Инженер и Принцесса

Да, чтобы не похоронить и так готовый сорваться контракт, нам с тётей и Ингой много чего разрешили. Восемь дней мы пахали как папо Карло то на репетициях, то на записи, то на переговорах, и тоже с утра до вечера. Тётя даже отгулы в школе взяла. Музыку, конечно, записал оркестр, но мы все трое приняли участие как пианисты, а я и как гитарист, пусть и лишь по одному, но в каждой мелодии. Больше всех, как наиболее умелая из нас, на пианино сыграла Инга. Но и я смог проявить себя как неплохого гитариста, так и пианиста, а ещё довольно эрудированного музыканта.

Честно говоря, я не хотел особо выпендриваться, но… меня просто подловили. В ходе репетиций я показал, что у меня довольно широкий репертуар из мелодий и песен и с прошлых лет. И Вячеслав много чего играл, и Николай. Сам не ожидал, хоть и надеялся, но с памятью моей действительно что-то стало. Хотя, у всех пропаданцев так бывает. Но и у меня память значительно улучшилась. Я и счёт потерял, сколько разных попурри показал на пианино и гитаре за эти дни. Чтобы донести до музыкантов свои мысли, как автора. И вполне на хорошем уровне. Даже спел «Комарово»:

— На недельку до второго

Я уеду в Комарово,

Поглядеть отвыкшим взглядом

На балтийскую волну.

И общее мнение как бы выразил Эдуард Антонович:

— А Вы, молодой человек, не так-то просты! С таким багажом музыки Вам не на заводе работать надо, а на эстраду перевестись требуется. Может, всё-таки лучше музыкой займётесь? Уже сейчас у Вас хорошо получается. А на заводе ещё неизвестно, какой инженер из Вас выйдет? А хорошая музыка не менее важна, чем, э… — не знаю, что сейчас хотел выразить маэстро, но, явно, что-то нехорошее о советских инженерах или о танках, может, и ракетах! — машины.

Пришлось и мне в ответ выразить своё веское мнение:

— Конечно, Эдуард Антонович! У нас в Советском Союзе самый лучший балет в мире! А ещё танки и ракеты! Так что, инженером быть тоже почётно и нужно! Но, вообще-то, я хочу придумать свои стиральную машину и микроволновую печь, а то и пылесос. Чтобы нам с женой легче было вести домашнее хозяйство! Тогда, может, нам удастся найти больше времени и музыкой заниматься?

Все кинули на меня довольно странные взгляды. Да, конечно, кому гармошка, а козе — баян! Хотя, вот Инга наградила меня вполне одобрительной улыбкой. Именно этого мне и хотелось!

Глава 20

* * *

Глава 20.

Пока всё тихо…

Всё прошло довольно гладко и спокойно. Мы предоставили и самые последние «Hello» или «Привет», и «Magic Fly» или «Сон наяву», и они высокой комиссией на месте же были оценены как достойные. Всё шестнадцать инструментальных композиций были записаны успешно. Всё-таки в Эстрадном оркестре Ленинградского радио работали настоящие профессионалы. Это мне у них учиться надо было. Но и я не подкачал. Мои знания оказались вполне на уровне. Хотя, по ходу работы пришлось внести в нашу музыку и немалые изменения. Ничего, общими усилиями справились.

Вот и при записи «Музыки любви» или «Эммануэль» немец сразу же увидел, что я чем-то недоволен. Жаль, но оркестр никак не мог выдать музыку, близкую к оригиналу. Да, получалось красиво, но не то. Да, надо было вмешаться! А то, честно говоря, могу запросто упустить свой единственный шанс!

— Вас что-то не устраивает, Вячеслав? Красиво же получается?

— Красиво, herr Шульц. Но можно было бы и так! — Я тут же взял гитару и спел первый куплет песни, конечно, на французском. Слова, само собой, были взяты из варианта, исполненного Джо Дассеном, поэтому всё получилось и красиво, и прилично. — На мой взгляд, в таком темпе намного лучше получится.

— Melodie d’amour chantait le ceur, d’Emmanuelle,

Qui bat ceur e corps perdu.

Melodie d’amour chantait le ceur, d’Emmanuelle,

Qui vit corps e ceur deeu.

(фр. — Мелодия моей любви, Эммануэль,

Только для тебя звучит.

Может лишь она одна, поверь,

Раны сердца излечить.)

Я без слов отдал помощнику немца, знающего французский, листок с текстом. Сотрудник КГБ, всё время пасшийся рядом, косо на меня посмотрел, но ничего не сказал.

Когда немцы изучили текст, то они попросили меня спеть под гитару всю песню целиком. Да, я выложился сполна, но завистливые взгляды окружающих сказали, что не напрасно. И даже взгляд сотрудника КГБ, хоть сам и продолжал посматривать на меня косо, потеплел. А, что, придраться просто было ни к чему!

— Да, Вячеслав, Ви нас всё время удивляете. Я думаю, ми запишем и песню, и отдельно мелодию. Так будет вернее!

Конечно, записали. Сначала песню, даже два раза — отдельно меня с гитарой, потом меня же с гитарой и оркестром, а после уже и мелодию под оркестр, конечно, в новом виде. И видно было, что немцы остались весьма довольными.

Были записаны и песни, понравившиеся немцам. «Принцессу» и «Дорогу в облаках», и на русском языке, конечно, в сопровождении оркестра, я спел сам. Вот Инга, конечно, на французском, очаровала всех «Je T’Aime». Не отдал я никому и «Cheri, cheri, lady». У меня тоже получилось не хуже Томаса Андерса из «Modern Talking», а мой английский немцы оценили на уровне лондонца. Не знаю, пойдёт или нет, но, если надо, присвою и другие песни этой группы. Хотя, не для советского же рынка, а для валюты для СССР. Нам, конечно, дадут лишь чеки, но и то хлеб. С валютными махинациями лучше не связываться, и вступать в тайные сговоры с буржуями лучше не стоит. Можно и попасться. А сбежать за бугор я не хотел, да, если получится, ещё и успеется. Надо жить в своей стране! Ну, надеюсь, нас хоть будут выпускать изредка в социалистические страны?

Из русских песен Инга спела ещё «Прекрасное Далёко». Немцы явно уловили, что песня интересная и знаковая. И у моей жены точно получилась трепетная песня, какую я и хотел. «Звёздное лето», хотя, уже по моей просьбе, отдали как раз молодой Людмиле Сенчиной! Она была моложе и Инги! Честно говоря, моя жена имела и голос не хуже, чем у неё, а красотой вообще блистала! Сенчина ей однозначно сильно уступала! А «Там за туманами» и «Позови меня тихо по имени», советское музыкальное начальство отдало Эдуарду Хилю. Хотя, мы и не противились. Их записали как русскую эстраду. Тоже получилось неплохо. Хотя, певец был сильно недоволен, что я отнял у него «Принцессу», как бы забитую за ним, но пусть стерпит волю молодого автора, ну, да, вылезшего как чертик из табакерки. Да мне его недовольство вообще до фонаря! Мы с ним немного, и вполне тепло, поговорили, и я разрешил великому певцу без всяких условий исполнять остальные мужские песни на русском языке. Ещё и пообещал, если что напишу новое, то ознакомить и его.

А другие охотники за нашими песнями были просто посланы мной лесом. Хотя, их имена для нас так и остались неизвестными.

К сожалению, остальные как бы мои песни на русском языке немцев не заинтересовали. Но я и так был доволен. Шестнадцать инструментальных композиций и девять песен — для меня и нас в целом, это весьма достойно! Из них две песни на французском языке, и одна — на английском! И Инга была довольна, и особенно Светлана Никитична, так и Ипполит Валерьянович. Он, хоть особого участия в записи не принял, но успешно выступил как администратор нашей семьи. И пусть ещё продвигает наши интересы и на Ленинградском радио. Тоже ведь надо.

* * *

В общем, вторая неделя сентября у нас оказалась нагруженной по самое не могу. Но, вроде, справились. Зато теперь мы, особенно я, явно перенеслись на новый уровень. О записи такого количества музыки и песен с иностранцами можно только мечтать. Все видели, что они очень хорошие. Понятно, ведь поголовно шедевры! Должны и, думаю, что выстрелят так, что советское начальство то ли взвоет от досады, что позволило неизвестно кому отправиться в полёт, то ли обрадуется немалому количество валюты! Но уже никто из ответственных товарищей ни в горисполкоме, ни в оркестре не пытался повысить на меня голос. Даже московские начальники и сотрудники КГБ перестали вообще ко мне придираться. Зато я стал замечать осторожную слежку за нами. Ну, пусть следят. Я-то ничего такого делать не собираюсь.