Инженер и Апокалипсис

Лучшее творение больной матушки-природы, умное, безжалостное, нацеленное лишь на один результат, выживание, отправилось на охоту.

Пережидавшим снятие карантина воришкам не повезло, бетонные стены подвала стали для них местом последнего упокоения. Стремительно ворвавшийся монстр, некогда бывший человеком, в одно мгновение ока уничтожил сидящих полукругом людей. Быстрая и легкая смерть без мучений, единственное, что могло подарить несчастным голодное существо.

Хищная пасть рвала тела жертв на части, не замечая сопротивления костей, разгрызая их словно желе. Вырвавшиеся из спины нити, превратились в щупальца, набрасываясь на лежащие тела, оплетая их, словно пылесос, высасывая всё мало-мальски питательное. Не давая даже капли драгоценной крови упасть на потемневший от грязи пол. Хруст и чавканье сменились тишиной, лишь неровно горящая лампочка, подвешенная под потолком, издавала легкий треск. Горящие рубином глаза напоследок обвели пустой помещение, выискивая источник пищи, или угрозу. Удовлетворённое осмотром существо, удовлетворённо зевнуло, уходя вновь в глубины человеческого подсознания.

«…»

Судя по всему, подобные пробуждения становятся для меня привычкой, подумал я, осмотрев покрытый фосфоресцирующим мхом, подвал. Вновь обнаженный, вновь ничего не понимающий, тело, как и в предыдущий раз, переполняла энергия. Сейчас в очередной раз оказался в подвале, в который попал из воздуховода. Об этом красноречиво намекала зияющая тьмой дыра в стене, единственный ориентир позволивший понять, где же нахожусь.

А вот хиппи, куда-то пропали, и я догадывался куда. В этом месте было уютно, мягкий, тёплый ковёр мха, нежно убаюкивал, ненавязчиво склоняя меня ко сну. Это место словно стало вторым домом, ощущения были схожи с теми, что испытал там, внизу. И это немного пугало, правда, не настолько, как осознание простого факта — сожрал всех находившихся здесь людей, и на это явственно указывала порванная одежда со следами крови, а также тяжёлый запах, стоящий в помещении. Я этого не хотел. Становиться убийцей, пусть и далеко не четных людей, мне претило, они этого не заслуживали, был готов убивать монстров, но вот самому стать чудовищем, пожирающим других людей, мне не хотелось.

Удивительно, что сюда не приехала полиция, криков на улице было предостаточно. А посему, нужно было поторопиться, не хотелось попасть в руки правосудия, не имея на руках документов, быстро разворошив мешки с одеждой, не заботясь о соблюдении, какого либо порядка, я, откопав себе тот самый нетронутый ОЗК, двинулся дальше. Шёл по переулку без остановок, стремясь побыстрее покинуть место массового убийства. В след мне не неслось ругательств или проклятий, меня не называли демоном, позади меня лишь падало дерьмо перепуганных птиц, и гуляющее между стен разочарованное неудачной охотой мяуканье кота.

Путешествие по канализационным тоннелям завело меня слишком далеко, прямиком на окраину города, в район, где преимущественно селились работники многочисленных фабрик. Неподалёку от меня находилось метро, и если бы у меня были деньги, то уже через полчаса добрался бы до дома (да, у меня есть несколько домов в разных городах, спасибо заработной плате). Желание выйти за пределы города пешком, быстро испарилось, стоило увидеть вдали блуждающие лучи мощного прожектора находящегося на построенной, на скорую руку вышке.

К ней вела огромная вереница гудящих на все лады машин. Люди не теряли надежду покинуть город, но к несчастью, военным было глубоко наплевать на желания стоявших в пробке, они выполняли свой приказ. Правительство было в курсе опасности, которую несли жаждущие плоти монстры, иначе бы не стало выделять столь много ресурсов на блокаду города. Террористов, таким образом, не поймаешь.

Стоя у пешеходного перехода, исподволь разглядывал окружающих меня людей. Стоящий по правую руку от меня мужчина с огромными наушниками на голове, совершенно не высказывал своего беспокойства, кивая своей головой в такт раздающейся музыке, он был полностью погружен в свои мысли. В противоположность ему, девушка с бирюзовыми сережками в ушках, взволнованно поправляла волосы, то и дело, напуганной ланью смотря на стоящих рядом с ней людей, дергаясь, каждый раз, когда кто-то кашлял, закрывая при этом свой точеный носик белым платком.

Загоревшийся зеленым светофор чуть не лишил жизни бодренького старичка несущего на вытянутых руках приличных размеров кипу газет, не успей схватить его за край рубашки, потянув на себя. Пронесшаяся рядом с носом машина заставила последнего икнуть от неожиданности, выронив из своих рук удерживаемую ношу.

Держась за сердце, старик совершенно позабыл о том куда направлялся, развернувшись на сто восемьдесят градусом, пожилой мужчина поблагодарил меня кивком головы.

— Нахрен этот день, я домой, — произнесли старческие губы. Не дав словам разойтись с делом, мужчина бодрой походкой отправился по обратному маршруту, позабыв про лежащие на асфальте газеты. Переходящие дорогу люди не заморачиваясь топтали корреспонденцию своими ногами. Спешащие по одним им ведомым делам, люди, стремились сохранить каждую миллисекунду, которую могли бы потратить на обход препятствия. Присев начал собирать упавшие газеты, мне было очень интересно узнать, что пропустил за время своего отсутствия. У меня не было даже понимания того, сколько дней провёл в рукотворных лабиринтах, борясь за свою жизнь. Отсортированные по датам заголовки первых страниц показывали всю хронологию происходящих в городе событий:

«Жестокое убийство в парке, преступник не найден».

«Теракт в канализации, куда смотрит полиция?»

«Вспышка неизвестной болезни, городская больница открывает набор персонала».

«Город закрыт, причины и последствия».

«Куда пропал мэр?».

«Известная радиоведущая убита во время пробежки».

«Бешенство или наркотики, что толкает людей на насилие? Психиатрическое отделение переполнено».

«Будьте осторожны, проявляйте бдительность, безопасность общества в ваших руках».

«Второй Вавилон, да смилостивится над нами Господь. Издательство прекращает свою работу, берегите себя».

Меня не было больше четырех дней, за это время, город превратился в большой рассадник неизвестного заболевания, превращающего обычных людей в монстров. При этом, полиция и добровольцы умудрялись сдерживать заразу, не давая инфицированным разгуляться на свободе. Я должен был, как можно скорее добраться до дома, забрать документы и придумать, как незаметно покинуть город. Надеюсь, для этого мне не придётся вновь спускаться под землю. У меня были серьезные основания считать, что там, в безопасности, появилось значительное количество опасных зверюшек, что сожрут меня вместе с оружием. Ну… или же сожру их, но доводить до подобного мне не хотелось, гарантий, что я вновь вернусь в человеческое обличие и смогу себя контролировать не было от слова совсем».

Совесть, что должна была терзать меня, молчала, оправдывающие меня мысли то и дело появлялись на границе сознания, не виноват, во всём виноваты обстоятельства. Плохое оправдание, но другого у меня не было.

Чем ближе приближался к гордости города, где получали знания тысячи студентов, зачастую приезжающих из разных городов, порой находившихся на другом конце побережья, тем лучше и опрятнее становились дома. Какой же силой обладают деньги, если, несмотря на разгорающийся повсюду костёр хаоса, эти милые улочки были вычищены до блеска. Но даже деньги не могли обеспечить этому району безопасность, проезжающие одна за другой полицейские машины, скрывались на улицах, примыкающих к университету.