потом мы съездили и купили компьютерный стол. И я «дожала» свой «Капкан на тень луны». И потом была издана его первая часть, (книга первая), и я получила гонорар (смехотворный по нынешним временам - 200 долларов, за большую книгу, но «нераскрученным» авторам больше не платят). И была презентация на ВВЦ ВДНХ. А в Московской Писательской Организации мне дали за роман премию Золотое Перо Московии первой степени. Это было в четверг. И я написала стих «Пророчество»: