Интриги королевского двора
Шрифт:
Графиня? Нет! Королева.
А королевы так и должны себя вести.
— А мы идем, пока ноги несут. Песенки поем, а нас за то кормят…
— Вас? Вы тут не один?
— Один, ваше сиятельство…
Лиля задумалась. Неизвестно, приняла бы она менестреля в замке или послала в деревню, но…
— Мам, я хочу песенки!
Иногда на Миранду еще накатывала «хочуха». И если речь шла о чем-то мелком — Лиля с ней не спорила.
В мелком уступить, в большом отыграть, пока ребенок не разбирается, что важнее, а что нет…
— Ладно. Пусть Лейс
Миранда закивала.
— Мам, а ты мне книжку почитаешь?
— Вернемся — вместе почитаем.
Миранда расцвела, и Лиля тронула коня.
Вперед, Лидарх.
Вперед!
Третьим проектом Лилиан Иртон были книжки.
Это вполне достижимо даже при ее уровне знаний. Бумага у нее уже получалась. Криво-косо, серовато-зеленая, почти туалетная, но получалась же!
И оставалось дело за первопечатником. На роль такового Лиля скромно выбрала себя. Бумагу она еще получит приличную. А пока… Заказать доску с выемками для литер, заказать сами литеры кузнецу, правильно подобрать чернила — и вперед.
Для примера был выбран кусочек из «Жития Сияющей Мариэлы». Всего строчек десять, там, где она рассказывает о своей жизни до нисхождения на нее духа Альдоная… Но и этого хватило с лихвой.
В дело были посвящены Лонс Авельс и пастор Воплер. И если первый только смотрел на свою хозяйку громадными от удивления глазами, то второй — вообще прослезился.
Особенно когда понял, что бумагу легко получать из крапивы и конопли… ну не идеально легко, но реально. Нужно просто грамотно измельчать крапиву на волокна, потом специальная сетка (ее отлично заменила дорогущая шелковая ткань) — и пресс, также сделанный кузнецом.
Сушилось все это дело в стеклодувной мастерской. И получались листы бумаги. Да, пока она была больше похожа на рыхлый картон. Ну и что? Здесь и такой не было!
А оттисков можно наделать хоть сотню. Хоть десять тысяч.
— Ваше сиятельство, так это ж…
— Да, пастор. Бумага недорогая, оттиски тоже, и слово Альдоная может быть хоть в каждом доме. Поучения о Сияющих, рассказы о их жизни… люди должны знать, к чему им стремиться, правда?
— Ваше сиятельство, вы сами — Сияющая!
Лиля искренне смутилась.
Если уж честно — плевать ей было на местную церковь. Не тронь — и тебя не тронут. А вот то, что можно внедрить буквари, кучу книг, повальную грамотность, и крупно на этом заработать, получив подряд от государства и патент… это да. Тут пахло миллионами. А Лиля не собиралась отдавать никому свои деньги.
Она прикидывала все варианты. Согласно одному, она договорится с супругом. Согласно второму — не договорится. И придется обеспечивать себя самостоятельно. Вот тут все пойдет в ход.
Лиля собиралась стать бумажно-книжным магнатом. Чтобы и спустя триста лет все книги выходили из ее мастерских. И у нее были все предпосылки.
Она примерно знает рецепт. Знает, куда стремиться. Знает о рекламе и как ее использовать
во благо своего дела. Так почему бы нет?Отец ее поддержит. Хотя… и тут не все так просто. Август Брокленд не вечен. Мало ли что, мало ли как…
Но Лиля полагала, что может и сама получить личное дворянство, закрепляя его за своим родом.
За шахматы и кружева такое не дадут. А вот за бумагу? Книги? Стекло и зеркала?
Рецепты знает она одна. По бумаге — только она. Она лично перетирала крапиву до нужной консистенции. Добавляла коноплю. Лен. Солому. Экспериментировала. И продолжала заниматься этим у себя в лаборатории.
Стекло и зеркала — еще два человека. Но им она тоже обрисовала последствия. И ребята понимали — лучше молчать о некоторых вещах.
Лиля дала им в руки золотую рыбку. Но надо быть очень осторожными в своих поступках, чтобы не похитили, не запытали, не стали шантажировать, не заперли навек в каменном мешке… вариантов много. И ни один мастерам не нравился.
Так что — тсс…
Конь нес свою всадницу по заснеженной дороге. И Лиля машинально отметила, что следов на ней нет. То есть гость в замок пришел через поля.
Зачем? Какого черта ему тут надо?
Если у вас паранойя — это не значит, что за вами никто не следит.
В следующие полчаса Ройс сильно пожалел, что пришел.
Пожалели и стражники у ворот, на которых Антрел отыгрался по полной программе. Разнос он устроил такой, что весь замок слышал.
— Вы!!! Вы почему постороннего подпустили к графине?! Да я вас… и… А если бы он убийцей был?!!
Речь капитана была весьма эмоциональна. Но Ройс понял, что на графиню уже было покушение. И навострил уши.
Увы… Ценной информации получить не удалось. Зато Антрел закончил разнос стражи и взялся за него.
— Откуда путь держим?
— По деревням брожу, где за песню кормят…
— А сюда какими путями?
— Да обычными. С востока. Заблудился случайно в лесу, потом выбрел…
— А питался чем?
— Да лепешки с собой были. Рыба вяленая. Зайцев силками ловил… Если погоните — хоть хлебушка черствого дайте. А то вовсе подохну, не дойдя до деревни…
Врал Ройс убедительно. По странному капризу природы — сколько бы он ни ел, всегда оставался тощим как щепка, с запавшими щеками. А остатки пищи из заплечного мешка — вяленое мясо, мед, мука, сахар — были надежно спрятаны неподалеку. Так чтобы зверье не добралось.
Лейс чувствовал, что где-то гость крутит, но докопаться до правды не мог. И поэтому менестреля пустили в замок. Хотя и предупредили, чтобы дальше людской не заходил. Там и покормят.
А если его еще где увидят — ноги вырвут.
Ройс послушно закивал. И отправился в людскую. Краем глаза отметив застекленные окна замка. И это — в такой глуши?
С ума сойти!
В людской было еще интереснее.
Во-первых, в окна людской тоже было вставлено стекло. Да не простое, а разноцветное. Так что свет играл на стенах яркими огоньками.