Инволюция

Агата не может удержаться от презрительного смешка. Её взгляд невольно устремляется к дремлющей кошке. А вдруг эта серая красотка тоже идеально свернётся и создаст… к примеру, новую звезду? Агата прикрывает рот рукой, стараясь не рассмеяться. Жизнь за последние дни научила её тому, что нет ничего невозможного. Но каждый раз, видя или слыша, казалось бы, несусветный бред, ей вновь хотелось закатить глаза и ткнуть суеверного умника в учебник физики.

— Вот и Джедедия засмеялся, пока не узнал, что весь район искривило в пространстве. Надломив саму материю, дома вместе с его жителями погрязли в вечном круговороте, из которого выбраться удалось очень немногим, —поймав кружащийся в воздухе лепесток розы с надорванным краем в виде крохотного неровного треугольничка, Бэзил подносит его к свету. — Время покинуло это место. Цветы здесь никогда не вянут. Крыши домов не гниют. Небо ясное, с ярким летним солнцем. Тот роковой день навеки остался запечатлён в этом районе. И вряд ли когда-нибудь это изменится.

Разорвав лепесток на меленькие кусочки, Бэзил сложил их горкой на ладонь. Затем, набрав в легкие воздуха, с силой подул на кучку. Взвившись, обрывки лепестка какое-то время кружатся в танце, а затем исчезают. Не падают на брусчатку, не уносятся ветром. Просто пропадают. Под удивленный взгляд Агаты мужчина поднимает руку. Загибая пальцы, он отсчитывает до двенадцати. На последнем зажатом пальце, на его колено, кружась, опускается лепесток розы. Точно такой же. С крохотной выемкой в форме треугольничка слева.

— А что стало с котом? Он так и остался чёрной дырой? — Агата аккуратно берёт лепесток с коленей Бэзила. Никогда ещё ей не доводилось соприкоснуться с чем-то настолько поразительным. Какое столетие подряд розовые бутоны пытаются потерять своё убранство? Каждый раз, начиная с начала, они проживают один и тот же момент, не осознавая этого.

— Как же. Если бы этот бездельник не проснулся, весь Ливингстон Бэй утянуло бы и поломало по всем плоскостям. Продрав глаза, он, как ни в чём не бывало, направился по своим делам. Котам нет дела до вселенских вопросов. Их заботят простые вещи: погоня за солнечными зайчиками, миска корма и послеобеденный сон. Нам следовало бы поучиться у них.

Дернувшись в пальцах, лепесток пропадает, чтобы через двенадцать секунд вновь упасть всё в том же танце.

— Отсюда действительно есть выход? — неуверенно спрашивает девушка.

— А то. Главное, знать, как идти, куда и сколько раз повернуть. В таком случае даже с закрытыми глазами можно прийти в нужное место. Всё это, конечно, выяснялось не сразу. Не сосчитать, сколько путешественников не вернулись из своих исследований. Зато они смогли оставить напутствия другим на этой нелёгкой дороге. Как вы себя чувствуете, мисс?

— Тело отдохнуло, а вот разум запутался ещё больше.

— Это и не мудрено. Ничего. Поживёте у нас тут немного — освоитесь, — поднявшись со скамейки, Бэзил принимается собирать коробки. — Но всё это будет потом. Сейчас нужно двигаться в путь. И ни в коем случае не отпускайте мою руку. Второй такой забег я не выдержу.

Сунув под мышку толстовку, Агата направляется к уже знакомым тошнотворно-красочным улицам. Яркие цвета сливаются в дурманящую мешанину. Отвратительно броские и вызывающие, они давят на голову. Агата всей душой надеется, что конец уже близко. Не тревожатся только кошка и Бэзил. Вислоухая леди Шанель продолжает беззаботно дремать вокруг шеи, изредка щекоча щёки дергающимися усами, а Бэзил расслаблено шагает рядом, не испытывая даже намёка на беспокойство.

— Раз уж заговорили о городе, то спрошу — вы к нам надолго?

— Ближе к делу.

— Понимаете, у моих знакомых овцы какой-то чепухой приболели. Может, заглянете к ним на минутку? Я им не стал говорить, что вы из столицы. Так бы они вам прохода не дали. Просто намекнул, что вы к нам из недалёких краёв прибыли. Они нелюди гостеприимные и новичков, вроде вас, встречают, куда радушнее местных снобов. В помощи не отказывают, а если таковая понадобится им — в долгу не останутся. В общем, подумайте на досуге.

Агата медлит, подбирая слова. Ей строго-настрого было запрещено покидать дом. Вдруг кто из местных увидит её. А теперь, похоже, весь город знает, что в Клок-Холле живёт, по версии одних, дальний родственник мисс Мор из Исландии, других — ветеринар из столицы. «Прелестно».

— Не думала, что слава обо мне распространится так быстро, — кисло замечает Агата. На это Бэзил разражается хохотом.

— Ох, ну вы меня и насмешили. В Ливингстон Бэй ни от кого не утаишь секретов. Тем более, разве вам есть что скрывать?

Добродушный голос на секунду становится стальным и безжизненным. Острой иголкой он впивается в мозг Агаты, заставляя нервно повернуть голову. Лицо Бэзила всё такое же простодушное и улыбчивое. Разве что глаза стали темнее на несколько тонов. Из небесно-голубых они потемнели до синевы, как у штормового моря. Обдумать увиденное Агата не успевает.

— Пришли! — Бэзил крепче перехватывает коробки. — Держитесь, как следует. Готовы? И-и-и, пры-жок!

То, что произошло дальше, не могло иметь рационального объяснения, кроме, пожалуй, кратковременной потери сознания. Хотя даже это можно было подвергнуть большой критике.

Агата, как и приказал Бэзил, послушно прыгает вперёд, стараясь не отпустить его локоть. Однако ноги вместо приземления на брусчатку проваливаются в пропасть, утягивая за собой отяжелевшее в разы тело. Окружение, потеряв стабильность, искажается. Мешанина несочетаемых красок и абстрактных до дурноты образов обступает со всех сторон, лишая возможности двигаться. Словно перед ней возникло незримое препятствие, вязкое, как джем в столовой. Ощущение времени пропало. Агата будто зависла в нескончаемом пространстве. Чувство падения во что-то ужасное и глубокое окончательно выводит её из равновесия, заставляя судорожно зажмурить глаза в ожидании худшего.

Но вот падение заканчивается. Гулко ударившись о мостовую, ноги приземляются на поверхность. От сменившейся картинки перед глазами мозг окончательно теряется. Удержать равновесие и не упасть помогает крепкая рука мужчины. Опершись на нее, Агата выпрямляется.

К радости девушки, пейзаж наконец-то сменился. Пропали пышные цветники и пестрящие орнаментами домишки. Их место заняли сдержанные таунхаусы со скромными коваными заборчиками и велосипедами за ними. По небу плывут обрывки перистых облаков. Нежный ветерок приносит свежесть. Обернувшись, Агата видит петляющую дорожку к мерзким особнякам с цветами. Они выбрались. Им удалось.

— Это противоречит всякому здравому смыслу.

Что именно «это», Агата не утоняет. Ей кажется, к любому элементу Ливингстон Бэй можно отнести это слово.

— А зачем он нужен? Убивает всё воображение напрочь. Гляньте-ка сюда.

Кивком Бэзил указывает на дом неподалеку. Сколоченный из разномастных досок, с кривыми окнами и множеством дымоходов, он кажется ещё более устрашающим, чем с высоты Утёса Молний.

— Разве рациональный ум мог сотворить такой сумасшедший шедевр? Прошли времена, когда на земле правили логика и разум. Настал черед властвовать чувству и безумию.