Интриганка

– …она сказала, что, подсылая меня к тебе, хотела с тобой помириться. А я вроде как все испортил. Теперь она злится на меня и на тебя. Вдруг она и к тебе подошлет этого урода, Ярика? Не хочу оставлять тебя одну. Я буду рядом с тобой, ладно?

Зоя молчала, хмурилась недовольно. Ей по-прежнему хотелось спорить с Лукой, но она, с другой стороны, уже сама думала точно так же, как он…

– И что теперь делать? – наконец спросила Зоя.

– Я же сказал – поживешь у меня пока. И Елизавету Остаповну с Петровичем поедем забирать вместе. Никуда не ходи одна, ладно?

– Я так не могу… Это противно, – Зоя, сама того не ожидая, вдруг расплакалась. – Это что же, моя жизнь теперь должна измениться из-за Полины? Я не хочу… О, как мне все это надоело…

Лука обнял ее, прижал к себе. И прошептал на ухо:

– У всякой медали есть две стороны. Зато ты будешь со мной. Ты хочешь быть со мной?

– Как же, призналась я тебе… – Зоя мстительно шмыгнула носом, смахнула слезы со щек.

– Признайся! А не то… – Лука принялся ее щекотать, Зоя засмеялась.

– Я люблю, когда ты смеешься. Я люблю, когда ты веселая и улыбаешься, – сказал он, глядя ей в глаза. – Помнишь, я тебе с самого начала сказал – хочу, чтобы ты не грустила больше…

– И решил сделаться моим персональным клоуном?

– Ой, Зойка, какая ты все-таки неромантичная… А ты помнишь, что я сказал тебе тогда, по телефону? Когда ты уехала к себе, за город?

– А вот помню. Ты сказал, что любишь меня. Наверное, хочешь теперь забрать свои слова обратно?

– Хочу их повторить. Я тебя люблю, – произнес он, глядя Зое в глаза.

– Это пройдет… – вырвалось у нее.

– Ты мне не веришь, – усмехнулся он.

– Верю. Но это все равно пройдет, – упрямо возразила Зоя.

– Какая же ты невыносимая… – со смешной гримасой произнес он и театрально вздохнул: – Ну надо же мне было влюбиться в такую упертую, вредную, недоверчивую особу… Вот не повезло так не повезло мужику. И, главное, теперь уже ничего не изменишь. Я пропал!

Зоя не выдержала, опять засмеялась. Потом обняла Луку и прошептала едва слышно, лежа щекой на его плече:

– И я тебя люблю, знаешь? Я тебя тоже очень люблю…

Ей было страшно произносить эти слова. Она понимала, что тем самым полностью открывается Луке. Но и прятать свои чувства тоже не хотела.

«Что же, я теперь совсем в его власти, – мелькнуло у нее в голове. – И, если он захочет бросить меня, то… мне будет очень больно! Ну и ладно».

– Правда? – тоже тихо спросил он. – Ты моя милая…

Он сжал ее в объятиях с такой силой, что Зоя чуть не застонала.

– Ты же моя милая… – он целовал ее, опять обнимал.

– Пожалуйста… Погоди! Я так не могу. Мне надо принять душ, срочно!

– Я с тобой.

– Лука! Нет, не сейчас. Ты, пожалуйста, закажи какой-нибудь еды, ладно? И дай мне свою футболку, что ли…

Она заперлась в ванной, встала под душ.

Зое требовалось побыть одной, привыкнуть к тем словам, которыми они только что обменялись с Лукой.

…Потом привезли пиццу, и они ели ее, сидя прямо на кровати, из коробки. Зоя – в футболке Луки.

– Это, конечно, не пирожки Елизаветы Остаповны, но ничего… – пробормотала Зоя. – Ой, надо, наверное, позвонить Василию Петровичу, узнать, как там дела…

– Я уже позвонил, когда ты была в душе. Его к жене пустили, она отошла от наркоза, ничего так. Слабенькая еще, говорит, но держится.

– Спасибо. Ты думаешь, с ней все хорошо будет?

– Все, все будет хорошо, – произнес Лука таким голосом, что Зоя не могла ему не поверить. Конечно, жизнь не зависела от убеждений Луки, но, боже мой, как приятно, когда мужчина рядом говорит непререкаемым тоном – все будет хорошо. Точка.

…И как приятно, когда ты интересна мужчине, когда он испытывает к тебе желание, вне зависимости от твоего возраста, от твоих внешних данных. Это значит, что ты еще женщина. Это значит, что ты еще совсем не старая, что ты соблазнительная, красивая – раз способна вызывать желание у своего возлюбленного…

И ты, обнимая мужчину, чувствуя его прикосновения, исполняешь ту роль, которая предназначена тебе самой природой. Ты – живешь.

Возможно, кому-то эти нехитрые радости показались бы слишком простыми, но только не Зое в этот вечер. А жизнь – она вообще очень проста, если не сказать примитивна. У всех одно и то же – одинаковый набор событий между рождением и смертью. И главное тут – чтобы эти «нехитрые радости» делались от души, с желанием.

Вот какие мысли были у Зои в тот вечер, вернее – позже, уже ночью, когда они занимались с Лукой любовью.

…Этой ночью они спали, опять не разжимая объятий, словно боясь – а не потеряют ли они друг друга, уходя каждый – в свой сон.

Утро. О, каким будет утро, Зоя уже знала. Ее никуда не отпустят, пока не повторят на бис вчерашнее выступление.

И только потом можно будет вырваться в ванную, умыться, причесаться, вообще – привести себя в порядок.

«Наверное, – сделала вывод Зоя, – если мужчина не испытывает по утрам к своей женщине отвращения, не дает ей строгий наказ – чтобы еще до его пробуждения она встала пораньше, тщательно отмыла и вычистила себя, накрасилась, уложила локоны и побрызгала себя парфюмом и только в таком виде предстала перед ним – значит, он считает ее своей. Это значит, что он полностью ее принимает. При условии, конечно, что женщина здорова, и ее организм работает без сбоев, и она совершила гигиенические процедуры перед сном. (Те же правила действуют и по отношению к мужчине!) Хотя, конечно, есть люди, которые не замечают своей и чужой грязи, но, надеюсь, к Луке это отношения не имеет… И потом, если, не дай бог, супруга заболеет, любящий, принимающий ее полностью муж будет ухаживать за ней, не испытывая отвращения. И на роды совместные не испугается пойти…»

Что касается Зои, то она до сих пор никак не могла привыкнуть к красоте Луки. Вроде бы уже все, глаза перестали удивляться, поскольку нет ничего в его облике неизученного, но вот Лука как-то по-особенному повернул голову, протянул руку… И у Зои – словно удар в сердце – восхищение.

«Я не солгала ему… И себе тоже не лгу. Я его люблю», – думала она, наблюдая за Лукой. И еще думала, что хорошо бы нарисовать его. Нет, пожалуй, не нарисовать, а изваять эту фигуру в движении – из мрамора. Запечатлеть, выражаясь высоким слогом, на века – это дивное мужское тело, это совершенное лицо. Ведь потом безжалостное время испортит все, превратит красоту в прах.

…Несколько дней они провели у Луки дома, практически не выходя на улицу. Им было хорошо вместе. Говорили, шутили, смотрели кино. И все, что они делали, было интересно обоим. Вернее, им оказалось интересно все делать вместе. Зоя любовалась Лукой, Лука ходил за Зоей по пятам.

Потом сидеть дома надоело, они выбрались в город погулять. Стояли яркие, холодные мартовские дни. Прозрачное синее небо, дымный, московский воздух. Конечно, заехали к Зое, забрали часть ее вещей. Ярика поблизости не наблюдалось, ничего подозрительного не происходило, и возлюбленные успокоились. Возможно, Полина если и строила какие-то козни, то выжидать и разыскивать Зою ей надоело.