Инженер и дела
Шрифт:
— Ничего страшного, Самсон. Там же дети. Они постоянно будут меняться. Вообще-то, новый костяк в ансамбле уже сложился. А я пока буду готовиться к новым записям. Тут Эстрадный оркестр из Москвы вернулся. Пока отдыхает, но скоро концерты будет давать.
Да, мне как раз сегодня до полудня звонил Вахтанг Георгиевич и просил новую музыку. И, как оказалось, оркестр лишь пару дней, как из Москвы вернулся. Уже голос выдавал, что был страшно доволен. Ну, словно кот, объевшийся сметаны. И гастроли у него в капстранах успешнее некуда, и соцстраны все покорил. Так, похоже, и в Москве обласкали? Считай, чуть ли не первый оркестр страны и один из лучших в мире! И со своими мастерами-музыкантами, так и имеющимся репертуаром
— Да, Слава, все песни при последней записи были хорошими, но как вы там с Ингой, вместе с мальчиками и девочками, спели «Прощальный вальс»! Слышал, что сама Круглова была тронута. А уж про «Синюю птицу» я вообще молчу. Наверное, самым лучшим ВИА у нас в стране стал? И, да, Слава, насколько я слышал, уже решено вернуть в заводские ВИА всю твою музыку. Там, конечно, в самих ансамблях будут решать, но, думаю, никто не откажется.
Надо же, а я про это ничего не слышал! Скорее, так и есть? Уж Самсон всё прекрасно знает. Работа у него такая.
— Ну, пусть решают, Самсон. Я с ними больше работать не буду. Сам знаешь, что и времени не имеется, и бодаться с комитетами неохота. Разве что иногда песню какую подкинуть можно. Я теперь больше с «Синей птицей» буду работать. Правда, в последнее время мне не до музыки было. Занят был, воспоминания отца на бумагу переносил. Первую часть уже написал, и в ВААП, и Венгрию к генералу Саблину послал, а вот ответов пока не получил. Похоже, не дошли? Хочу ещё раз попробовать. Думаю, что одну копию можно послать уже и самому товарищу Брежневу. Всё-таки у меня отец у него как бы боевым соратников был.
Я специально вспомнил про военную повесть и насчёт дорогого Ильича. Уж Самсон точно обязан всё указать в своём рапорте. Он не дурак, понимает, что я вполне подозреваю КГБ. Просто пока не успел проверить свои догадки. А если вдруг, то ведь и до скандала может дойти! Пусть это Андропов и Щёлоков носились с Солженицином как с писаной тобой, но теперь и я на Западе, хоть и не антисоветчик, не менее важная величина, если честно, и больше. Его «Архипелаг ГУЛАГ» только в антисоветских целях и нужен, и коньюктурная вещь, а «моя» музыка — это уже по-настоящему произведения искусства, так и мирового уровня, и будут востребованы ещё долгое время.
Слегка обсудив уже свои дружеские дела, мы попрощались друг с другом, и очень даже тепло. Конечно, если прикажут, Самсон запросто сдаст меня, но пока меня не на чём ловить. Если честно, я и сам за него и Петра горой стоять не буду. Они в системе, я вне, и чем дальше, то тем больше расходятся наши интересы. Спасать Союз они оба точно не будут и не смогут. Мне тоже трудно, но я уже делаю попытки. Может, мои шаги тоже приведут к развалу, но всё равно надо что-то делать. Всё равно уже хуже не будет…
— Слушай, Витёк, тут дело есть. Одного козла слегка попугать надо. Дело верное, ничего страшного. Встретим после работы — он всегда один ходит, попросим пройти с нами, а потом потрясём, так сказать, чтобы расплатился за обиды. И денег у него много.
— Э, Нат, ты что-то темнишь. Это же его похищать придётся. А как мы у него деньги заберём? И кто это такой? Сразу говори!
— Да есть тут один инженеришка и музыкант. Это он Жору в Калинине на нары засадил. Сам знаешь, и отомстить надо.
— Э, Нат, денег-то у него, может, и много, но он их с собой не носит. Его же сразу и милиция, и комитетчики будут искать. Может,
уже и пасут? Не, я на такое не согласен.— Не, Витёк, дело верное. И сведения имею, что не пасут. Кому он нужен? А деньги нам другие дадут. Нам его только попугать надо. Даже похищать не будем. Я уже договорился с Лёхой и Михой. И они участвовать будут. Чтобы надёжнее было.
— Ну, если с Михой, то другое дело. Вместе с ним можно!
Оказалось, и дома Инга созрела для разговора. И это меня сильно порадовало. Значит, я для неё уже что-то значу!
— Слава, ты извини меня, пожалуйста. Я слегка расстроилась, но не из-за того, что, как мне сообщили подруги, милиция арестовала Вадима. — Видя моё спокойствие, она всё-таки слегка нахмурилась, но продолжила. — Ты, получается, уже всё знаешь? Нет, мне до него дела нет. Только там, оказывается, арестовали и некоторых друзей и знакомых папы и мамы, и они переживают, что могут подозревать и их. И мы все переживаем! Но они же теперь ни к чему не причастны!
Не знаю, что хотело следствие, но, оказалось, что днём тесть с тёщей были вызваны в Фрунзенский РОВД, и там с них были взяты свидетельские показания. И, к счастью, пока их не арестовали, и, скорее, уже и не арестуют. Инга, так и Ирма с Инессой были рады, что всё обошлось. Похоже, родители уже успокоили своих дочерей.
Я и сам порадовался. Мне не хотелось очередного охлаждения отношений в своей семье. Но сейчас и Инга их не желала.
Хорошо, что тесть с тёщей вовремя отошли от прежних дел и приятелей. Точнее, их милиция и КГБ отослали. К счастью, они и сами оказались понятливыми, точнее, сумели испугаться достаточно, что после понижения в должностях уже никуда не лезли. Понятно, что у них и прежних возможностей не имелось. Думаю, что на Анну Васильевну, так и Игоря Оттовича ещё сильно повлиял августовский скандал со мной в ресторане гостиницы «Москва». Ведь в итоге, после неуклюжей попытки тёщи унизить меня, пострадали её же друзья. И сама еле вывернулась. И никто её не поддержал, так она же в глазах прежних, ага, «друзей», осталась виноватой. Вообще, таких друзей лучше видать в гробу! Ну, кое-кого и за «решёткой»! А Анна Васильевна женщина умная, вот и отошла от них, и, к счастью, вовремя. Да, разных важных связей у неё и, прежде всего, Игоря Оттовича, конечно, полно, но они там уже не имеют прежнего веса. Зато они сильно выигрывают как мои тёща и тесть и родители талантливых дочерей. Да после недавней записи Анна Васильевна и сама почти как звезда советской эстрады!
Я поспешил успокоить свою жену:
— Я тоже переживаю, Инга. Но узнал об этом только что. Мы тут с Самсоном по пути домой встретились и слегка переговорили. Как раз хотел тебе всё рассказать. — И точно хотел. Тут уже таиться не приходилось и не следовало. — Он, конечно, мало что знает, но сказал, что насчёт Игоря Оттовича и Анны Васильевны, вроде, ничего такого у них не имеется. А вот Вадим и его родители, оказывается, картины в музеях воровали. Подменяли их на копии, а оригиналы себе забирали, а то и другим продавали. Там целая шайка оказалась. И, Инга, милая, я тебе верю. Надеюсь, что у нас и далее всё хорошо будет? Знаешь, в последнее время я был так счастлив!
Тут Инга облегчённо выдохнула и прижалась ко мне:
— Конечно, Слава! Всё, ничего не думай, я полностью твоя! Ты и так мой муж! А теперь и сильно нравишься. И, вообще, всё, можешь не сомневаться, я точно полюбила тебя! Теперь уже никуда от тебя не денусь. Всю жизнь терпеть будешь! А насчёт Вадима ничего не думай. Для меня он никто. Раз вор, то пусть посидит. Лишь бы папу и маму не тронули. Раз Самсон так сказал, может, всё обойдётся?
— Я, Инга, пока ничего не знаю, но Самсон точно так сказал. И тоже надеюсь и хочу, чтобы всё обошлось. А всю жизнь я тебя не терпеть, а на руках буду носить!