Интрузия

– Хорошо, жди тогда в пятницу вечером, - ответил мне Василий.

– Договорились, адреса и телефоны сбрасываю смс-кой. Пока.

– Мбонго, отправь человеку смс.

– Да, сахиб. Будем сегодня играть в минёр?

– Не будем. Делу время, потехе час, так наши многомудрые предки говорили. Традиции надо чтить!

Мбонго воспылал неземной страстью за это время к моему ноутбуку, этому, как он выражается, "не в меру навороченному калькулятору, со всеми признаками генетических деформаций". Это он таки эвфемизмы придумывает, чтобы сказать, что вообще удивлён тем, что эта хрень хотя бы включается. Из всего, что там исправно работает, то есть, с точки зрения ИИ, это калькулятор, который приблизительно может кое-что посчитать, если к нему не сильно придираться. Но это, я считаю форменным снобизмом, потому что Мбонго конкретно подсел на знаменитые игрушки Тетрис, Линес, Минёра и все виды пасьянсов, что там были. Такой класс программ у них, профессиональных ИИ, отсутствовал, поэтому планшет с резвостью неофита погрузился в неизведанный мир "убийц времени". Попытки слиться с ноутбуком в экстазе, точнее говоря, распотрошить его и переформатировать на свой, прогрессивный лад, Мбонго пока не удались, но винду он оптимизировал вполне успешно. Об этом говорит отсутствие графического интерфейса и командная строка после первоначальной загрузки, в которой действует всего одна команда "help". Причём ответ на все вопросы у неё один "Это вам не надо". Дальнейшую модернизацию ноута Мбонго отложил до возвращения на Базу, но я раз уж обещал ему верстак в гараже, так он его получит. Пока же, он подключился по вай-фаю к интернетам и что-то там крутит. Требует, конечно то, "что в ваших единицах называется 100 Мб/с". Мне сдаётся, он себе создал аккаунты в ЖЖ и Фэйсбуке. Надо будет почитать, что он там напишет, если это так. Наверняка, какие-нибудь гадости. Зато мне не надо отрывать задницу от кресла, у меня в глазу свой экран.

Глава 3

Барго Кисьядес, по кличке "Кочегар". Занят любимым делом, то есть, лезет в задницу.

Утро для Барго началось с разминки и пробежки. Надо входить в форму, старик прав. Где не поможет оружие, там помогут ноги. В смысле, смыться. Ну или в репу кому заехать, чиста по приколу. Тридцать вёрст, это, конечно, старый хрен пошутил, куда там. Пять бы пробежать лёгкой рысцой, и то хлеб. После зимы весь организм находился в раздрае, теперь надо срочно восстанавливаться. Потом растяжки, прыжки, поза кобры. 37 секунд, мало.

– Всё дрыгомашеством занимаешься, - неодобрительно покачал головой Крекис, - ногодрыжеством. Нет чтобы, как предки наши...
– и потащил дальше в хлев бадью со свиным кормом. От хлева несло настолько деревенским духом, аж глаза защипало.

Сам фермер, насколько помнил Барго, на большую дорогу выходил, во время оно, по старинке, с кистенём. И сыновьям завещал, но сыновья как-то предпочитали скорострельные пневматические игломёты и дробовики, но отцу об этом не говорили. Осудит, а то и взгреет.

Следующим этапом стало выведение из гаража его собственного автотранспорта. После плотного завтрака, разумеется. Проверить, что надо - смазать, что нужно - подтянуть, подкачать шины, подзарядить накопители. Решётка антиграва, прикрученная проволокой к днищу, на полной мощности сильно дребезжала, но с этим ничего не поделаешь. Или другую модель надо искать и восстанавливать, или мириться с тем, что есть. Впрочем, Барго и не знает, что антигравитационная решётка - это именно антиграв. Он просто знает, что если вот эту штуку прикрутить вот сюда, к ней подсоединить вон то и вот это, через вот эту штуковину, то получится именно то, что надо, и можно будет, хорошо разогнавшись, перелетать через канавы и промоины. Так и во всём. Он просто знал и умел, как состыковывать самые разные штучки, чтобы получить какой-то результат, и всё. Хотя от такого незнания иной раз получались интересные комбинации, отчего разработчики непременно бы перевернулись в гробах, будь у них таковые.

Здесь, на ферме, оставалась на зиму практически вся его амуниция, из той, что стрёмно было тащить в город, так что приходилось каждую весну на шесть рядов всё проверять и перепроверять. У Барго вообще-то было еще три нычки, по разным углам, исключительно по воле его предков - не складывать яйца в одну корзину. Да и мотаться на восток или юг с западной точки было неловко. На промежуточной базе парень преображался. Из города уезжал задавленный бытом и нуждой горожанин, а здесь превращался в человека. Примитивная, конечно же, маскировка, но все-таки. Внаглую светить всем, что ты поехал на копку - это дразнить гусей.

Приплёлся Крекис, посмотреть, как другие работают. Сам-то он уже задал корму скотине и теперь искал возможность почесать языком. И действительно, что у них тут в глуши? Тишина и покой. Нельзя сказать, что в маленьком провинциальном городке, откуда приехал Барго, много событий, но всё же. Там даже есть Парк Культуры и Отдыха, а в нём танцы по выходным. А здесь что? Не скажешь даже, что деревня - хутор. Зато живут сытно и зажиточно. И серо. Умиротворённо.

– Так ты что, Барго, жениться-то собираешься?

– Нет, - прошипел парень, - женилка ещё не отросла.

Хотел добавить, в раздражении, "чтобы твою корову пялить", но промолчал. Фермер же не знает, в конце концов, что его уже достали, зачем же обижать человека. Дочь Крекиса, Марета, представляла собой основательный результат основательного фермерского труда - такая же фундаментальная, с фигурой 120 на 120 на 120*, ростом сто восемьдесят пять, и безо всяких признаков мысли на лице. И смотрит всегда своими воловьими, с длинными ресницами, карими глазами как бы с укором, но с плохо скрываемой нежностью. Грудями, как выменем у хорошо раздоенной коровы, она, прижми Барго к тёплой стенке, могла бы ненароком и придушить. Марета, безусловно, хороша, своей естественной крестьянской красотой, и смотрится вполне естественно на фермерском подворье, где непринужденно ворочает в летней кухне двухведёрные баки с поросячьей баландой, или на поле, с вилами в руках. Но в жизни Барго она никак не смотрится, это факт.

– Марета с матерью к старшему поехали, у них корова отелиться должна, помогут там, - тем временем продолжал фермер, не замечая раздражения парня.

Впрочем, ему и Барго-то нужен постольку поскольку, был бы слушатель, больно уж хотелось ему поговорить.

_______ ____________ ________

^{* - объем груди, талии и бёдер, единицы измерения переведены, для удобства, в человеческие сантиметры.}

– Ты так и собираешься по полям-лесам скакать, счастья своего в развалинах искать? Ох, доищешься на свою голову. Санча, средний-то мой, засобирался вербоваться. Епархия сейчас фермеров вербует, говорят, открыли дырку в новый мир какой-то... Только вот я, думаю, блажь всё это...

– Какая дырка, Крекис? Какой, сбоку, новый мир? Инквизиция по вас давно не приходила, ересь дьявольскую выколачивать? Какая, сбоку, Епархия? Не Церковь ли, тому назад несколько лет, за такие разговоры к стенке ставила?

– Потому что ты, дубина, прессу не читаешь. Мы-то, хоть и от сохи, но газету выписываем!

– А что там читать? Ты-то небось "Вестник Епархии" выписываешь, а не "Чёрного Орла"?

Крекис зыркнул на Барго недобрым взглядом и пробурчал:

– Ты меня моими убеждениями не попрекай!

Ох уж эти фундаменталисты! Крестится, поминает чёрта и всех святых, поссать, не перекрестившись, не пойдёт, весной сеялку освящает, всю технику сложнее сенокосилки по-прежнему называет испражнением дьявола. А тут на тебе! Сын вербоваться захотел, а Крекис не орёт благим матом, не гоняет оглоблей парня по полю!

– Дай-ка почитать.

– Иди за стол, сейчас с антресолей достану. За два года назад смотри, - пробурчал он, обиженный тем, что Барго не дослушал всё, что он намеревался рассказать.

Крекис припёр пачку подшивок за последние десять лет. В чём, в чём, а в аккуратизме, граничащим с идиотизмом, Крекису не откажешь. Барго начал листать пожелтевшие, дешёвой бумаги, листы. Крестины, венчания, похороны, крестные ходы, поминовения и литургии, тот-то назначен, этого перевели. Ага, вот. Статья, перепечатка из столичной газеты. "Не могу поступиться принципами", тогдашний Его Преосвященство писал, два года назад. Полный набор: дьявольское искушение, заветы предков, уроки истории, тьма неверия вползает в наши сердца, и, главное, сплотимся перед лицом ползучего ревизионизма. Кто-то распространяет инсинуации - Барго не знал, что такое инсинуации, но, по его мнению, это было что-то вроде особо зловредной формы инфекции, - что ресурсы планеты на исходе. Это наглая и беспардонная ложь! Главный ресурс Северного Царства, его соль земли - его люди, возделывающие землю! И они, как один встанут на страже... ля-ля-ля... Барго впервые, помимо толчка, разумеется, читал настоящую газету, и для него открывался невиданный мир Большой Жизни.