Интрижка с сюрпризом

На встречной полосе машин не было, и как только впереди меня дорога освободилась, я, снова вопреки всем правилам — что-то в последние дни я становлюсь злостной нарушительницей, — развернулась и помчалась в обратном направлении.

Ключи от квартиры Голосовского все еще лежали на дне моей сумки. Открыв общую с соседями дверь, я уже вставляла ключ в обшарпанную дверь родственника Ирмы Лабуш, как из соседней квартиры высунулась особа женского пола неопределенного возраста с недовольным и подозрительным выражением лица. Оглядев меня с ног до головы, женщина так же стремительно засунула голову обратно и хлопнула дверью. Мое объяснение, готовое уже сорваться с уст, не понадобилось. Жаль, что не удалось и на сей раз пройти незамеченной.

Внутри все оставалось так же, как при вчерашнем моем посещении. Я сразу прошла в спальню — именно там находилось наибольшее количество книг, имеющихся в доме. На видном месте Библии не было видно. Именно в ней после непреднамеренной подсказки Влада я рассчитывала найти злополучное письмо на немецком языке.

Перебирая глазами книги на полках, я надеялась отыскать нужную мне. Этот процесс занял какое-то время — библиотека у Голосовских была весьма обширная.

Я пересмотрела все книги, но, к сожалению, мои старания не увенчались успехом. Ощущение, что мы с Валевичем искали в этой квартире одно и то же, как и в прошлое мое посещение, не покидало меня. Не исключено, Федор нашел Библию, а я только зря подвергаю себя неприятностям. Но мое знаменитое упрямство мешало прекратить поиски. Если это упрямство — следствие работы интуиции, то стоит продолжать.

В столе Библии не было, это я точно помнила после вчерашнего осмотра. Пересмотрев все плоскости как вверху — на шифоньере и на книжных полках, так и внизу — обследовав весь пол, я не обнаружила ничего. Где же Вероника могла хранить книгу, которую постоянно перечитывала?

Пройдя в зал, я остановилась в растерянности, не зная, с какого конца начинать поиски в этом жутком беспорядке. А дорога была каждая минута, необходимо как можно скорее отыскать бестселлер всех времен и народов и покинуть эту квартиру.

Я начала перебирать лежащие грудой на полу вещи, откидывая их в сторону.

Чего здесь только не было! Весь хлам, которым обычно забивают стенки. Вперемежку с одеждой валялись швейные принадлежности, альбомы с фотографиями и даже мягкие игрушки. Но так нужной мне книги нигде не было.

В задумчивости я опустилась на палас и попыталась мыслить логически. Когда человек может читать подобного рода литературу? «Перед сном» — первое, что пришло мне в голову. Почему бы и нет?

Буквально влетев в спальню, я перерыла застеленную кровать. Подушек на постели не было, поэтому, распахнув шкаф, вывалила оттуда одетые в голубые наволочки подушки и в одной из них нащупала что-то твердое.

В этот самый момент за входной дверью послышались голоса, после чего дверь распахнулась и в квартиру вошли, судя по голосам, двое мужчин.

Сначала шаги послышались на кухне, потом в коридоре.

— Посмотри здесь, а я пройду в спальню, — сказал один другому. Его приближение грозило мне неминуемым разоблачением, но я уже начала действовать.

Кровать у Голосовских была самодельная, очень низкая. Как мне удалось под нее залезть, да еще практически бесшумно, до сих пор для меня загадка. Я расположилась у самой стены, за старыми пыльными чемоданами. Если смотреть с фасада, то разглядеть меня за ними было просто невозможно. Затаив дыхание, я сжалась в комочек и думала только об одном — как бы мне, как в каком-нибудь гангстерском фильме, не чихнуть в самый неподходящий момент. Моя носоглотка была до предела раздражена невообразимым количеством скопившейся здесь пыли. Мужчина, вошедший в спальню, наклонился, чтобы проверить под кроватью, и крикнул чуть ли не мне в ухо:

— Здесь никого нет.

Затем дверки шкафа жалобно заскрипели, послышался шум отодвигаемых вешалок, но и за ними также никого не оказалось. Раздались приближающиеся шаги, и второй голос раскатистым басом произнес:

— Ложная тревога. Тетка слишком бдительная попалась. Ладно, коль уж выехали, давай, что ли, за пивом сгоняем.

— Хозяина что, за мокруху посадили? — спросил голос, который был на несколько тонов повыше и значительно моложе.

— Да. Мужик судимый, жену свою грохнул. Влепят ему теперь по полной программе, так что мало не покажется.

— Интересно, кто в этом доме читал Библию? — задал опять вопрос первый, листая страницы брошенной мной второпях книги. — Если сам мокрушник, то, прикинь, какой парадокс получается: изучил мужик все заповеди, в том числе и «не убий», а потом взял и грохнул жену. Назло, наверное, прочитанному.

— Пошли уже, — басом торопил его напарник, уже отвыкший, видимо, чему-либо удивляться. — Пройдет немного времени, ты и не такого наслушаешься. И на всяких дегенератов успеешь еще насмотреться. У тебя все впереди.

— А этот убийца, он психически здоров? — не унимался молодой.

— Почем я знаю, — уже раздраженно ответил ему напарник, недовольный настырностью молодости.

Последние слова донеслись уже из коридора, после чего дверь захлопнули, и все затихло. Я вздохнула свободно и начала медленно выползать из-под кровати. Теперь, не в силах уже сдержать себя, чихнула от души. От моей одежды при этом в разные стороны разлетелись ошметки пыли. Отряхнув себя как можно тщательнее, я осторожно выглянула из-за занавески в окно. Милицейская машина благополучно отъехала от дома и скрылась за поворотом.

Нащупав у себя под некогда чистым джемпером вытащенное из Библии письмо, которое я впопыхах туда засунула, чихнула еще раз, после чего вышла из квартиры. Дверь хлопнула, и тут же, как по команде, в тамбуре опять показалась голова соседки, будто она круглосуточно, от нечего делать, дежурила под своей дверью. На этот раз в ее расширенных глазах читалось недоумение. Только что в квартире Голосовских побывала милиция, которую она поторопилась вызвать, увидев постороннего, входящего в нее. Доблестные стражи порядка никого не обнаружили, а тут следом из квартиры выходит та, ради кого она эту самую милицию и вызывала.

— Да, так иногда бывает, — посочувствовала я ей, еле сдерживая улыбку.

Настроение мое значительно поднялось после того, как я обнаружила письмо. Мои упрямые поиски увенчались успехом, поэтому по отношению к назойливой соседке я была настроена весьма благосклонно.

Устроившись на сиденье машины, я вынула письмо из конверта. Немецкий текст, составленный на компьютере, на фирменном листе бумаги, внизу оттиснута печать, на которой также виднелись немецкие буквы. Отдельные слова я смогла разобрать, но для полного перевода текста мне необходимо было воспользоваться словарем, а для этого следовало добраться до дома.

Теперь все машины на дороге представляли для меня помеху. Чтобы как можно быстрее удовлетворить свое любопытство, я была готова гнать со скоростью сто двадцать километров в час. Но на многих улицах, как всегда в это время, образовались пробки. Ругая себя за невыдержанность, я периодически призывала себя к терпению. Особенно тогда, когда рука сама тянулась к сигналу.

Когда же, сидя за столом в своей квартире и вооружившись немецко-русским словарем, я смогла осилить текст письма, мне все стало ясно. Или почти все. Сразу как на ладони предстала причина, из-за которой Влад настаивал на разводе с женой. И активное стремление Валевича намеренно жениться на Ирме мне тоже стало понятно. Передо мной лежало завещание тети Жанны, проживавшей до недавнего времени в Германии и скончавшейся там около трех месяцев назад. Если бы не эта бумажка, содержание которой стало мне доступно благодаря моей настойчивости, я никогда не смогла бы узнать истинную подоплеку всей произошедшей истории.