Интоксикация

Снова открылась дверь. Доктора испуганно смолкли потом Мертон фальшивым голосом воскликнул:

– Что вы здесь делаете, мисс Келлар? Мы думали, что вы уже отдыхаете. Вам лучше вернуться в постель...

– Я сама знаю, что мне лучше, – отрезала Келлар; щелкнула зажигалка. – Вы чересчур разговорчивы и любите обсуждать темы, не подлежащие разглашению.

– Извините, мэм... Но здесь больше никого нет.

– Вот и следите получше, чтобы рядом не оказалось лишних ушей, когда вам вздумается еще почесать языки!

Очевидно, Мертон и Уоррен поняли, что сейчас лучше не развивать дискуссию, еще раз извинились и ушли.

– Базарные бабы, – проворчала Келлар, оставшись одна. – О них-то я и не подумала. Надеюсь, они дорожат своими должностями и не захотят вылететь отсюда за болтовню!..

– При такой интоксикации вы еще и курите, Келлар? – спросил Хеллегран, выходя из ниши, и чуть не рассмеялся, увидев, как побледнело и вытянулось лицо Келлар. На мгновение она утратила свою железную невозмутимость; в серо-голубых глазах мелькнули растерянность и испуг. Но в следующий момент Келлар снова замкнулась в свою невидимую броню. Хеллеграну даже показалось, что он слышит металлический лязг.

В голубом халате до колен, туго перехваченном в талии, Келлар показалась ему совсем юной, хрупкой и беззащитной. Но это было обманчивое впечатление.

– Случайно принять летальную дозу снотворных вы не могли, – Хеллегран решил воспользоваться замешательством Келлар для атаки. – Вы сами это сделали?

– Вы все слышали, – пожала плечами женщина.

– Но почему? – Хеллегран подошел к ней почти вплотную, и на этот раз Келлар от него не отступала. Неизвестно, кто сейчас был в большей растерянности.

Келлар отвернулась:

– Я вам все сказала и мне нечего добавить.

Хеллегран ощутил вспышку гнева. Невозмутимый от природы, он хорошо владел собой, и довести его до потери самоконтроля было трудно. Но когда это случалось, его ярость была сокрушительной. Только Келлар и Лена не боялись его негодования и легко могли погасить пламя его исступления. Чаще всего невозмутимость Келлар действовала на Хеллеграна как холодный душ, но сейчас было наоборот. У Хеллеграна зачесались руки схватить помощницу за плечи и трясти до тех пор, пока выдержка не изменит ей, и Келлар не выйдет из своей ледяной замкнутости. Наверное, это возможно. Но все же он находится в больнице, разговаривает с не очень здоровой женщиной... да и Келлар физически гораздо сильнее его, и, выйдя из себя, просто ударит его. Хеллегран хорошо помнил, как на испытаниях синхронима дважды оказывался на лопатках. Пытаясь оттащить Келлар от пульта, он как будто дрался с дикой кошкой. От последнего удара в солнечное сплетение он потом долго не мог нормально дышать и с трудом двигался. Похоже, с Келлар что-то творилось уже тогда. Раньше она никогда не выходила за рамки своей железной субординации и владела собой лучше, чем он. Келлар великодушно уступала ему первенство в УБРИ, не напоминая о том, что она – дочь основателя и патрона УБРИ, сенатора Келлара, одного из самых влиятельных политических лидеров в стране. Раньше Хеллегран принимал поведение помощницы как должное, и на испытаниях его ошеломила не столько боль от ударов, сколько то, что Келлар нарушила иллюзию, которую они негласно поддерживали много лет. И что ей стоит повторить то, что она уже сделала?

Время как будто замерло. Напряжение между мужчиной и женщиной в комнате для курения сгущалось.

– Дайте мне пройти, – Келлар шагнула вперед. Хеллегран инстинктивно сделал шаг назад, но продолжал стоять на ее пути.

– Пропустите, – повторила Келлар.

– Вы устали и хотите отдохнуть? – насмешливо спросил Хеллегран. – Вам еще не надоела ложь, Келлар? Или вы к ней привыкли?

Ему обожгло щеку. Увидев, что Келлар заносит руку для второй пощечины, Хеллегран поймал ее за запястье; перехватил вторую ее руку, и некоторое время молча удерживал женщину за запястья. Келлар пыталась освободиться так же молча.

– Вы лгали гораздо больше, чем я, – сказала она, наконец. – Отпустите меня и дайте пройти.

– Проходи, – Хеллегран устало разжал руки. Слетевшие с него очки хрустнули под ногой Келлар. – Прости меня.

– Слишком поздно, – Келлар толкнула дверь, посторонилась, впуская Лену, молча обменялась с девочкой прожигающими взглядами и вышла.

– Папа, что случилось? – Лена встревожено посмотрела на отца. – Ты разбил очки? Она тебя ударила? Папа, как ты ей такое позволяешь?

– Я негодяй, – Хеллегран сел на стул, ища в карманах запасные очки. – Сядь, Лена, – когда девочка села, он достал из кармана сигареты и машинально протянул пачку и зажигалку дочери; Лена так же машинально вытянула сигарету и зажгла. – Мисс Келлар пыталась покончить с собой. Сегодня она выехала на катере в открытое море и приняла большую дозу снотворных таблеток.

Лена поперхнулась дымом и выронила сигарету.

– Боже мой, – только и выговорила девочка.

– Не знаю, что за чудо ее спасло. Борг говорила, что на острове, где оказалась Келлар, были твои друзья с ОРКА, они знают... Неважно... Ох, Лена, как поздно до нас все дошло, и какой ценой!

– Ты ее любил? – догадалась Лена.

– И сейчас люблю. Я впервые увидел ее в гостях у первого президента УБРИ, ее отца... Ей тогда было 13 лет, такая худенькая нескладная долговязая девочка... А потом меня на три года отправили в Сидней, и, вернувшись, я снова увидел ее – и не узнал. Линда... мисс Келлар стала уже взрослой девушкой, настоящей красавицей, но она всегда презирала женские хитрости, флирт, кокетство... Мы дружили с ней, хоть я и старше ее. А потом мне стало трудно просто дружить с ней... Как же мы все запутали! И почему мы создаем себе столько проблем, когда можно жить гораздо проще? Не знаешь? Вот и я не могу понять, почему иногда мы так все запутываем в жизни, что и жить не хочется?

Лена испуганно привстала, но отец только устало махнул рукой и поднялся:

– Поехали домой, дочка.

Из окна палаты Линда Келлар видела, как Хеллегран и Лена садятся в машину и уезжают.

– Слишком поздно, – повторила Келлар, развязывая пояс халата и возвращаясь к кровати. – Почему я не знала, какой ящик Пандоры открыла 20 лет назад? Джозефа так обидел мой отказ выйти за него замуж... Он решил, что я высокомерная дочка большого босса, а я просто не была готова сменить дружбу на любовь. Тогда я думала, что парень и девушка могут просто дружить. И все из-за этого. Надо начать все сначала. Я жила для него, а теперь буду жить для самой себя, как и обещала той девочке на острове... Вырву Джозефа из своей жизни. Наверное, это будет больно, но иногда боль исцеляет – при операциях, спасающих жизнь. Я выбираю жизнь. И я пройду через боль, которая поможет мне выздороветь.

Келлар подошла к зеркалу. Её лицо без косметики, с дорожками слёз на щеках выглядело старше, чем обычно, на все сорок лет. Вздохнув, Келлар взяла бумажный платочек и вытерла слезы, потом помассировала пальцами уголки глаз и рта, разглаживая горькие морщинки. Колыхнула волосами и несколько раз моргнула, прогоняя новые слезы. Взяла пачку салфеток для лица с питательным кремом и стала не спеша массировать лицо ароматной влажной салфеткой.

После этого из зеркала на Келлар глянула хорошо знакомая ей женщина с холодным уверенным взглядом и гладким свежим лицом. Вот так-то лучше.

– Океанская девочка права, – вслух сказала Келлар. – Ни один человек не стоит того, чтобы ради него умирать. Но, по крайней мере, один человек стоит того, чтобы ради него жить. И я знаю, кто это. Это Линда Келлар. Я буду жить ради нее. Я смогу!

Келлар выпрямилась и скрестила руки на груди.

– У меня все получится, – Келлар улыбнулась своему отражению в зеркале и отошла к кровати. Было уже поздно, и она действительно устала. Но теперь она хотя бы сможет заснуть. А будут ли спать этой ночью те двое, которых она видела в окно, ее не интересовало.