Инвиктум

связывает меня. Точнее, веревки сами, будто по волшебству, стягивают мои запястья до дикой

боли, и я морщусь.

33

0

Megan Watergrove 2015 INVICTUM

– Я даю тебе минуту, - говорит Реми. Я поднимаю на нее заплаканные красные глаза.

Она смотрит надменно, и возникает ощущение, что всю жизнь она только этого и добивалась.

Унизить меня, почувствовать себя лучше, чем я, сильнее, умнее.

– Для чего? – спрашиваю я, все еще поглядывая на то место на полу, где лежал

ненастоящий Себастьян. Мне все еще плохо от той сцены, слезы остановились, но их следы

оставили мокрые дорожки на щеках.

– Чтобы дать ответ.

– Я уже дала тебе ответ. Или ты не расслышала, стерва?

Реми улыбается. Как ни странно, эта улыбка кажется мне почти настоящей. Такой, как

раньше, когда все еще было хорошо.

– Наверное, мне придется быть банальной, но раз уж на то пошло, - она едва заметно

пожимает плечами, - Если ты не согласишься, я убью Себастьяна лично, у тебя на глазах. Но

перед смертью он будет страдать так, как никогда не страдал. Я заставлю его захлебываться

собственной кровью, Ксана.

Ремелин присаживается на стул, Джед встает за ее спиной, как верный, черт его возьми, пес.

– Если честно, мне не хочется его убивать. Мне он даже нравится. Но…

– Тебя позиционируют, как сильнейшего из ныне живущих Инсолитусов, - вставляю я

едко, - Однако ты не можешь сама справиться с горсткой людей, запершихся в бункере? Не

можешь сама проникнуть в закрытый город, не можешь заставить людей слушаться тебя. Ну, кроме твоего ручного психа. – Кидаю злобный взгляд на Джеда, а он лишь ухмыляется. – Ты

слабая, Реми. Ты слабеешь с каждым днем, теряешь позиции. И что бы ты ни сказала, я не

стану тебе помогать. Даже под угрозой смерти.

Ремелин снова надевает непроницаемую маску, под которой я не могу разгадать ее

эмоции. Она как глыба льда. И сейчас, как никогда, она напоминает мне мать. Ее губы

изгибаются в подобии улыбки, но она не улыбается. Это предупреждение – осторожно, я

опасна, я убью тебя. Но мне все равно. Плевать. Пусть убьет. Пусть делает все, что хочет. В

бункер ей не пробраться.

– Она защищала тебя, - вдруг слышу я. Поднимаю на сестру взгляд. В ее глазах застыли

слезы. Мне неловко и страшно одновременно.

– Что? – спрашиваю я. Ремелин смотрит на свои руки.

– Знаешь, сколько дней я провела в лаборатории? – говорит она, - Там, где на мне

ставили опыты? Три тысячи четыреста пятьдесят один день и шесть часов. Она никак не

могла понять, каким образом во мне уживаются способности других. Она все вживляла и

вживляла их…бесконечное количество раз. Какие-то способности прижились, какие-то

отторг организм, доставив мне невыносимые страдания. Но она все продолжала. Она не

могла понять. Как и я. Моя первоначальная способность, как ты знаешь, не обладает такими

свойствами. Она годна лишь для уничтожения. Она говорила, что хочет меня исправить.

Сделать меня лучше. Усовершенствовать? Или просто заставить меня не быть Инсолитусом?

Я не знала. – Реми сглатывает, будто у нее в горле что-то застряло. У меня перехватывает

дыхание. – А потом она стала делать это просто из интереса. Сколько еще способностей я

смогу в себе нести? До каких пор мне хватит сил? Когда я сдамся…и умру? Но я выжила, 33

1

Megan Watergrove 2015 INVICTUM

Ксана. Выжила благодаря этой способности. Теперь я знаю, что получила ее от папы. Он был

не простым Инсолитусом, в его жилах текла особая кровь. Но мать так и не поняла его

особенности. Она просто его убила. Избавилась, как от ненужного мусора.

Реми опускает взгляд в пол, будто не хочет, чтобы я видела ее лица. Она плачет? Нет, у

таких, как она, нет слез. Но глядя на нее, во мне возникает чувство жалости.

– Позволь мне спросить кое-что у тебя, Ксана, - говорит Реми, - За эти десять лет, сколько раз на тебя нападали?

Непроизвольно задумываюсь над вопросом, и спустя какие-то секунды понимаю, что

это случалось не так уж часто. По сравнению с остальными людьми, которых убил патруль

Гасителей, мне и моим ребятам везло. Действительно везло.

– Я не помню. Много, - отвечаю я. Ремелин улыбается.

– Нет, не много. Подумай – ваша несчастная группа не была так сильна до

присоединения к вам беглецов из Вифлеема, верно? Вас могли убить в любой момент. В

любую секунду, Ксана…но ты жива. Как и все твои друзья.

– Не все, - отчеканиваю я, вспоминая Шайлин и Монро. Джед с раздражением

отмахивается.

– Ты потеряла пару подружек, - говорит он, - А скольких потеряли остальные? Ты не

задумывалась над тем, каким образом тебе так везло?

Молчу, не знаю, что сказать. Я никогда реально не задумывалась над этим. Мне

казалось, что из-за Шайлин нам открываются новые возможности видения будущих событий, и именно поэтому мы избегали неудач. Почти всегда, когда на нас нападали дроны или

гасители, нам удавалось избежать столкновений. Но почему нам это удавалось? Я никогда не

задавала себе этот вопрос. Реми видит мое замешательство, и ее взгляд становится колючим.

Она чуть наклоняется, и теперь мы ближе, чем хотелось бы. Джед меряет шагами комнату, а

затем скрывается за дверью.

Мы остаемся наедине. Реми пристально изучает меня, будто впервые видит. Что у нее

на уме?

– Тебе не повезло. Она пощадила тебя.

– Нет, - мотаю я головой, - Это не правда.

– Она следила за тобой все это время, - продолжает Реми, - Не давала попасть в опасные

ситуации. Всегда защищала тебя. И знаешь, что? Она видит нас сейчас. Я надеюсь на то, что