Инженер
Шрифт:
В принципе основными отличительными особенностями этих самолётов от всех предыдущих ранее созданных людьми, было то, что им было абсолютно без разницы в какой атмосфере летать, любой газ можно подогревать антиматерией. Их было легко сделать, из-за того, что в их основном корпусе не помещалось ничего кроме центрального компьютера, и ещё пары не важных блоков, топливо то им на борту нести не надо было. И самое главное они обладали почти неограниченным запасом полёта, их дальность полёта зависела только от запаса антиматерии на борту, а он измерялся в миллиграммах.
Сегодня я совершил ещё одно открытие, а именно при выдаче заказа на 500 одно тонных авиабомб нашим химикам со мной связался один молоденький профессор.
— Здравствуйте, я профессор Леопольд Николаевич Цетер, я специалист по взрывчатым веществам, мне бы хотелось обсудить ваш заказ.
В принципе сообщение шло по айсикью, и мне оно не особо мешало.
— Знаете, я вёл разработку перспективных взрывчатых веществ в Московском государственном университете, на кафедре химии. Так вот, работая там, я в 2026 м разработал и запатентовал некое взрывчатое вещество,
— Вышлите мне формулу, — я был заинтересован, нам нужно было много обычной взрывчатки, всё таки тратить антиматерию на бомбы, как мы это делали сейчас было полным расточительством. Ведь нашего 160 граммового запаса должно было хватить и на снабжение электроэнергией всего сектора, и на топливо всем транспортным средствам и роботам, и электромагнитным орудиям. Короче она была нужна везде, а 160 грамм антиматерии это всего то эквивалент 8 мегатонн тротила. Много, но не очень, если использовать как обычную взрывчатку в масштабной войне.
Просмотрев формулу я убедился, что это нам подходит, главное, что это вещество детонировало при в два раза более высокой температуре и давлении, чем обычный тротил, а значит оно целиком нам подходило. Но вот получить его можно было только синтетическим путём, а мы только так тротил и собирались получать. Я повысил профессора с капитана, до майора и назвал вещество Цетером. По моему достаточное вознаграждение за его заслуги, тем более в условиях военного времени и общего научного бума.
Утром 24-го я первым делом решил проверить, как там поживают мои бомбы и авиация. Было готово два транспортника, 23 истребителя и один прототип жука. Я отправил Транспортники в юрисдикцию Вики, на что уже через 10 минут получил от неё СМС-ку полную восторга и восхищения в свой адрес, транспорты были как нельзя кстати, надо было организовать снабжение антиматерией ряда баз. Потом организовал раздачу зениток, их уже наклепали штук 200, и пора было вооружать ими нашу доблестную армию. Позже я решил покомандовать авиацией, дело в том что 700 тысячная группировка за ночь продвинулась ещё на 20 км на восток и в конце концов это могло плохо кончится, тем более, что её командный состав не стеснялся применять против нас маломощные на 5-50 килотонны атомные заряды, и судя по дальности залпов они могли достать нас с расстояния в 100 км. Я приказал тех персоналу, кстати, целиком состоящему из роботов, повесить на истребители по одной новой одно тонной бомбе с цетеровой взрывчаткой. После чего сверившись с фотографиями со спутников ввёл команду приказ нанести удар по 16 трансформаторам базировавшимся в этом районе, а остальные 7 самолётов должны были нанести удар по 7 ремонтным бригадам противника. Если учесть, что запас хода танка без дозарядки, составляет от 40 до 70 км, а вовремя боя надо ехать не по прямой а ещё как-то маневрировать, то это по идее должно было надолго парализовать их передвижения.
Налёт был совершён с малой высоты, порядка 100 м, неожиданно и быстро, на скорости 2000 км\ч. Время подлёта наших истребителей к цели составил 6 минут, ни о какой ПВО и речи быть не могло, наверно нашу авиацию даже радары не засекли. Вот они танки, грузовики и трансформаторы на марше. Неожиданно из-за леса появляются одинокие, очень быстро летящие, очень маленькие воздушные машины, сбрасывают свой груз, и тут же улетают. Никто не успел среагировать, время атаки измерялось десятыми долями секунд. Все цели были поражены точно и чётко. После этого я отдал приказ на совершение эскадрильей ещё 25 вылетов в течении 8 часов, с произвольной бомбардировкой любой случайно попавшейся вражеской боевой техники. Самолёты принялись летать туда сюда, постоянно сбрасывая бомбы и тут же возвращаясь, что удивительно сбивали их крайне редко. А поднявшаяся было на защиту своих авиация потеряв 190 и 200 взлетевших самолётов в течении 30 секунд боя больше в радиусе поражения наших средств ПВО не показывалась. Один полный вылет возвращение, тех. диагностика и перезагрузка занимали примерно 20 минут, а площадь наступления вражеской армии не превышала 5000 кв км, поэтому не удивительно, что при такой плотности бомбёжек силы Русской армии были полностью парализованы и прекратили наступление. Броня современных танков с электрическим двигателями варьируется всего от 40 до 70 миллиметров, каждая бомба попав в цель гарантированно уничтожала не только танк, но и всё в радиусе 50 метров, то есть попав в колонну, она могла выбить из строя с десяток танков. Но были и попадания не в танки а в колонны грузовиков с пехотой, при этом за один налёт гибло до тысячи и более человек. Не хитрая арифметика показывала, что 25 вылетов, если потерь среди авиации больше не будет, вполне должно было хватить на то, чтобы полностью дезорганизовать и уничтожить силы противника.
Всего через час мне уже звонила голосом Вика:
— Потрясающе! Я смотрю со спутника, и не могу поверить своим глазам! Я двое суток бросала против этой армады все имевшиеся в наличии силы, а ты меньше, чем за сутки одним звеном истребителей полностью их разбил.
— Ну во первых не за сутки, а за час, во вторых пока ещё не разбил, а работаю над этим.
— Я имела ввиду построил звено истребителей за сутки, не придирайся. Пожалуй с таким Императором, — она посмеялась, — мы точно их победим.
— Всё дело в подходе, и типе вооружения. Бросать против них роботов бесполезно, это же фактически та же пехота, что и у них, а вот прицельно бомбить тяжёлыми авиабомбами, совсем другое дело.
Вообще было немножко грустно, всего в 200 км от меня, ради удовлетворения
моих личных амбиций и моей власти, сейчас гибли десятки тысяч человек, под жесточайшими бомбардировками холодных и без душных машин. Да они уже сбили пару моих Стрижей, кой как должно быть из зенитных пулемётов, потому что ни одна ракета не наведётся на цель летящую на высоте 50-100 метров, такой самолёт даже просто взять в прицел было очень тяжело. А нас всего то в городе было тысячи две не больше, но мы считали себя вершителями судеб, отнимали у этих людей всё. Мы разум, и мы убивали эту толпу, не она нас, эта толпа шла нас уничтожить, они были сильны, но они ничто против моих технологий. Их деньги, счастье, а теперь когда они отказались делится с нами своими деньгами и их жизнь. Если подумать, мы были агрессорами, а они жертвами. Да и в этой армии сейчас гибли, не генералы, и не толстые 30-ти 40-ка летние мужики пьющие пиво и снимавшие на улицах малолетних шлюх, а элита общества, молодые парни призывного возраста 18–20 лет. Я одёрнул себя, это в последний раз, мы победим и всё. Да раньше много раз убивали за благие идеи, и никогда ни во что хорошее это не выливалось, но раньше ни у кого и не было уже построенного и правильного общества, а у нас уже есть. Мы убиваем не для того, чтобы построить новое общество, а для того, чтобы наше уже существующая, пусть только в Москве-2 система, обеспечила себе будущее и процветание. Таким образом я успокаивал себя и старательно внушал, что я прав, это война и эти 700 тыс там гибнут не просто так, и вообще они бы нас убили без всяких угрызений совести, не то, что мы их.В течение первой половины дня было произведено ещё три десятка истребителей, а модуль Цетера дал нам ещё 480 бомб. За 4 часов бомбардировок служивым удалось спустись с небес на грешную землю целых пять моих дешёвых никчёмных истребителей, но я поставил на их место ещё 30. К 18–00 вечера всё было кончено, не понадобилось мне их останавливать, 700 тыс войско было полностью уничтожено, 53 истребителя в сумме выполнили 1420 точечных бомбардировок, во всём районе бомбардировок у противника не осталось ни одной движущейся машины или БТР-а. По оценкам спутника было уничтожено порядка 300 тыс чел живой силы противника, и ранено ещё около 200 тыс чел. Невольно вспомнились слава Саньки: “ни малейшего шанса”. 5 истребителей и 1.4 тыс тонн взрывчатки, за 700 тысячное первоклассное войско, так ещё никто нигде и никогда не воевал, так воевали роботы, машины, которые я построил, ради счастья процветания и славы нашей родины. Во имя Мира на нашей земле.
А вот все мои коллеги, или теперь уже как бы подданные преисполнились оптимизма, после разгрома первой ударной армии война казалась выигранной. Все считали, что ещё день другой и бунт будет подавлен, контроль над страной снова целиком перейдёт в наши руки.
Глава 10: Быть миру новому
Но вот с цетером вскоре пришлось завязать, угля у нас было всего пара тысяч тонн, и стоило ещё оставить немного углерода на пластмассы для электроники. Так, что на компанию 26-го я имел 400 одно тонных авиабомб и чуть более ста самолётов, 76 из которых, были стрижами. Конечно, антиматерию тоже можно было пустить на обычные бомбы, но я этого просто не хотел, справедливо полагая, что нам захочется сделать бомбу помощней, потом для такой бомбы найдётся ещё и ещё цель, а потом антиматерия просто кончится, и начнётся жуткий, не ликвидируемый энергетический кризис. Нет уж танков, у них много, а антиматерии у нас мало, тратить её на бомбёжку второстепенных объектов не стоит, только для обороны.
Я разбил стрижей на две авиагруппы, а жуков с альбатросами решил вовсе не использовать. Но в первый налёт, который должен был состояться в шесть утра по Москве, было отправлено все 76 стрижей. Они должны были атаковать Кремль. Да за 200 с лишним лет после наполеона стены древней твердыни ни разу не ощутили ужаса ковровых бомбардировок, да, мне русскому человеку бомбить Кремль было святотатством. Но таким образом можно было разом покончить со всем руководством восставших, это спасло бы сотни тысяч жизней, и сократило бы кровопролитный период. А на мой взгляд, жизни тысяч людей, были важнее обычного архитектурного памятника. После Кремля последующими авиа налетами планировалось поразить взлётные полосы трёх Московских аэропортов, ряд телевизионных и радио башен столицы, 16 крупнейших столичных электростанций, из расчёта одну авиабомбу на объект, а также порядка 30 заводов по производству крылатых ракет боеприпасов и аккумуляторов. Конечно, одной авиабомбой электростанцию не уничтожишь, но вызванный пожар, или созданные ею повреждения, скорее всего, привели бы к временной остановке работы предприятия. Синхронная остановка всех крупнейших Московских ТЭС, вкупе с уничтожением основных средств массовой информации привели бы к хаусу на улицах столицы, и длительному параличу и бессилию власти, что должно привести к сильному падению, как популярности революционеров, так и их способности организовать против нас какое-либо сопротивление.
Я не знаю, удалось ли мне накрыть руководство восставших в Кремле, конечно если и удалось, то наверняка не всех. Но уже через 10 минут все столичные каналы трещали о варварской бомбардировке Кремля и зверствах пришельцев. А уже через час государственное телевидение России замолчало, если даже не навсегда, то во всяком случае очень надолго. Конечно, разбомбить всё, что мне хотелось не удалось, и вообще уже ко второму заходу стрижей на радио башни и аэропорты, над столицей уже кружила пара тысяч, а может и больше самолётов нашей доблестной поршневой авиации. Несмотря на то, что бомбометание велось с высоты 20 км, при уклонении от боя с противником. Добрую половину нашей эскадрильи всё таки сбили, но уже на обратном пути, когда Москвичи поняли, что двумя тремя ракетами мои машины не сбить, экономить боеприпасы не стоит, и принялись палить и с земли и с воздуха всем, что только было. Подчас, посылая вдогонку одному самолёту по 200–300 ракет, ну хоть одна да попадёт.