ИНЖЕНЕР

Он набулькал по трети в оба бокала, лихо опрокинул свой, чем-то зажевал и продолжил:

– Так вот, мой удивительный друг, я отдаю тебе с мамой свой дом на берегу Атлантического океана на полгода, сам поживу на квартире, рядом с институтом, не благодари, потом расплатишься, запускаем пару твоих идей и, поверь мне, через полгода, максимум год, мои клубные друзья, будут аплодировать новоиспеченному миллионеру. Ну? Что не так-то?

Генка опять пикнул, через минуту в камине появился огонек и, быстро превратившись в пламя, охватил уже все заранее приготовленные в нем дрова. Друзья даже не заметили, что на улице уже давно было темно и комнату, освещал мягким светом потолок. Камин деловито затрещал и забросал все стены веселыми бликами.

– Еще раз повторяю, я уверен, что ты даром свой хлеб не ел, я уверен, что у тебя за всю твою жизнь накопилось немало изобретений, я уверен, что ты совался с ними, куда только мог и тебя пинала всякая ничтожная мразь. Я увожу тебя в государство, где таких как ты, не пинают, а превращают в таких, как я сейчас, что еще непонятного-то? Там у меня есть очень влиятельные друзья, поверь, очень большие люди. Эти люди очень быстро умеют оценивать таланты и запускать их изобретения в производство, и поверь мне, денег на такие вещи они не жалеют. Я тебе больше скажу, деньги для них – это мусор.

– Что же их интересует?

– Ну, я думаю, власть. Но это уже не наше дело, не лезь туда, куда не надо, зато, таких как ты, и я – они ценят. Ну?

– А Родина, а народ, а моя земля, могилы моих предков, мои березы, река вон моя, и твоя, между прочим тоже, помнишь, мы же здесь вместе купались – а ведь это все категории… смыслы. Нет Ген, не нужен мне твой океан, помнишь как в песне наших дедов: « не нужен мне берег турецкий и Африка мне не нужна», а за предложение все же спасибо, ты оказался настоящим другом, а в институте ведь я тебя недолюбливал, прости меня.

– Поросенок ты, ну ладно, даю тебе три месяца, потом продолжим. Но к следующей встрече ты очень хорошо подумай. Теперь пора спать, да я слегка и опьянел.

На следующее утро Генка, намазывая толстый слой масла на хлеб и подавая Сергею сказал:

– На вот тебе, поешь, помогает с перепоя, давай доедим все остальное, а то наш астроном обидится. Кстати, я не сказал тебе еще одну важную вещь вчера.

– Какую? – спросил Сергей набитым ртом.

– Если у тебя есть работы, ты сможешь их совершенно спокойно опубликовать, я тебе с этим помогу, во всяком случае, тебя узнает весь мир. Если это будет что-то стоящее, то, гарантирую, тобой заинтересуются лучшие ученые, перед тобой распахнутся лаборатории всех научных центров.

– Ну-у, не пугай.

– Я тебе серьезно говорю, а в конце концов, что ты теряешь здесь? Вот ты мне вчера говорил : « Родина, народ… это категории», не скрою, зацепил, но я тебе отвечу на это вот что. А что тебе дала, родина-то эта… или, может, народ этот твой, чего-нибудь тебе дал?

– Да он, Ген, мне ничего и не должен, честно говоря, он и сам-то, еле концы с концами сводит.

– Верно, вот для того, чтобы он концы с концами не сводил, и надо было давать возможность тебе и мне себя показать, а то, я вижу, не те себя все показывают.

– Согласен Ген, я же с тобой не спорю. Можно, я вот еще черной икры возьму?

– Ну, ты что спрашиваешь-то? Я все-таки миллионер, надеюсь, после нашего с тобой застолья не обеднею.

– Правда? Ну, спасибо, а то я обратил внимание, что чем богаче, тем жадней.

– Во всяком случае, это не про меня. Слушай дальше мои размышления. Может, ты здесь боишься оставить свою известность? Так тебя здесь никто не знает. Меня вот, допустим, в наших научных кругах знают, и тебе я известность гарантирую.

– Можно еще икорки?

– Да, пожалуйста, я, пожалуй, тебе с собой дам.

– А вот этого не надо… зачем привыкать?

– Как хочешь. Может, ты свою двушку потерять боишься? Так у тебя там свой дом будет. Впрочем, это я тебе уже говорил. Может, ты боишься, что зарплату тебе бедному платить не будут и пенсию начислять? То-то я вижу, вы с мамой решили на две пенсии шиковать. Я конечно понимаю! Зачем российскому пенсионеру миллионы долларов, когда ему такую пенсию начисляют? Ну, извини, что могу, то и предлагаю. Или, может, тебя здесь любовь неземная ждет?

– Да ладно, Ген, скажешь то же.

– Что, то же? Я тебе там найду такую жену, что сам, может, еще завидовать буду. Во – первых, ты очень молодо выглядишь, что, кстати, очень подозрительно, на эту тему, кстати, можем субсидирование выбить и провести исследования, может у тебя сломалось что в организме. Непорядок, надо привести все в норму, чтобы ты не выделялся. А во-вторых, там модно выходить молоденьким девушкам за старичков-миллионеров. Да, не улыбайся, любить тебя будут за деньги, но там все за деньги, поэтому никто и не удивится. Вон Трампа возьми, это я тебе в качестве примера выкатил. В конце концов, твои исследования не уйдут вместе с тобой в могилу, что случается среди русских кругом, да рядом, а все-таки пойдут на благо цивилизованному человечеству.

– Ну-у, вот мы и пользе для всего человечества заговорили.

– А я уже и не знаю, как тебя убеждать, я тебя уже второй день, как маленького уговариваю.

– Ген, да с чего ты взял, что у меня есть изобретения, на которых мы с тобой можем что-то заработать? Я, честно говоря, ничего особенного из себя и не корчил и что заслужил, то и имею.

– Ну, так ты мне покажи, что ты имеешь-то, а я уж сам определю, заработаем мы что-нибудь, или нет – это уж моя забота.

Какой ты странный Генка мужик. Да ка же я тебе покажу? Я же тебе говорил, где работаю. Пусть я не очень секретный, но все-таки работаю на оборонном предприятии.

– Ну… хорошо, хорошо, не волнуйся, не буду к тебе больше приставать. Ну, покажи, что у тебя есть несекретного.

– Ты издеваешься что ли Генка? У меня все секретное, я же не в частной лавочке работаю.

– Ну, хорошо, хорошо, не волнуйся. А я тебя в Массачусетсе с профессурой познакомлю, введу, так сказать, в научную элиту. О таком обществе можно только мечтать.

– Слушай, я как Диоген хожу с фонарем по миру и ищу людей. Что, есть среди твоей профессуры такие, которые ради ближнего последнюю рубаху снимут?

– А не Платон с фонарем ходил?

– А какая разница?

Ты прав, никакой, а что касается профессуры, то я, конечно, не проверял… но рубаху, ради тебя, они снимать точно не будут. А зачем? Там это не принято. Если ты без рубахи ходишь, то это твой демократический выбор.

– У них всегда это было не принято. Короче, Ген, я там дышать не смогу… я там умру. Я не могу тебе объяснить, но оттуда мертвечиной пахнет.

– А у нас не пахнет, что ли?

– У нас свежий ветерок подул, а оттуда несет так, что дышать не возможно. Я вообще удивляюсь, как ты там живешь, а ты мне все: дом здесь, дом там, на берегу океана, девочки в бикини. Пахнет плохо, я здесь за тридевять земель, и три океана чувствую. Да и вообще, для меня Родина не пустой звук.