Интриган. Новый Петербург

Но искусанная губа и побелевшие пальцы, намертво вцепившиеся в спинку отцовского кресла, выдавали сильнейшее волнение.

Дмитро Хмельницкий — косоглазый крепыш с манерами сельского мафиози — наоборот, развалился, как у себя дома, и хрустел сушками, коими набил оба кармана безразмерного плаща.

Шестого заседателя я не знал и поначалу принял его за южанина из-за черных волос, глаз и тонких итальянских усов.

Пока по косвенным признакам не понял, что смуглая кожа — это загар вкупе с въевшейся угольной пылью.

О долгой работе в шахте напоминали и толстенные мозоли, полностью покрывшие ладони. И въевшаяся в руки грязь, которую можно отмыть с тем же успехом, что и татуировку.

Даже лицо незнакомца — квадратное, мощное, скуластое, — словно вырубили из каменной глыбы, как и мышцы под простецкой клетчатой рубашкой и жилеткой.

Должно быть, это кто-то из Земских, вот только я представлял их разжиревшими эксплуататорами, а не выходцами из рабочего класса.

За всем этим бомондом, куда, как ни странно, все еще входил мой род, из угла наблюдал канцлер. Юстас смертной тенью возвышался над дворянами, а шустрые крысиные глазки всеми силами пытались вычислить предателей и заговорщиков.

— Все в сборе, — произнес особист. — Магистр Распутина, ваш выход!

Вскоре вошла волшебница и заняла последнее свободное кресло — аккурат напротив моего.

И положила на стол изысканный портсигар из окованного золотом малахита.

Но судя по обилию тайных знаков на крышке и стенках, это не просто дорогой аксессуар, а некий колдовской артефакт.

— Мы изучили тела существ, что напали на Гектора и Риту. И я назвала их существами не просто так.

Ведь это не полноценные чародеи, но уже не люди. Я не знаю, как именно создали этих мутантов — магией, технологией или алхимией.

Но еще никогда — за все четыре сотни лет, я не видела более омерзительного и противоестественного изменения, чем это. Тот, кто создал этих тварей, покусился на сами основы нашего мироздания.

Согласно которым, магия достается лишь лучшим из лучших и передается из поколения в поколение с тех незапамятных эпох, когда боги ходили среди людей. Но тот, кто осмелился сотворить подобное, — женщина повысила голос, и несмотря на затянутое вступление, никто не осмелился ее прервать, — возомнил, что даром можно наделить кого угодно. Даже пьяницу или бродягу. Мы разрезали тела на кусочки, и нашли в мозгах вот это.

Распутина открыла табакерку, и все как завороженные уставились на россыпь рубиновых капелек, похожих на подсвеченные изнутри гранатовые семечки.

— Мы назвали это вещество манородом, — продолжила колдунья, и с каждым словом ее тон становился все злее и надменнее, будто каждый из собравшихся нанес ей страшное оскорбление. — Потому что оно содержит в себе природную колдовскую энергию.

Вот только в природе ничего подобного не встречается — и встречаться не может. Магия — это эфирная сила, исходящая из душ избранных наследников и питаемая самой Вселенной.

Но кто-то… — зубы скрипнули, а пальцы сжались в кулаки, — научился добывать ее, концентрировать и кристаллизовать. И любой — даже безродный ублюдок — может вкусить манород и обрести Дар.

Нестабильный, неумелый, опасный, но вполне способный доставить немало неприятностей. Но это пока. Видимо, вещества еще слишком мало, и его используют только в крайних случаях.

Но что если манорода станет много? Что если кто-то добудет его столько, что напичкает целую армию? Вы представляете, что произойдет, если кто-либо заполучит несколько тысяч обученных колдунов?

И без того гнетущее молчание сменилось гробовой тишиной. Никто не смел не то что рта открыть, а дышать громко, продолжая таращиться на алые капли. И только Дмитро осмелился первым подать голос, да вдобавок еще и взял одно зернышко и поднес к лицу.

— Так це шо виходить — вроде философского каменю? Тiльки алхимики хотiли перетворювати свинец у золото, а цi гниды — людин у чаклунiв?

— И это еще не все, — Распутина подалась вперед. — Точно такие же капли нашлись среди обломков «Титаника».

Значит, на борту была не взрывчатка. А человек, превращенный в бомбу.

Бомбу, которую невозможно отследить и обнаружить. Бомбу, которую можно доставить куда угодно.

Только представьте, — магистр рассердилась настолько, что темные локоны приподнялись и закачались, точно женщина медленно погружалась в воду, — что ваша горничная, охранник или водитель случайно выпьет или съест манород. Или не случайно. Вы сядете в машину или за обеденный стол. И тут — бам!

Под потолком с грохотом револьверного выстрела взорвался небольшой — с лесной орех — огненный шарик. Визитеры разом вздрогнули — даже стойкий и непокорный адмирал сглотнул и поправил впившийся в горло воротник.

— Но кто и как создал эту… ересь? — процедил Орест — бледный, как шелковый платок.

— Кто — увы, неизвестно, — процедила волшебница. — А вот как — догадайтесь сами.

Дворяне переглянулись, и я озвучил то, о чем давно подозревал:

— Пропавшие ученики, — тихо произнес и покачал головой.

— Господи… — Рита в ужасе распахнула глаза.

— Да, — Распутина кивнула. — Мы тоже так думаем. Это слишком очевидный ответ.

— Так значит, Альберт у них! — Генрих вскочил, чуть не опрокинув кресло, и вцепился в кортик. — Так чего мы ждем?! Надо немедленно объявить военное положение. Оцепить город и ввести войска. И перевернуть вверх дном каждый дом, каждый подвал, пока не найдем этих ублюдков!

— Успокойтесь, — пришел черед особиста выйти на авансцену. Юстас вышел из тени и не без удовольствия проскрипел: — Я пообщался на эту тему с госпожой Распутиной. Переговорил с профессурой из Академии Наук.

И с парой видных изобретателей из столицы. И все как один заявили, что в домашней лаборатории такое не провернешь.

Нужны огромные ресурсы, оборудование, каналы поставок, черная бухгалтерия, а самое важное — деньги. И даже самый крупный бандитский клан не имеет и сотой части всего этого.

А значит, — старик аж раздулся от восторга, — похититель и заговорщик среди вас.

— Да как вы смеете?! — снова вскочил Кросс-Ландау.

— Дiд, пий лiки…

— Я бы тоже выпил, — Орест схватился за сердце. — Ох-хо-хо…

— Приехали, — процедил Земской.

Отец же тяжело вздохнул и закрыл лицо ладонью.

— Не волнуйтесь, — Ратников осклабился. — Это лишь одна из версий. Доказательств мало и все — косвенные, умозрительные. Но сколь веревочке не виться, а на виселице кто-нибудь да окажется…