Инженер Петра Великого 5

Мой крик сломал оцепенение. Первым, опомнившись, подхватил Брюс. За ним — Меншиков, сообразив, куда дует ветер. И вот уже весь зал, сначала робко, неуверенно, а потом все громче и громче, взорвался ревом. Кричали все: и те, кто пять секунд назад крестился под камзолом, и те, кто видел в новом титуле лишь повод выслужиться. Овации гремели, заглушая музыку, заглушая собственные страхи. Я кричал, мой голос тонул в общем реве, который запустил я. И отвечать за него теперь тоже мне.

Эйфория толпы оказалась заразительной. Едва Петр спустился с хоров, его, Императора, тут же окружило плотное кольцо восторженных вельмож. Меншиков, отбросив недавний испуг, кричал «Виват!» громче всех, его лицо лоснилось от счастья. Оправившись от шока, Анна Морозова что-то оживленно доказывала отцу, и тот, крякнув, одобрительно кивал — московские купцы уже прикидывали барыши от нового имперского статуса. Даже Алексей, казалось, смирился с неизбежным и вел с Изабеллой какую-то светскую беседу.

Мир. Мы завоевали его. Завоевали право строить, а не воевать. Наконец-то можно было вздохнуть полной грудью и заняться главным — дорогами, станками, академией… На мгновение я позволил себе расслабиться, почувствовав, как отпускает многомесячное напряжение.

Этот хрупкий, выстраданный покой разбился о топот сапог. Сквозь толпу, расталкивая напудренных вельмож, к трону пробился запыхавшийся драгунский офицер с забрызганным грязью камзолом и осунувшимся от многодневной скачки лицом. Не говоря ни слова, он опустился на одно колено и протянул Государю запечатанный сургучом пакет.

Даже боюсьпредставить что это за донесение, которое прошло лично к Петру.

Петр, нахмурившись, сломал печать. Шум в зале начал стихать. По мере того, как Император читал, его лицо темнело, превращаясь в грозовую тучу. Улыбка сползла, сменившись знакомой, сжимающей скулы яростью. Он поднял руку, и в зале воцарилась абсолютная тишина.

— Праздник окончен, господа, — его голос был похож на скрежет металла. — Пока мы здесь пьем за мир, на юге снова льется русская кровь.

Подняв депешу, он зачитывал ее.

— Блистательная Порта, вероломно нарушив все наши договоренности, перешла границу. Огромная армия, ведомая самим Великим Визирем, осадила Азов.

По залу пронесся испуганный вздох.

Война. Опять.

Кошмар, которого все так боялись, стал реальностью. Побледнел Меншиков, только что наверняка мысленно тративший будущие барыши. Лицо Алексея исказила странная гримаса — смесь ужаса и мрачного торжества: вот она, Божья кара за отцовскую гордыню. Однако это было не все.

— Гарнизон Азова сообщает, — продолжал Петр, и его взгляд впился в дальний угол, где сгрудились иностранные послы, — что авангард турецкой армии ведут иноземные военные советники. Их артиллерию, что ровняет наши укрепления с землей, обслуживают европейские инженеры-фортификаторы. А их янычары вооружены новыми мушкетами, доселе невиданными в османской армии.

Вот теперь все сошлось. Скоординированный, тщательно спланированный ответ. Месть. Не просто агрессия Турции — война всей старой Европы против нас, использующей османов как таран. Война технологий, война инженеров. Пророчество Карла XII, брошенное мне, сбылось с ужасающей быстротой. Они не стали штурмовать Игнатовское. Они просто вооружили нашего врага.

Эйфория триумфа в одно мгновение обратилась в ничто. На смену ей пришло отрезвляющее осознание новой угрозы.

Петр скомкал депешу, этот трескучий звук прозвучал в мертвой тишине слишком громко. Медленно, он повернул голову в сторону дипломатического корпуса. Его лицо было спокойным, что удивляло.

— Господа, — сказал он, поднимая свой кубок, но уже не за здравие, а словно наливая поминальную чашу. — Вы хотели войны? Вы ее получили. Империя принимает ваш вызов. И ответ наш будет таков, что и в Лондоне икать, и в Стамбуле ссать кипятком станут.

Осушив кубок одним глотком, он с силой бросил его на пол. Затем его взгляд обвел весь зал, мимо прославленных генералов и адмиралов, чьи лица выражали растерянность, и остановился на одной фигуре.

На мне.

Я стоял оловянным солдатиком, тяжесть ордена Андрея Первозванного на груди вдруг показалась мне пудовой гирей, которую только что повесили мне на шею.

В момент экзистенциального кризиса Петр обращался к своему инженеру, к человеку, который уже однажды принес ему победу.

— Бригадир Смирнов, — отчеканил он. — Завтра, на рассвете, жду вас на Военном совете.

Следующий том цикла здесь: https://author.today/reader/470062/4389489