Интриганка

Полина смеялась своим нежным голосом, напоминающим звучание небесных колокольчиков, трепала Володю по волосам, временами обнимая мальчишку за плечи… С одной стороны, вроде все невинно, по сути, Володя чуть старше Полининых пацанов. Но, с другой стороны, неужели Полина не замечает, что Володька смотрит на нее с обожанием совсем не детским?

Злясь на самого себя, Ярик постарался поскорее закончить это мучительное чаепитие.

Когда за гостьей захлопнулась дверь, Володя сказал вдруг:

– Ты дурак.

– Чего-о? – напрягся Ярик.

– Ты зря отказался ей помочь. Мне вот за такую женщину и умереть не жалко.

– Сам дурак! – Ярик залепил младшему брату подзатыльник. – Подслушивал, да? Только посмей матери сказать!

– Тебя не посадят. За такое не сажают. А вот Полине надо помочь!

– Господи, за что мне такое наказание… – схватился за голову Ярик. – Если захотят посадить – посадят. Ты слышал поговорку: «закон что дышло, куда повернул, туда и вышло»? Я адвоката себе хорошего должен найти срочно. А Полина меня еще не пойми куда втягивает! Нет уж, спасибо.

– Ты трус. Ты ее не любишь.

– Иди отсюда, про любовь заговорил… Сейчас везде видеокамеры, даже на кладбищах, везде охрана… Свидетели не пойми откуда вылазят!

– Какие свидетели? Мальчишки, вы что, ругаетесь? – В кухню неожиданно зашла мать. – Давайте лучше я вам блинчиков напеку. Сейчас же Масленица…

– Ма, мы наелись.

– Чем наелись, этим тортиком несерьезным? Не смешите… Сейчас сделаю настоящих домашних блинчиков, без разговоров!

* * *

…Всю первую половину дня с раннего утра, вернее, с ночи даже, Зоя наблюдала за установкой надгробия на кладбище. И, кажется, все прошло более-менее удачно.

Усталая и довольная, она вернулась в свой загородный дом, поскольку до него было ближе, чем до Москвы.

Поставила машину в гараж; еще даже не успев переодеться, упала на диван… и тут из переговорного устройства прозвучал низкий, без интонаций, голос Сивохина:

– Зоя Станиславовна, я вас не отвлекаю?

– Нет, Василий Петрович. Что случилось? – ответила Зоя.

– На улице, прямо перед нашими воротами, как раз под видеокамерой только что припарковался внедорожник, – сообщил Сивохин, а затем отчеканил номер машины. И добавил: – Похоже, это он. Тот самый. Ну да, он, вот только что вышел, я его на мониторе вижу. Лука.

– Так пусти его скорее! – обрадовалась Зоя. «Ненормальный! Все-таки приехал!»

– Сейчас впущу, – невозмутимо отозвался Сивохин.

Зоя подскочила к зеркалу, распустила косу, быстро причесалась, попыталась вновь заплести волосы, снова распустила их… Больше уже ничего не успела сделать – в комнату вошел Лука.

Первые несколько секунд они молча глядели друг на друга. Потом бросились друг другу в объятия.

– Как ты?

– А ты как? Я же просила тебя оставаться в городе! Завтра бы я приехала сама…

– Вот еще! Я в норме. И я соскучился, – Лука принялся целовать Зою в лоб, в щеки, в губы…

– Почему ты не позвонил?

– Сюрпрайз! – дурашливым голосом произнес он.

Зоя засмеялась, и одновременно ей захотелось плакать. Вот такие эмоции вызывал в ней Лука. Слишком много чувств, слишком много счастья, в долговечности которого сомневаешься… Или лучше жить сегодняшним днем, ловить каждое драгоценное мгновение радости?

– Я не просто так приехал, мне надо кое-что важное сказать… – уже серьезно начал Лука.

– Молчи, – умоляюще сказала Зоя и, не понимая, что творит, прижала ладонь к его губам. Уже достаточно поджившим, кстати. Вероятно, прописанные доктором примочки и мази помогли Луке – он не выглядел столь устрашающе, как днями раньше. «Если он опять о любви… И что мне ему ответить? Что я тоже его люблю? Нет, нельзя. А почему нельзя, если я тоже его люблю…»

– Почему это ты мне рот затыкаешь, – возмутился Лука. – Это важно! Я тебе должен кое-что важное рассказать, срочное. Собственно, я потому и примчался сюда, без приглашения…

«Он хочет сделать мне предложение! – озарило Зою. – Он влюблен и ничего не понимает, он не способен заглянуть в будущее… А будущего у нас нет!»

Но Лука не успел ничего сказать – в дверь постучали.

– Да! – крикнула Зоя.

– Извините, что беспокою… Там, на кухне, обед. Покушайте, пока не остыл, с дороги же! – робея, заглянула в комнату Елизавета Остаповна.

– Ты голодный? – Зоя повернулась к Луке.

– Очень.

– И я. С утра ничего не ела…

– Кушайте, кушайте, – ласково произнесла домработница и осторожно, придерживая живот, направилась к выходу.

– А что это с вами, Елизавета Остаповна? – спросила озадаченно Зоя.

– Екает чего-то с утра, тянет вот здесь, снизу. Да ничего, пройдет, я но-шпы только что выпила. Уже легче. Ой… – тихонько поморщилась она.

– Что за напасть такая… – с непередаваемой интонацией произнес Лука. – Опять, видимо, в больницу ехать…

– Какая больница? – испугалась Елизавета Остаповна. – Ой… Сейчас пойду полежу.

Зоя переглянулась с Лукой. Он кивнул, продолжая улыбаться, но глаза – серьезные.

Елизавета Остаповна удалилась в свой домик, к супругу. Лука же отправился на кухню, вернулся с двумя пирогами, один сунул Зое, другой надкусил сам.

– Она бледная, твоя домомучительница. Ты заметила? Не нравится мне это. К доктору бы ее.

– Ты же боишься врачей! – с нервным смешком напомнила Зоя.

– Так это я за себя боюсь, а других к врачу посылать мне не страшно, – хладнокровно парировал Лука и опять откусил от пирога. – Мм, вкуснятина, с капустой…

Зоя молчала. Вдруг вспомнила, что и накануне вечером Елизавета Остаповна тоже неважно выглядела. Разбила чашку, потом просила Зою вычесть стоимость этой чашки из ее зарплаты. Разумеется, Зоя только рукой махнула, чашка – ерунда… Но теперь, задним числом, поняла, что та и вчера чувствовала недомогание.

– Я, пожалуй, пойду к Сивохиным. Предложу им съездить к доктору, – вздохнула Зоя. Хоть она и устала донельзя, хоть и хотелось ей насладиться присутствием Луки, но некоторые вещи надо делать сразу, а не страдать прокрастинацией – то бишь откладывать важные и неприятные дела на потом.

– Я с тобой.

Зоя накинула на плечи куртку, они с Лукой вышли из дома и увидели, что Елизавета Остаповна лежит на асфальтовой дорожке, полностью вычищенной от снега, согнувшись, словно креветка.

– «Скорую» надо, – бросил через плечо Лука, подбежал к женщине.