Инженю
Шрифт:
К счастью, один взрослый все-таки был.
Профессор Мэтьюс мгновенно соориентировался и начал командовать.
– Господи… У него сильный жар! Нужен целитель! Срочно! И сообщите его родителям! Арджун, звони мистеру Фелтону! Аннабель, вызовите сюда свою мать! Леонард, Валентин, отнесите кузена в одну из гостевых спален! Вайолет, полотенце и холодная вода! Нужно сбить ему температуру хотя бы немного!
Наверное, еще после занятий все привыкли слушаться преподавателя, потому что мгновенно заметались по дому, начав выполнять приказы Мэтьюса. Только убедившись, что все исполнено, Брендон в постели
Провожать его я пошла вместе с девочками.
Николас Мэтьюс попрощался со всеми вполне мило и пообещал позвонить, чтобы узнать о состоянии Брендона. Бэль, Индира и Ви были настолько потрясены случившемся с Пауком, что даже перестали флиртовать с преподавателем.
Уже садясь в такси, профессор Мэтьюс обернулся и как-то по-особенному посмотрел мне в глаза. Как будто есть что-то, известное только нам двоим.
После отъезда гостя я поднялась к Брендону, ни капли не сомневаясь в том, что найду там и Солнышко. Так и вышло: Арджун сидел у постели кузена, вытирая ему лоб. Паук метался в полубреду, бессвязно что-то бормоча.
Когда я вошла, Солнышко поднял на меня взгляд, несчастный и потерянный.
– Боже, я понятия не имею, что с ним такое случилось, Джейн.
Глаза у Солнышка подозрительно блестели. Неужели он готов расплакаться?!
Хотя выглядел Брендон действительно так, что без слез не взглянешь. Белее снега, с темными тенями под глазами. Боже, он ведь сперва выглядел совершенно нормально! Что случилось?! Паука отравили за обедом?! Неужели преступники проникли уже и в поместье Фелтонов?!
– Все будет хорошо, – тихо произнесла я и подошла к Арджуну вплотную. Обнял он меня сам.
А я только продолжила бормотать всяческую успокоительную чушь. Через несколько минут в комнату вбежала тетя Катарина, а вслед за ней и Ребекка Стоцци. На нас ни одна не посмотрела, бросившись первым делом к постели Брендона.
– Боже, Бекка, что с моим ребенком?! – спросила миссис Фелтон-Сфорца, заламывая руки.
Кажется, она была в совершеннейшем отчаянии. Она смотрела только на сына и ничем не могла ему помочь. Наверное, это ужасное чувство. Самое ужасное.
– Кати, не время для истерик, поверь мне. Дай, я сперва его обследую, – отмахнулась от тети Катарины миссис Стоцци. Она не спешила паниковать.
Арджун словно бы очнулся и за руку отвел тетю от постели друга. Целительница вздохнула с откровенным облегчением и принялась водить над Бреном руками. Через несколько минут вердикт был готов.
Выражение лица миссис Стоцци позволяло надеяться, что Паук выживет.
– Ну, Кати, ты всегда переживала, что твой старшенький – социопат. Поздравляю, ничего подобного, – с усмешкой произнесла Ребекка Стоцци. – Рада вам представить бурную истерику в исполнении Брендона Фелтона.
Больше всех, кажется, растерялся Арджун.
– Тетя Ребекка, но я навещал Брена, он был совершенно нормальным! Спокоен, как и всегда! Брендон просто не может…
Улыбка целительницы стала просто невероятно ироничнойю
– Пока мальчик был в тюрьме, он еще держался, а тут… Ему всего девятнадцать, он осталяс без поддержки семьи. Словом, как только Брендона отпустило, стресс его догнал. Сейчас собьем температуру,
ребенок отоспится и будет через пару-тройку дней как новенький.Тетя Катарина покачала головой.
– Он… Он всегда такой спокойный, такой сдержанный… Такой… Я и подумать не могла.
Миссис Стоцци повернулась к подруге и обняла ее.
– Кати, он же еще совсем мальчик. Просто привык все держать в себе. Но, смотри, так он может получить инфаркт в тридцать. Словом, отдых и покой. Ну, еще много разговоров и уверений в том, что его любят. Особенно в твоем исполнении, Катарина. Оба твоих ребенка обожают тебя до безумия. И ты все еще нужна каждому из них.
Тетя Катарина села на постель сына и беспомощно расплакалась. Миссис Стоцци тяжело вздохнула и обняла подругу.
– Ну, довольно, Кати, довольно. Брендон жив, на свободе, скоро поправится, перестань рыдать как ребенок. А то твой собственный ребенок проснется и перепугается. Иди отдохни, за Брендоном есть кому присмотреть. Солнышко, ты же не оставишь друга в беде?
Конечно же, Арджун был готов просидеть с кузеном хоть всю ночь. А я… ну, как-то так вышло, что я тоже осталась у Брендона. Вторая бессонная ночь как по заказу.
– Тебе не обязательно быть здесь, – сообщил Арджун, накидывая мне на плечи плед. – Мы справимся без тебя. Тетя Ребекка сказала, что с Бреном все будет хорошо. Иди спать.
Я упрямо замотала головой.
– Если что, подремлю немного здесь. Тот диванчик кажется удобным. Я же вижу, что ты переживаешь за Паука. Разве я могу тебя оставить одного в таком состоянии?
Арджун сжал меня в объятьях, а потом подтолкнул в сторону дивана.
– Ложись хотя бы тут, добрая ты душа.
Я широко зевнула и подчинилась. Спать я не стану, просто закрою глаза минут на десять, не больше.
Разумеется, стоило мне только лечь, как я просто выключилась, словно кто-то на кнопку нажал. А проснулась уже посреди ночи с очень тревожным ощущением, словно бы кто-то на меня недобро пялился. Правда, увидев, что это только Паук, я даже немного расслабилась.
– Кажется, наша сиротка проснулась, – прокомментировал Фелтон, чуть приподнимаясь на подушках.
Голос у Паука звучал хрипло, надтреснуто, совершенно не как обычно.
Я поспешно огляделась. Арджун спал как младенец, свернувшись в кресле. Некому меня защищать от издевок Брендона.
– Ты пришел в себя? – растеряно спросила я, не зная, что еще можно сказать.
– Как видишь, – пожал плечами Брендон и снова лег. – Ждешь слов благодарности?
В точку. Я ведь заслуживаю его благодарности! Это я поняла, как именно его подставили!
– Вовсе нет.
Брендон тихо рассмеялся, и, честно говоря, у меня мурашки побежали, как будто мог сделать сейчас какую-нибудь редкостную гадость. Вот только не мог ведь. Он ведь не мог оправиться так быстро? Или мог?
– Получай свои слова благодарности. Ты вытащила меня из тюрьмы, увидела то очевидное, что не смог заметить никто. Свежий взгляд, пресловутые истина и младенец… Однако, могу тебя уверить, что ты достаточно умна. Точно такая, какой и должна быть Лестер.
Никак не удавалось понять, издевается надо мной Брендон или нет. Он снова закрылся на все замки, ни одной эмоции на породистой морде.