Иосиф Сталин – беспощадный созидатель

И Маленков, и Симонов, и другие участники пленума видели фильм Эйзенштейна и хорошо запомнили сцену мнимой болезни Ивана Грозного, после которой летят головы бояр, поспешивших присягнуть князю Владимиру Старицкому, которого царь, естественно, тоже не оставил в живых. Сталин, жить которому оставалось меньше пяти месяцев, продолжал держать в страхе даже ближайших соратников, как и Грозный, видя в этом единственную гарантию сохранения своей абсолютной власти. И соратники Сталина, вместе с ним и поодиночке хладнокровно отправлявшие на смерть десятки и сотни тысяч людей, на этот раз по-настоящему испугались. Они почувствовали: не то что одно неверное слово, один не понравившийся Сталину жест или выражение лица – и вполне можно будет разделить судьбу Зиновьева и Бухарина, Рудзутака и Чубаря. Но Иосиф Виссарионович, кажется, был удовлетворен реакцией присутствующих, которых не подвел инстинкт самосохранения и многолетний опыт аппаратного бытия.

Сталин же, проверив участников пленума на вшивость, одновременно отнюдь не случайно обрушился с резкой критикой Молотова и Микояна. Он начал процесс очистки политического поля от своей собственной «старой гвардии», чтобы облегчить задачу своему преемнику. Вскоре после XIX съезда, в январе 1953 года, П.С. Жемчужину доставили на Лубянку из Кустанайской области, где она находилась в ссылке. Судя по ряду признаков, готовился очередной процесс по обвинению в «еврейском буржуазном национализме» и шпионаже, к которому собирались пристегнуть и «дело врачей», и жену Молотова, а возможно – и его самого вместе с Микояном. Правда, учитывая снижение ритма активности Сталина подготовка процесса и окончательное устранение Молотова и Микояна с политической арены могло занять несколько месяцев или даже лет.

Судя по всему, Сталин все же не собирался трогать такого представителя «старой гвардии», как Ворошилов, хотя в последние годы лишил его своего доверия и даже не всегда допускал на заседания Политбюро. Однако Иосиф Виссарионович давно уже убедился в политической ничтожности Климента Ефремовича и понимал, что он никогда не станет серьезным соперником любого из его преемников. Трудно сказать, какую судьбу Сталин готовил Берии. С одной стороны, Лаврентий Павлович не без оснований рассматривал направленным против себя «мингрельское дело», в ходе которого в 1952 году были арестованы многие близкие к нему руководители Грузии. С другой стороны, Сталин поручил Берии курировать следствие по этому делу. К тому же близкий к Берии С.А. Гоглидзе 20 ноября 1952 года, вскоре после съезда, был назначен первым заместителем министра государственной безопасности. Вряд ли бы Сталин произвел такое назначение, если бы в ближайшее время собирался расправиться с Берией. К тому же Игнатьев много болел и не имел опыта чекистской работы, что еще больше поднимало роль бериевского выдвиженца Гоглидзе. Надо также учитывать, что Берия курировал сверхважные атомный и ракетный проекты, и Сталин понимал, что его ликвидация может на какое-то время замедлить разработку новых видов оружия. Тем более, что, будучи грузином, Берия вряд ли бы рискнул претендовать на первую роль в государстве и партии после смерти Сталина, и Иосиф Виссарионович это сознавал. Так что, вероятнее всего, Сталин собирался оставить Берию в живых. Но Маленков, Хрущев и Молотов оказались к Лаврентию Павловичу куда безжалостнее.

Как умирал Сталин

Сталин, как известно, умирал мучительно и долго. Вечером 1 марта с ним произошел инсульт. Умер же великий вождь и учитель только вечером 5 марта 1953 года, хотя лишенный дара речи, но и не в полностью бессознательном состоянии. Наверное, в редкие мгновения прояснения сознания он еще ощущал свою беспомощность, он чувствовал боль, но уже не мог произнести ни слова. Смерть, что и говорить, не самая легкая. Но у Сталина, отправившего на тот свет сотни тысяч, а с жертвами коллективизации – миллионы людей, осталось немало недоброжелателей как в нашей стране, так и за ее пределами. И сталинским оппонентам очень не хотелось смириться с тем, что диктатор все-таки умер своей смертью и в своей постели, окруженный медицинскими светилами и соратниками по партии, при его жизни старавшимися показать себя самыми верными сталинцами. Вскоре после смерти тирана многие из них, мстя за многолетний страх, с удовольствием втоптали в грязь имя Сталина, стараясь свалить на него и свои преступления, свершавшиеся по его приказу.

Поэтому, когда появилась версия о том, что Сталин пал жертвой заговора своих соратников, которые то ли спровоцировали роковой инсульт, подсыпав какого-то яда, то ли ускорили конец Иосифа Виссарионовича, умышленно задержав вызов врачей, либеральная общественность встретила эту версию, впервые выдвинутую Абдурахманом Автархановым, на «ура». Однако версию об отравлении Сталина опровергают недавно рассекреченные документы о болезни Сталина, которые дают вполне классическую картину обширного инсульта. Действительно, если б уж кто-то хотел избавиться от Сталина, то постарался бы применить яд, гарантирующий мгновенную смерть, а не затяжную агонию, когда не вполне ясно, выкарабкается умирающий с того света или нет.

Остается версия о том, что Берия (именно Берия) умышленно задержал вызов врачей. По воспоминаниям бывшего сотрудника Управления охраны отставного генерал-майора Н.П. Новика, увидев лежащего на полу Сталина, офицеры охраны «стали звонить начальнику Управления охраны и министру МГБ С.Д. Игнатьеву, а затем сообщили о случившемся Маленкову.

Ночью на дачу приезжали Хрущев и Булганин (но почему-то не вошли к Сталину). Затем – дважды – Берия с Маленковым. Охране было сказано не беспокоить спящего вождя… Врачи же появились только утром 2 марта вместе с министром здравоохранения А.Ф. Третьяковым и начальником Лечебно-санитарного управления Кремля И.И. Купериным… Вождь оставался без медицинской помощи несколько часов».

Фактическая сторона событий у меня сомнений не вызывает. А вот традиционная интерпретация насчет злодея Берии, слишком поздно вызвавшего врачей, нисколько не убеждает. Первыми-то на сталинскую дачу прибыли Хрущев с Булганиным, но вызывать врачей сразу же не стали. Берия появился только некоторое время спустя, да и то в паре с Маленковым. Ясно, что единолично решить, вызывать или не вызывать врачей, он в принципе не мог. И уж совсем невероятно, что четверо руководящих деятелей Президиума ЦК, составлявшие его Бюро, здесь же, на даче, успели быстренько составить заговор и решили специально отложить вызов врачей, чтобы Иосиф Виссарионович уж точно не выкарабкался. Ведь в тот момент никто не знал, насколько безнадежно состояние Сталина. И если бы он все-таки уцелел и узнал, что соратники желали его смерти, судьбе «четверки» не позавидуешь. Кроме того, ее члены не доверяли друг другу, что тоже не создавало почвы для успешного заговора. Задержку же с вызовом врачей вполне логично объяснить тем, что Хрущев, Маленков, Булганин и Берия, узнав, что Сталину худо, элементарно растерялись. Все они привыкли, что вождь думает за них, принимая принципиальные решения, и страшились послесталинского будущего, с неизбежной борьбой за власть. Поэтому подсознательно поддерживали надежду, что товарищ Сталин, может быть, просто крепко спит, и все еще обойдется, и им пока не придется принимать на себя всю ответственность за руководство страной.

Да и не было у «четверки» непосредственной причины желать скорейшего устранения Сталина. Ведь на последнем пленуме ЦК Сталин подверг суровой критике совсем не Маленкова, Берию, Булганина или Хрущева. Если и были у кого основания желать скорой смерти «великого кормчего», так это у Молотова и Микояна. Но они в тот момент находились в опале, на «ближнюю дачу» не ездили и при всем желании повлиять на ход и исход сталинской болезни не могли. Другое дело, что после смерти Сталина Молотов понадобился Маленкову, Хрущеву и Берии, как человек публичный, часто мелькавший в газетах в бытность свою главой правительства и потому пользовавшийся авторитетом у масс. Берия и Маленков вообще были работники аппаратные, не слишком известные народу, да и Хрущева знали лишь в Москве и на Украине, причем далеко не всегда – с лучшей стороны. Оставить же в составе правящей «четверки» Булганина означало бы дать решающий перевес Хрущеву, поскольку близость Николая Александровича и Никиты Сергеевича в тот момент была слишком хорошо известна. Поэтому Маленков и Берия предпочли ему нейтрального Молотова.

Вспомним, каковы были отношения в сталинском окружении, как в 1945 году на попавшего в опалу остальные готовы были сразу же наброситься, следуя ницшеанскому: падающего – толкни. Какие уж тут заговоры против Сталина! Каждый бы постарался донести вождю о намерениях соперников в расчете, что именно его Иосиф Виссарионович назначит в благодарность за донос своим политическим наследником.

Цена сталинской эпохи

Может быть, главный вопрос, который возникает в связи с правлением Сталина, – во сколько жертв она обошлась народам СССР и оправданы ли были жертвы. Причем и сторонники, и противники Сталина сходятся на том, что основные потери были понесены в ходе Великой Отечественной войны. Сторонники Сталина стремятся это число занизить, а противники – завысить. Неудивительно также, что сам Сталин количество советских граждан, погибших в войну, всячески приуменьшал. Где же истина?

В интервью «Правде» по поводу фултонской речи Черчилля в марте 1946 года Сталин впервые козырнул величиной советских потерь как для оправдания советской политики в Восточной Европе, так и для унижения, как он думал, вчерашних союзников. Как смеете, мол, учить нас демократии, когда вы потеряли в минувшей войне жалкие сотни тысяч, тогда как мы – полновесные семь миллионов. Потом эту традицию восприняли все преемники Сталина, от Хрущева до Путина. Цифра при этом выросла сначала до 20, а затем до 27 млн человек, но все равно осталась достаточно далека от истинной, особенно в части потерь Красной Армии. Официальная цифра в 8 млн 668 тыс. погибших и умерших красноармейцев и командиров, обнародованная в 1993 году, также примерно втрое меньше истинной. В тех случаях, когда данные поддаются проверке, занижение получается приблизительно таким.

Кажущуюся солидной цифру в семь миллионов надо увеличить почти в шесть раз, чтобы получить истинную цифру погибших в войне советских граждан. Это показывает следующий расчет.

На наш взгляд, ключ к относительно достоверной оценке действительного числа советских военнослужащих дает опубликованная Д.А. Волкогоновым цифра безвозвратных потерь Красной Армии в 1942 году, почерпнутая из архива Министерства обороны. Эти потери составили 5 млн 888 тыс. человек. Безвозвратные потери включают в себя убитых и умерших от ран, болезней и несчастных случаев, а также попавших в плен. Д. Волкогонов также приводит помесячную разбивку безвозвратных потерь. Сравнение их с германскими данными о числе красноармейцев, попавших в плен в 1942 году, и с сведениями о помесячной динамике раненых на протяжении всей войны, приводимыми бывшим начальником Главного военно-санитарного управления РККА Е.И. Смирновым, доказывает, что и данные Д. Волкогонова существенно занижены. Например, он утверждает, что безвозвратные потери советских войск в мае 1942 года составили 422 тыс. и даже уменьшились по сравнению с апрелем, хотя в мае германские войска только в больших котлах под Харьковом и на Керченском полуострове пленили около 390 тыс. советских военнослужащих, тогда как число раненых в апреле и мае было практически одинаковым. Советские потери особенно плохо учитывались при окружении и отступлении, а также при быстром продвижении вперед. В то же время считается, что в ходе каждой войны между числом убитых и раненых существует определенная зависимость, близкая к прямо пропорциональной, а их соотношение между собой на протяжении данной войны обычно принимается за постоянную величину. Можно назвать близкое к действительности число убитых красноармейцев за всю войну, если определить тот месяц 1942 года, когда потери Красной Армии погибшими учитывались наиболее полно и когда она почти не имела потерь пленными. По ряду соображений в качестве такого месяца я выбрал ноябрь 1942 года и распространил полученное для него соотношение числа погибших и раненых на весь период войны. В результате я пришел к цифре в 22,9 млн убитых в бою и умерших от ран, болезней, несчастных случаев и расстрелянных по приговору трибуналов советских военнослужащих.