Инженерный парадокс 7

— Э-э-э… ты от отца? — негромко произнёс Леонид, через полминуты.

Червь немного поводил головой, а потом… отчётливо помотал ей. Но после — слегка кивнул.

— Я не понял, — честно отметил Леонид, на что не последовало никакой реакции. — Но ты, видимо, не с врагами?

На это червь отчётливо закивал.

— А освободить меня сможешь? — поматывание головой. — Но ты же сильный!

На это червь замер, а через несколько секунд разразился пантомимой. Причём вполне понятной: помотав башкой ещё раз, он очень понятным движением кончика хвоста указал на Леонида, а потом этим же кончиком несколько раз провёл под головой. Мол, освобожу — умрёшь.

— Так мне это и нужно! — горячо заявил граф. — Я бы сам давно умер, если бы не этот медицинский прибор! Ну хотя бы его отключи!

Червь на миг замер, решительно помотал головой. Более того, совершил совершенно оскорбительный для графского достоинства жест. Ещё раз указал хвостом на Леонида, чуть склонил голову, и ОЧЕНЬ характерно превращал кончиком хвоста у виска.

— Да ты… Ну а что мне делать?! — возмутился Леонид. — Наследника отец сможет завести, а без меня род не будет разорён!

Червь замер, полминуты не сводил с Леонида окуляры, а потом деловито, с постукиванием, пошуршал во тьму подвала. Откуда раздался совершенно невыносимый по тональности громкий звук! Впрочем, через минуту, Леонид понял, что это: распахнув многозубчато-многочелюстную пасть, зажав в ней на удивление геометрический правильно кусок металла, червь приблизился к графу. Примерился и положил кусок металла так, чтобы Леонид его видел, положил на пол, и стал со скрежетом царапать на нём буквы.

— «Проводится спасательная операция. Жди. Этот конструкт призван обеспечить твою безопасность, пока основные силы не смогут тебя освободить. И не вздумайте умирать, господин Граф!» — прочёл вслух Леонид.

— А что ты за модель? — поинтересовался он у червя, немного повеселев.

Всё же, несмотря на понимания блага своей смерти для рода, он не слишком радовался ей. не говоря о том, что если он выживет без катастрофических последствий — это и роду выйдет на благо.

Но червь махнул на Леонида хвостом, потыкал им же в небольшой металлический лист, и опять превращал у виска. Как понял Леонид — намекая, что площадь письма небольшая, уже почти занятая. И на всякие глупости червь отвлекаться не намерен.

А после червь пополз к двери, закрепившись вокруг косяка встопорщенной чешуёй, и замер. Леонид всматривался в него в полумраке, но в итоге — задремал. И проснулся от звуков боя, явно доносящихся сквозь стены его узилища. Напрягся, усмехнулся своему напряжению: в том положении, что он сейчас, хоть напрягайся, хоть нет — ни черта не сделаешь.

Но и расслабляться не мог — в свете нацарапанного червём появилась надежда — самое живучее и, подчас, разрушительное чувство человека. Впрочем, долго в безвестности он не оставался — залязгали створы бронедвери подвала, появилась полоса света… И радужный взмельк. Как понял Леонид уже позже, червь ударил своим алмазным хвостом в проём, откуда послышался грохот и недоумевающий мат.

— Да что с Колькой?!

— Мёртв… Едрить, я не понял, что это было! Дар этого щенка?!

— Они ментаты, у них весь Дар — в память… А тут доспехи разворотило!

Причём на фоне этих, хотя ГОРАЗДО более нецензурных разговоров, звуки отдалённого боя уверенно и быстро приближались. Так что голос за дверью, решительно прикрикнувший, не удивлял:

— Мне похер, что там. А вот этот графчик — там точно. Аппарат его не убивает, а достаться Синицыным живым — он не должен. У меня приказ, и я его выполню!

— А это вообще — Синицыны? — послышался голос, в котором слышалась зарождающаяся истерика.

— Мне — похер, — повторил уверенный голос.

И в щель закатилась… Плазменная граната повышенной мощности. Способная превратить в высокотемпературное пекло гораздо большее помещение, чем камера Синицына. У графа мелькнула мысль — «Это конец…»

Но мелькнула не только мысль. Радужный червь на запредельной скорости упал на гранату, оплёл её, и как пружина метнулся в дверную щель. А после по глазам Леонида ударил ярчайший свет. И, когда он промаргивался, послышались тяжёлые шаги, а после — громкий и… знакомый голос.

— Отличная работа, камнегрыз, — произнёс голос… графа Мехова!

— Мехов, это вы?! — сам понимая идиотизм вопроса, не мог не задать его Леонид.

— А вы, Синицын, несмотря на все свои достойные уважения усилия, ещё живы? — послышался полный иронии голос.

— Не издевайтесь, граф, — буркнул Синицын.

— Даже не думал, граф, — последовал ОЧЕНЬ издевательский ответ и стук шагов.

На пороге появился Мехов в уже знакомом доспехе. А на плече у него сидел, обвившись… червь, который, как думал Леонид, должен был спечься в прах. Забрало Мехова было открыто, выражение лица — саркастичное. А рука с лёгким стуком поглаживала червя по алмазной чешуе.

— У меня контракт с вашим родом, граф Синицын. Так что свои суицидальные потуги извольте оставить, пока вы под моей опекой. И чисто дружеский совет: оставьте их навсегда. Вокруг достаточно желающих вашей смерти, чтобы облегчать им жизнь.

— Я… — внутри Синицына забурлило возмущение, но…

Но он не был глупцом. И понимал, что оправдываться — глупо. Как и не слишком разумным были его некоторые поступки, приведшие к его же текущему положению. Так что он просто вздохнул и ответил:

— Приму ваш совет к сведению, граф.

* * *

Зона влияния корпорации «Гараж», склад-магазин Моше Либермана, Нижний город, Новгород

Геннадий Широков, потомственный дворянин, глава Торгового Дома «Широкая прибыль» ехал сейчас в бронированном лимузине. Подобная езда была совершенно нормальна и не вызывала вопросов: на чём ещё ездить барону, главе преуспевающего торгового дома?

Не говоря о том, что крепкий мужчина полвека от роду часто… возможно, слишком часто вёл дела лично. Его контрагенты недобро шептались, что подобное поведение более подобает барышнику, а никак не родовому аристократу. Впрочем, искренность их слов ставила под сомнения недополученная ими прибыль, которую они без зазрения совести имели с «подобающих» аристократов.