Invincible! I'm Invincible!

Наибольшей пользой от знакомства с руководителем спецслужб была возможность из первых рук узнавать куда и насколько — по предположениям их аналитиков — они отправляют отца. В купе же с тем, что сам Нолан со временем всё сильнее уверялся в том, что я навсегда останусь обычным человеком, и всё менее пристально за мной следил, это значительно облегчило мне жизнь.

Я мог спокойно отправляться в противоположную от отца строну Земли и там тренироваться или даже ввязываться в небольшие авантюры. Сесил уже начал время от времени сам предлагать задачи мне по плечу. Он, конечно же, сразу же захотел установить мне такой же наушник во внутреннем ухе, как у отца, чтобы всегда иметь возможность связи. Но меня перспектива быть прослушиваемым и отслеживаемым круглые сутки совершенно не воодушевляла. Это ещё хуже, чем жучки в спальне!

И вот в один из дней — через пару месяцев после нашего с Сесилом знакомства — я выгадал момент, чтобы совершить свою первую вылазку в космос. Я уже давно хотел это сделать, но раньше меня останавливала вероятность попасться на глаза спецслужбам или учёным. Теперь же я знаю, что всё это было бессмысленно — за мной наблюдали с самого начала, и только огромная скорость, за которой не могли поспеть никакие датчики или дроны, обеспечивала мне некоторую приватность. Например, меня так неудачно потеряли, когда я решил помочь Еве с её роднёй, а ведь всё могло бы быть куда проще, если бы разведка Сесила не упустила меня из виду и доложила начальству о том пиздеце, что устроил один из руководителей Агентства.

Поскольку ни отца, ни матери — Дебби ушла делать маникюр к своей подруге, а это, как минимум, на четыре часа — дома не было, а таиться от спецслужб уже нет необходимости, я позволил себе быть несколько беспечным и взлетал прямо с заднего двора нашего дома. Даже если кто-то посмотрел бы в этот момент в небо, то не увидел бы ничего, кроме тонкого красного росчерка — слишком быстрым был взлёт. Да и вообще, люди редко смотрят наверх. Отец постоянно залетает в окно в костюме, да и я сам этим грешил в прошлой жизни, и за всё время, соседи нас так и не раскрыли.

Подняться в стратосферу и выше было для меня не сложнее, чем слетать за покупками в Волмарт — в свой первый раз я и вовсе чуть случайно не упал в небо, как бы абсурдно это ни звучало. Всё дело в природе нашего полёта, мы не только создаём мощную движущую силу, но при этом совершенно игнорируем гравитацию.

Космос встретил меня оглушающей тишиной, холодом и бездной далёких звёзд. Отчасти это было схоже с погружением на дно океана: там тоже было темно, звёздно и нечем дышать. Не хватало только сотни атмосфер, отчаянно сжимающих запасённый в альвеолах кислород, да хищных тварей, изуродованных давлением, холодом и хроническим голоданием, что так и норовили сломать об меня свои гнилые зубы.

Впрочем, если хорошо поискать, то и тут можно найти с кем скрестить мечи, но на сегодня у меня другие планы.

Для начала я прислушался к своим ощущениям. Было что-то… я уже обращал на это внимание, во время погружения на глубину. Это как-то связано с моей способностью ориентироваться в пространстве. Раньше я мог оценить это лишь в масштабах континентов, но сейчас я понимаю, что это нечто куда большее, чем топография… я вроде бы смутно чувствую само пространство и его искажения. Земля — ближайшая аномалия в пространстве, гравитационный колодец, в котором я провёл всю свою жизнь, из-за чего привык к его действию и всегда воспринимал как должное, но сейчас… я словно впервые попавший во мрак человек, адаптируюсь к новому уровню стимуляции, гораздо более тонкому, чем раньше. Хотя я всё ещё слишком близко к Земле, её существование нависает надо мной гранитом, забивает весь фон, но я, кажется, понял.

Пространство, его можно почувствовать. Его колебания, флуктуации и в особенности, искажения, вызванные массивными объектами. Даже закрыв глаза, только по ощущению этих искажений, я легко могу ориентироваться в пространстве. Вот Луна — колодец внутри колодца — а там далёкое, но огромное, Солнце — настоящая пропасть в ткани пространства-времени. Его искажение настолько огромно, оно само по себе как фон, в котором находятся все остальные аномалии, что и понятно, всё-таки в нём сосредоточено почти сто процентов массы нашей системы.

Раньше я даже не замечал этого… просто летал по наитию, даже не задумывался, как я так хорошо ориентируюсь в пространстве, впрочем, мне ещё не приходилось залетать дальше Луны… подумать только, у меня было столько свободного времени и возможностей, а я безвылазно сидел грунте, даже не поднимая голову к Звёздам. Предотвратить какое-нибудь мелкое ограбление — ввязаться в драку — было мне интереснее, чем заглянуть сквозь плотные слои атмосферы Венеры, что до сих пор скрывают тайны этой планеты от наших учёных.

Да, это во мне точно не от Марка Грейсона. Этот восторг, этот трепет — я могу долететь до любой планеты, до любого астероида в системе, спуститься на их поверхность, искупаться в океанах Европы и Энцелада, как я мог оставаться к подобному равнодушным? Эх, если бы не папаша и его родственнички… завоеватели хреновы…

Ладно, за дело.

Я взял в руки камеру, проверил всё ли с ней в порядке, после выхода в космос — работает, Ева постаралась на славу, — включил запись. Сначала поймал в объектив Луку, затем Землю — красота — перевёл фокус во тьму, где мерцала красная точка. Прокатимся! Я "оттолкнулся" от вакуума и космическим снарядом устремился к красной планете.

А тут я гораздо быстрее, чем на Земле!

Если бы я ориентировался только на человеческие органы чувств, то мог бы и не заметить подвоха. Всё-таки, ни визуальных ориентиров сопоставимых со мной по масштабу, ни сопротивления среды тут не было. Даже если двигаться со скоростью близкой к скорости света, то же Солнце, самый заметный ориентир в системе, будет увеличиваться не настолько быстро. Понадобится двенадцать минут, чтобы оно превратилось из мячика, который можно закрыть монетой, в звезду заслоняющую весь космос. То есть умом ты понимаешь, что даже малейшее изменение размеров и положения в твоём поле зрения такого далёкого объекта свидетельствует о преодолении огромного расстояния, но эволюционировавшее под другие масштабы и категории человеческое восприятие легко обманывает само себя.

Но у меня было совсем другое восприятие собственной скорости и пространства, никак не связанное с тем, что видят мои глаза. И это восприятие говорило мне, что я в считаные секунды развил скорость, превосходящую всё, что показывал Красный Вихрь, казавшийся мне недостижимо быстрым на Земле.

Что это?

Мне действительно легче летать вне поля тяготения Земли — хотя я только что хвастался, что могу его полностью игнорировать, не прикладывая к тому никаких усилий — или же я сам себя сдерживал, инстинктивно понимая, что такие скорости недопустимы в атмосфере? Они грозят бедой не только окружающим, но и мне самому.

И это, я чувствую, не предел! Я могу быстрее, намного быстрее! Мне вдруг стало страшно… а что случится, если я достигну скорости света? Даже моя нынешняя скорость уже должна замедлить моё время, относительно наблюдателя на Земле. Чёрт, если я на такой скорости влечу в планету? Это ж будет аннигиляция, я просто испарюсь, разве нет?

Благо, чем больше я проводил за пределами привычного мне гравитационного поля Земли, тем острее мог чувствовать пространство, и тем сильнее росла моя уверенность в собственных способностях к космическим перелётам. Видимо, это у нас в крови. Мы — вилтрумиты — буквально созданы для этого, для космоса, для перелётов на огромные расстояния, для ориентирования в, для других, пустом пространстве.