Иные

Зак снял шлем, провел рукой ото лба к затылку по влажным от пота волосам, убирая назад, чтоб не лезли в глаза. Он выиграл уже третий заезд! Мысленно он подсчитывал, на какие запчасти для пикапа ему хватит выигрышной суммы. Тут его взгляд зацепился за пятно белых коротких волос, и он увидел Инну, которая с видимым облегчением выдохнула, взглянув на него. Вдруг одни тонкие женские руки обвили его за шею и притянули для поздравительного поцелуя в щеку. Затем другие, более дерзкие, попробовали повернуть к себе его голову, пытаясь захватить целиком все его внимание. Он видел, как взгляд Инны скользнул с одной «модели» на другую и та радость и успокоение на ее лице при виде его целого и невредимого, сменились неприязнью, обидой и даже брезгливостью к творящейся здесь вакханалии. Он смотрел, как она, резко развернувшись, побежала прочь. Чёрт! Он ни чем не хотел обидеть эту кроху, которая так самозабвенно подарила ему такой неопытный поцелуй. Отстранив от себя девушек со словами «не сегодня, дамы» и забрав выигрыш, он ломанулся за Инной, промчавшейся мимо него, наплевав на продолжающуюся гонку.

Какая же она дура, дура! Дура!!! Ругала себя Инна, смаргивая упрямо текущие по щекам слезы. Как ей вообще могла прийти мысль, что тот злосчастный поцелуй хоть что-то значил для этого говнюка?! Такие кобели, как он, десятками баб под себя подминают, а она – неумёха и простофиля в этом вопросе – с какого перепуга ему вдруг станет интересной?! Беркутов догнал ее довольно быстро и снова стал притеснять к обочине. Ну, уж нет, не в этот раз! Инна крутанула ручку газа и вырвалась вперед. Притопила, увеличивая скорость, но мотоцикл Захара, как ни крути, мощнее ее Хонды, и он без труда нагнал ее снова. Прижался почти впритык, вынуждая ее все же остановиться. Метод, конечно, зверский, ну, так она же сама ставит себя наравне с сильным полом, вот и пускай соответствует. Вникая, что девчонке может, что угодно взбрести в голову, он встал совсем близко, сам заглушил ее моц и вынул ключ из замка зажигания, чтобы уж точно никуда не сиганула больше. Затем запарковал «Бусу» перед ней, снял перчатки, шлем и развернулся, готовый к диалогу. Она тоже спешилась, но раздеваться не торопилась, лишь визор подняла. Он сделал шаг к ней, она – от него. Еще один – такая же реакция. Луч от фонарного столба осветил часть ее лица, и он углядел блестящие дорожки от слез на щеках. Все раздражение на безрассудные поступки девчонки как рукой сняло.

– Котенок, ты чего? – не просекая причины ее слез, спросил Захар, нахмурившись.

– Я чего?! Это ты меня спрашиваешь?! Ты?!? Который гонял на кладбище мотоциклистов?!? Может ты не в курсе, откуда такая слава этого злачного места???

Он был в курсе, но не догонял, с чего так рассвирепела малая. Он сделал еще один шаг по направлению к ней и получил легкий удар в грудь, изо всех сил швырнутой в него перчаткой. Прижал ее рукой, не позволяя упасть.

– Перестань злиться, – миролюбиво уговаривал он, – все же хорошо закончилось.

– Закончилось ли?! В этот раз – да, в следующий – тоже. А потом будем кишки твои со стены соскребать?!! – во время этой гневной отповеди, она сорвала вторую перчатку и тоже запустила в него. Он поймал и эту. Будучи уже рядом с ее мотоциклом положил их, как обычно, на приборную панель.

– Так ты из-за этого завелась? – с улыбкой поинтересовался он. – Я жив, здоров, все путем, котенок. Давай, успокаивайся, – мирно добавил Зак. Ему стало чертовски приятно, то малая за него моросила.

– Жив?!?! Это ты называешь жизнью?!! Сначала пятнадцать лет сидел за решеткой, а, не успев выйти, решил угробить себя на трассе?!! Хороша жизнь – ничего не скажешь!! – она сдернула шлем, размахнулась, как следует и, что есть мочи, метнула в него. Захар согнулся от удара в живот, не успев отреагировать достаточно быстро, до последнего не веря, что девчонка осмелится на такое!

– А ты-то что знаешь о жизни? – начиная заводиться в ответ, выкрикнул Беркутов, не глядя, положил шлем на ее же мотоцикл и продолжил наступать на нее. – Ты, которая шугается собственной тени?! Которая прикрывается репутацией лесбухи, лишь бы все отстали?! Которая носит мужские тряпки, страшась показаться слишком доступной или чересчур привлекательной, или что там еще взбрело в твою башку?!! А?!! Что ты знаешь о жизни?!!

Инна лишь молча мотала головой, не в силах оспорить его верные утверждения. Она отвернулась от него и побежала с асфальтовой насыпной дороги вниз, туда, где простиралось поле с редкими деревьями, подальше от света, обличающего ее слезы, а значит – ее слабость, подальше от унизительной правды. Но Беркутов продолжал давить, следуя за ней.

– Твой брат отдал за тебя свою свободу, лучшие годы своей молодости – я знаю, о чем говорю – не для того, чтоб ты тенью забитого зверька ходила на работу и обратно, ничего и никого вокруг не замечая, и не для того, чтоб ты драила полы в квартире убежденного холостяка!!

Инна повернулась к нему, сжимая кулачки в бессильной ярости, не имея сил выносить ядовитую правду, которую безжалостно обрушивает на нее Захар.

– Не говори так… – пискнула она, глотая слезы.

– Как так?!! – распалился Беркутов. – Убивать в себе женщину в бесформенных шмотьях, как в оковах, это норма, по-твоему?! Затащить себя на мотоцикл и строить из себя бабу с яйцами, думаешь, такой тебя брат представляет?!! До сих пор не знать крышесносного оргазма, от страха подпустить к себе мужика – охуенная жизнь?!? Все больше десяти лет его заточения, ты спускала свою жизнь к псам под хвост!!! Байк слеты и мото тусовка – это лишь мизерная часть той жизни, которую тебе подарил твой брат, жертвуя своей!! А ты, неблагодарная, тратишь ее впустую, строя из себя жертву, великомученицу!!

– Это не правда… – судорожно ловя воздух открытым ртом и пытаясь успокоить бешеное сердцебиение, прошептала в свою защиту она.

– Дремучая ты, девица, – уже гораздо тише, но от того еще злее, проговорил Зак. – То, как ты живешь – это не жизнь, а пример того, как жить точно нельзя. И уж лучше гнить за решеткой, чем добровольно превращаться в затворника, когда столько возможностей протекает прямо перед носом, – закончил он, вплотную подойдя к девушке.

Внутренний протест ко всему вышесказанному и противостояние всем обвинениям, брошенным ей в лицо, толкнули ее на следующий импульсивный поступок. Она подскочила на цыпочки, закинула руки ему на шею, и рывком притянула к себе его голову. Они стукнулись зубами, но даже это не охладило жар, который захлестнул обоих, стоило их губам соприкоснуться. Они боролись за право первенства в этом диком, пожирающем поцелуе, с жадностью поглощая друг друга. Лавина сумасшедшей страсти накрыла их с головой. Она почти кусала его губы, он позволял это делать. Он вдавливал ее в себя, уже не боясь напугать, горя ненасытным желанием почувствовать каждый изгиб ее тела, но слишком много чертовой одежды! Она пробралась руками под его куртку, не прерывая голодного, жаркого поцелуя, и всем корпусом подалась назад, увлекая за собой, чтобы еще ближе прижаться к нему. Пальцы скользили по его мокрым плечам, и она впивалась в них ногтями. Он зарычал, подхватил руками ее под попку и приподнял. Она обвила ногами его за пояс и почувствовала, как он прижал ее спиной к дереву, плотно зажав своим телом. И, о чудо! Она совсем не испугалась! Наоборот, захотела большего! Древний, как мир, инстинкт соития руководил ее телом, напрочь сметая весь здравый смысл.

Она запустила руки в его мокрые волосы, оторвав от себя алчные губы, и открытым ртом прижалась к его шее, впитывая, вбирая в себя его резкий запах пота и мужской силы, слизывая его вкус. Она хотела пропитаться им вся, отметая его заявления, что она трусиха. Нет, она будет такой же смелой и дерзкой, как он.

Захар одной рукой схватил ее за шею, откидывая голову назад, и вновь набросился на ее рот, только сейчас почувствовав соленый вкус поцелуя. Он пил ее, жадно сминая губы, вторгаясь в ее рот языком, устанавливая там господство. Она застонала и выгнулась в его руках, еще теснее прижимаясь к нему. Он задвигал бедрами, заставляя девушку издать еще один протяжный стон, когда она почувствовала силу его желания между своих ног. Она увлажнилась, ее тело требовало разрядки, какой – она еще плохо себе представляла, но непременно такой же яркой и сногсшибательной, о которой говорил Зак. К черту все страхи! Она будет жить! И начнет прямо здесь и сейчас!

Когда она опустила руки на его ширинку в неумелой попытке ее расстегнуть, Захар вконец опешил от такого штурма. И откуда смелость взялась? Вот ведь только заливалась слезами? Он прервал поцелуй, поймал рукой обе ее, задрал наверх и прижал к дереву над ее головой. Уперся мокрым лбом в ее и сквозь грохочущий пульс в ушах, до него донесся рев нескольких моторов, проезжающих мимо них по трассе. Затем услышал окрик:

– Эй, ребята? Вы тут? Менты чухнули за гонку и теперь пытаются отловить хоть кого-то. Вам бы свалить, пока не загребли, – предупредил неизвестный мототоварищ и был таков. И на том спасибо.

Захар осторожно поставил Инну на ноги, убедился, что она держится самостоятельно, и слегка отстранившись, заглянул ей в глаза, придерживая лицо за подбородок. От того, сколько голодной страсти и животной похоти в них плескалось, у Инны сбилось дыхание. Он взял ее за руку и повел к мотоциклам. Притормозил возле Хонды и еще раз внимательно осмотрел ее:

– Ехать сможешь? – прохрипел он посаженным голосом.

Инна даже не пыталась хоть что-то сказать, просто кивнула. Надела шлем, на дрожащие руки кое-как натянула перчатки и завела мотоцикл. Они тронулись, ускоряя темп движения. Инна точно знала, что они едут к ней. Зака уже ничем не остановить, она по глазам прочла. За дорогу накрутила себя так, что под конец еле справлялась с управлением мотоцикла. Пока она открывала ворота гаража пультом дистанционного управления, Захар с кем-то говорил по телефону. Затем подошел к ней и сообщил: