Иные города

И лишь один раз смутная тревога всколыхнулась в моем сердце: мне показалось, что в толпе туристов, среди зимних темных пальто и курток, мелькнуло красное платье.

Он попрощался со мной внезапно на углу улицы с моим отелем. И таким странным способом, что я растерялась. Он поцеловал мне руку. Жест такой старомодный, что всегда мне казался неискренним, в его исполнении стал чем-то особенным, красивым, элегантным и… абсолютно естественным.

— До вечера, Анастасия! — сказал он и, повернувшись, ушел прочь.

И только тогда до меня дошло, что я так и не узнала, как его зовут. Вот ведь неудобно. Но вечером исправлюсь.

Счастливая, я ворвалась в отель и тут же попала в лапы к Диего.

— Ты можешь мне объяснить, где тебя черти носят?! — грубо зарычал он, до боли сжав мне руки.

— Пусти! Я по городу гуляла! — я пыталась освободиться, но он приблизил свои зеленые глаза к моим. Я зажмурилась, но, кажется, он успел прочитать радость от предвкушения свидания. Потому что он вдруг отпустил меня.

— С ним на ужин? Ты ходила по Иному городу? Какого черта, Настя? Почему ты вообще вышла из отеля одна?

— Но здесь не Барселона! Я думала, здесь я могу гулять одна! Что ты пристал ко мне?!

Но тут в холле появились остальные. Лицо Цезаря было непроницаемо, но я поняла, что он в гневе. Он отодвинул от меня Диего, жестом остановил Джонни, который, кажется, пытался смягчить ситуацию, и провел меня в небольшой зал, судя по всему, бар отеля.

— Итсаску, запри двери.

Вампирша закрыла дверь (в проеме мелькнуло ошарашенное лицо администратора за стойкой) и встала, подпирая ее спиной, крутя в руке пистолет, из высокого разреза на юбке была видна стройная нога, обтянутая в высокий сапог со шнуровкой. Лицо ее не выражало ничего, кроме удовольствия от происходящего. Почему-то показалось, она давно ждала момента, когда мне устроят выговор.

Лика была одета в черное, бледная и какая-то испуганная. Серж и Джонни явно мне сочувствовали, но не решались вмешиваться. Диего и Цезарь стояли ближе всех. Цезарь крепко держал меня за плечо, его хватка казалась стальной. Цедя слова сквозь сжатые зубы, он с расстановкой сказал:

— Расскажи, почему ты ушла одна.

— Я не знала, что и тут должна ходить в паре с кем-то. И потом, все обошлось. Меня вывел парень из агентства Венеции, так что ничего со мной не случилось.

— Какой еще парень?

— Со вчерашнего бала.

Цезарь вздрогнул, словно я ему причинила боль своим ответом.

— Уточняю: мужчина, с которым ты танцевала в начале бала?

— Да.

Они все словно онемели. Соляные столбы, не иначе. Чтобы как-то замять это ужасное молчание, которое веяло на меня могильным холодом, я сбивчиво рассказала, как гуляла по пустой Венеции, увидела женщину на мосту, а потом меня нашел он в тумане и вывел в обычный город.

— Мы просто позавтракали, он просто проводил меня до отеля. А вы смотрите на меня, будто я Родину предала!

Я все больше на них обижалась. Если так сложно все, то почему бы не объяснить, что такого я сделала, чтоб на меня так смотреть?

Джонни, наконец, подошел и тихо сказал:

— Цезарь, она и в самом деле не виновата. Виноват я. Это я не уследил. И, в конце концов, она имеет право доверять другим агентам.

— Ты сказала ему про даму в красном? — игнорируя Джонни, спросил Цезарь.

— Нет! — крикнула я ему в лицо. Слезы душили меня, было обидно.

— Хорошо… — он, наконец, отпустил меня. — Собирайте вещи, мы едем в аэропорт.

— Но… Я договорилась с ним встретиться вечером…

— Встречи не будет, Настя. Мы улетаем.

— Но почему? Что такого в нем? Кто он?

— Выезжаем через час. Собирайтесь, — проигнорировал мой вопрос Цезарь.

Под присмотром Джонни я собрала вещи, в какой-то момент чувства обиды и гнева было сдержать невозможно, и я заплакала. Он подошел ко мне и хотел обнять, но я выскользнула из его объятий, в которые совсем недавно хотела попасть, ведь я для него всего лишь нервная работа, он сам давал это понять. А теперь делает вид, что сочувствует.

Гнев и обида переполняли меня. И еще мне очень жаль, что я его больше не увижу. Прости, незнакомец, что так все вышло.

Мы уже прошли регистрацию, стояли в зале ожидания в очереди на самолет. Когда прошла желчь от обиды и злости, я вдруг почувствовала, что Цезарь, на самом деле, не злится на меня. Он чего-то боялся и был обеспокоен. Иногда он переглядывался с Ликой, словно только ей было известно его беспокойство, и она, бледная, но непреклонная, слегка кивала, словно подкрепляла его колеблющуюся решимость. Остальные просто молчали. Диего пару раз пытался заговорить со мной, но я не отвечала, и он оставил попытки. Джонни просто обнимал меня одной рукой, прижимая к своей груди. О, еще пару дней назад я бы была на верху блаженства, обними он меня вот так. А теперь мне было все равно. Навалилось какое-то равнодушное отупение.

Мысленно я проходила по улицам Венеции, залитыми солнцем, вместе с незнакомцем. И смеялась его шуткам, и блики от воды слепили меня, как волшебные искры удивительного и скрытого мира. Если верить глобальному потеплению и тому, что Венеция постепенно уходит под воду из-за того, что поднимается уровень воды, то кто знает, увижу ли я еще этот удивительный умирающий город.

Внезапно меня словно кипятком окатило.

— Цезарь, послушай меня. Помнишь письмо художника? Помнишь фразу про умирающий город? «Книга спрятана в умирающем городе», так?

— Книга с картины? Да.

— Венеция — умирающий город. Я уверена! Просто не понимаю, как это раньше не пришло мне в голову! — от возбуждения я даже дрожала. — Это Венеция! Я уверена!

— Я проинформирую наших коллег в Венеции. Они начнут поиски, — бесцветно ответил Цезарь.

Я бы хотела крикнуть ему, что чувствую, что мы должны искать ее, но мое положение и так было незавидно.

И тут я увидела Нилу. Она шла к нам на тонкой шпильке, в короткой летящей юбке, все оборачивались ей вслед. Красивым кошачьим шагом чернокожая красотка, казалось, вышла на охоту, в сером зале аэропорта, являя собой редкий, яркий экзотический цветок, фиолетовый с желтым наряд ее бросался в глаза, как и необычная внешность.

— Цезарь, куда же ты улетаешь, я не простилась с мальчиками, — пропела она, беря под руку Диего и Джонни. — Уж не собрался ли ты их у меня украсть?

На каменном лице Цезаря вдруг выгнулись желваки челюстей, пролегла глубокая морщина между бровей, серые глаза стали словно стальными. Но на Нилу, похоже, это не произвело эффекта, она слегка обернулась, и мы увидели Мохаммеда и незнакомого мне карлика, которые стояли вдали и смотрели на нас.

— Ваш вылет отменяется, — сладко-приторно сказала Нила, прижимая к себе парней. Она лизнула Джонни в щеку, меня чуть не передернуло от этого шоу. — Граф Виттури желает поговорить со всеми вами. А особенно, — и тут ее взгляд стал холодным, — с тобой, Цезарь.