Инвиктум

никого, кроме наших, не наблюдается. Собираюсь спросить его, как он нашел нас, и где

пропадал, но не успеваю. Из дома доносится голос Кита.

– Чисто!

Я захожу. Помещение кажется небольшим снаружи, но внутри много места. Здесь нет

разделения на комнаты, только сплошное пространство. В центре стоит круглый стол, а на

нем карта. Мне думается, что это план местности, но когда я присматриваюсь получше, то

понимаю – это Акрополь. Дороги, ведущие к нему, потайные пути.

– Кит, это…

– Да, - обрывает он меня, - Оно самое.

– Повезло, - говорю я, обходя территорию домика. Здесь нет ничего, кроме этого стола, одного окна, возле которого валяется пыльная винтовка, и ковра на полу. Мне это кажется

подозрительным, и я откидываю материю в сторону. За ней находится люк. Ход вниз.

– А вот и бункер, - ухмыляется Себастьян, нагибаясь, чтобы открыть люк. Дверца на

кодовом замке. Однако пульта для набора цифр или букв, нет. Это просто черная коробка с

небольшим экраном, на котором ничего нет. Себастьян наклоняется очень низко и

пристально смотрит на замок, а через секунду он щелкает и открывается. Путь свободен.

Кит чешет затылок.

– Ну ты и фрик, - говорит он перед тем как спуститься вниз. Лестница винтовая. Мне

всегда нравились винтовые лестницы. В одном из наших домов в детстве была такая. Мы

спускаемся вниз с осторожностью – вдруг здесь кто-то остался? Хотя, это маловероятно, учитывая то, что дверь была заперта снаружи. Наверняка это было сделано для того, чтобы

уберечь то, что там хранится.

Наконец, мы внизу. Кит осматривает комнаты на предмет опасностей, а мы с Бастьяном

остаемся в большом, просторном холле. Бункер представляет из себя множество коридоров, комнат и уровней. Как я успеваю заметить, вниз ведут две лестницы, а в углу холла – лифт.

Старый, с железными дверьми и решетками. Место, где мы находимся сейчас, напоминает

мне уютную гостиную, как было раньше в обычных домах. Здесь есть камин, электронный, конечно, а также несколько мягких диванов и стол.

– Я ведь говорил, что это место подойдет, - замечает Себастьян, пока я осматриваюсь. –

И, как видишь, это не моя коварная ловушка.

– А что насчет атаки дронов? – спрашиваю я, в упор глядя на него. Парень замирает, его

взгляд становится холодным. Я его разозлила.

– Ты думаешь, это моих рук дело? – резко говорит он, двигаясь ко мне, - Думаешь, я

способен на такое? Ты была там, Ксана. Ты могла пострадать. Я бы никогда не подверг тебя

опасности.

Он замолкает, и несколько мгновений мы просто глядим друг на друга, не говоря ни

слова. Глаза Себастьяна загораются опасным огнем, который я так хорошо помню, но он не

предпринимает попыток что-то сделать. Просто стоит, опустив руки по швам, и, кажется, обреченно смотрит мне в глаза.

47

Megan Watergrove 2015 INVICTUM

Напряжение разрывает комнату пополам. Я не знаю, верить ему или нет. Это буквально

убивает меня, разъедает душу.

Кит возвращается через несколько минут, и, кажется, он доволен. Я больше не смотрю

на Себастьяна, но все еще чувствую на себе его взгляд.

– Здесь пусто, - говорит Кит, - Внизу есть комната с кучей мониторов, они показывают

всю территорию, прилагающуюся к этому зданию. Стены прочные, на нижних уровнях

комнаты, есть больничное крыло. Там я нашел медикаменты. А еще кладовую с запасами

еды. Так что, будем считать, нам повезло. Нужно позвать остальных, и…похоронить

Шайлин.

Затем он удаляется наверх, чтобы привести ребят сюда, в наш новый дом. А я слышу

лишь его последнюю фразу.

Похоронить Шайлин.

________________________________________________________________________

Похороны проводим во дворе, за маяком. Там есть небольшой участок земли, на

котором парни вырывают яму. Тело Шайлин мы закутываем в белую простыню, взятую в

одном из корпусов. Матиас собственноручно опускает ее на дно могилы. Его руки трясутся, он плачет, но пытается сдерживаться. А я нет. По щекам текут горячие слезы, а в горле жжет.

Я никогда никого не теряла. Да, наши ребята гибли на заданиях, вылазках, но это было

другое. Потерять Шайлин – это как лишиться одного из органов. Важная часть твоей жизни

уходит, и ты осознаешь, что это навсегда. Она никогда больше не вернется к тебе. Не

посмотрит на тебя большими шоколадными глазами и не скажет с улыбкой «все будет

хорошо».

Мы стоим возле могилы, молча. Никто не осмеливается сказать хоть что-то. Кит

обнимает за плечи Монро, а она рыдает навзрыд, уткнувшись ему в грудь. Парни стоят с

лопатами, опустив головы. Девочки всхлипывают. Бастьяна не видно, наверное, он в бункере.

Рот сам по себе открывается, и я начинаю говорить:

– Шайлин была хорошим человеком. Она помогала, когда это было нужно, даже в ущерб

себе. Меня всегда удивляло ее стремление сделать мир лучше. Для каждого из нас она была

кем-то важным. Я не знаю, почему так вышло, но… - я смотрю на Матиаса, на нем лица нет, -

… это моя вина. Мне очень жаль, что я не успела спасти ее. Мне очень жаль, Матиас, очень

жаль.

Больше я ничего не могу сказать. Рассеянно бреду в сторону бункера, обнимая себя

руками. В голове крутится мысль – что, если Шайлин уже знала свой конец? Возможно ли

такое, что ее плохое самочувствие было предшествием этому? Могла ли она просчитать

вероятность своей смерти?

Хочется думать, что она умерла быстро и не страдала.

Захожу в дом, спускаюсь вниз, в бункер. В гостиной никого, и я присаживаюсь на стул

возле камина. Сердце сжимается, на душе так погано, что мне хочется умереть. В этот

48

Megan Watergrove 2015 INVICTUM