Ипотека на Марсе

В дверь постучали.

– А вот и она! Наконец-то! – обрадовалась Алла Николаевна. – Входите, входите, ждем вас с нетерпением!

Глава тринадцатая

В комнату вошла стройная брюнетка в очках. В первое мгновение мне показалось, что ей лет тридцать. Но когда женщина села в кресло, стало понятно, что она значительно старше.

– Звонарева Виктория Павловна, – представила даму Алла Николаевна, – кандидат психологических наук.

– Вы попросили меня рассказать о Вере, – сразу схватила быка за рога Звонарева. – Хочу предупредить: то, что клиент говорит на сеансе, является тайной. Ни за какие деньги разглашать ее не стану. Могу лишь рассказать, какое впечатление на меня произвела девочка во время первой встречи.

Виктория посмотрела на Олесю.

– По правилам воспитательного центра я никогда не общаюсь с родителями. Но сейчас особый случай. Вы, наверное, мать?

– Да, – кивнула жена Максима.

– Вера описала вас как женщину, которая в молодости вытворяла всякое дерьмо. Это ее слова, «всякое дерьмо». Далее девочка продолжила: «Баба потом сообразила, что денег у нее нет, и сумела удачно выйти замуж. Теперь ужас, как…» – Психолог вынула из кармана брюк записную книжку и продолжила: – «…боится опять стать…» – далее нецензурное слово, которым называют женщину, которая продает свое тело за деньги.

– ….! – вырвалось у Максима.

У Олеси вытянулось лицо.

– Я никогда не занималась проституцией!

Виктория приподняла одну бровь.

– У вашей дочери другое мнение. Подросток уверена, что вы притворяетесь любящей женой, а на самом деле вы супруга терпите только из-за его немалых денег. Сопровождаете мужчину на гастролях из страха, что он другую женщину себе найдет.

– Ложь! – подпрыгнула Олеся. – Это Макс просит меня с ним летать, ему во время долгих гастролей нужен родной человек рядом. Если на два-три дня улетает, то я остаюсь в Москве. А тур в несколько месяцев – только со мной. При этом Вера никогда в одиночестве не оставалась, с ней всегда была Софья Антоновна, няня. Она с дочкой познакомилась, когда той еще месяца не исполнилось.

– Жену забрали с маститом в больницу, операцию пришлось сделать, – сказал Юркин, – и моя секретарша посоветовала Соню. Она врач-педиатр, отличный специалист, получала в поликлинике три копейки. Уговорили ее у нас работать и ни разу не пожалели. К сожалению, Софья скончалась, и вот тогда девчонка совсем распоясалась.

– Вера давно не крошечная, – зашептала Олеся, – но… э… э… ее поведение… ну…

– Девочка вела себя не так, как положено, – подсказала Звонарева.

– Да-да, – согласилась Олеся. – Устраивала разные демарши… Впервые мы оставили ее на два месяца, когда ей исполнилось семь. Я с мужем на гастроли улетела, а Вера простудилась. Соня ушла в булочную, отсутствовала минут двадцать. По какой причине Сонечка ушла? Пришлось няне в магазин бежать… – Олеся посмотрела на психолога. – …потому что Вера захотела булочку с корицей! Няня ей сказала: «Хорошо, сейчас тесто поставлю». Дочка закричала: «Нет! Принеси из магазина, твои невкусные!» Ребенок болен, капризничает – неправильный момент для воспитательной работы. Софья ей объяснила: «Могу сходить в булочную, но тебе придется недолго побыть дома одной». Вера в ответ: «Беги давай! Булочку хочу!» Няня отправилась в магазин, но все время говорила с Верой по телефону. У девочки своя трубка тогда уже появилась. На обратном пути Софья услышала из телефона крик: «Пожар!» Няня помчалась так, словно за ней гонятся голодные волки! Добежала до квартиры. Дверь открыта, коврик у входа тлеет. Вера в прихожей плачет: «Запах пошел! Открыла дверь, а там огонь!»

Олеся обхватила себя руками.

– Естественно, половик я потом выкинула, решила, что кто-то из соседей по лестнице спускался и сигарету бросил. В доме живут приличные люди, но мало ли. Меня происшествие здорово испугало. Потом у нас еще один пожар случился – под Новый год замкнуло гирлянду, когда дочка опять дома на короткое время одна осталась. Она выбежала на лестницу, начала колотить в дверь соседей сверху. У нас на этаже были две трешки, которые мы в одну квартиру объединили.

Олеся затряслась.

– Мы с мужем тогда опять были на гастролях. Вера захотела шоколадного деда мороза. Няня пообещала ей такого купить, когда мы вернемся, побоялась ребенка одного оставить. Но дочь истерику закатила, и Соня полетела в магазин. И все по тому же сценарию пошло! Пожар, слезы, вопль! Затем вспыхнула занавеска на кухне, и еще была масса всяких неприятных случаев. Кошка у нас пропала, собака не пойми как из дома убежала…

– Как только уедем, так беда и приходит, – покачал головой Максим. – Один раз Олесе пришлось из Екатеринбурга спешно домой лететь – Соня свалилась с тяжелым отравлением, поев колбаски.

– Ну, – хмыкнула психолог, – некоторые дети большие мастера пугать родителей, устраивать всякое-разное.

Юркин нахмурился.

– Вы… намекаете, что дочь… сама все поджигала?.. Животных наших выгнала, Софье какую-то дрянь в еду подлила?..

– Ну, – осторожно начала Виктория, – тайна беседы с пациентом…

– Хорош выжучиваться! – обозлился Константин Львович. – Говорите прямо, конкретно! Или вы уволены! Ищите в другом месте подработку! Только таких денег, как здесь, вам нигде не заплатят! Девчонка безобразничала?

– Да, – после небольшой паузы ответила Звонарева. – Она хотела внимания. Говорила, что мачеха ее ненавидит, при отце сюсюкает с ней, а когда того нет, бьет ее. Но ведет себя хитро – лупит мокрым полотенцем, так что следов не остается, но очень и очень больно.

– Мачеха? – обомлела Олеся. – Кто такую глупость сказал? Вера – наша с Максимом общая дочь. И я ее пальцем никогда не трогала. Не ругала за «двойки», а нанимала репетиторов.

– Девочка утверждала обратное, – продолжила психолог, – говорила со слезами на глазах. Я сначала ей поверила, но потом заметила нестыковку в ее словах. Если мачеха садистка, то почему школьница то пожар, то наводнение, то еще что-то устраивает в момент ее отсутствия? Ее мучительница ведь тогда вмиг вернется. Дети, над которыми в самом деле издеваются, хотят, чтобы изверга подольше рядом не было. А тут наоборот.

– В голову никому из нас не пришло, что Вера сама «несчастные случаи» устраивала, – прошипел Юркин. – В семь лет такое начать выделывать! Что это?!

– Разные проблемы у детей бывают, – аккуратно ответила Виктория Павловна. – Поведенческие, психиатрические…

– Да, мы виноваты, – признала Олеся, – уезжали, оставляли ребенка. Но не бросали же одну! Софья Веру обожала, и мы всегда привозили подарки, старались исполнять разумные желания дочери. Какие дни рождения устраивали! Сначала дома, потом в ресторане…

– Я не планировал на этот день концерт, сам пел и приглашал друзей, – процедил Максим. – Выступали самые яркие, модные звезды.

– А вот Сергея Психа не звали, – произнесла Виктория.

Юркин вскочил.

– Кого?

– Сергея Психа, – повторила Звонарева. – Девочка разрыдалась, когда мне рассказывала, как ждала его, а отец нарочно звезду не позвал, не выполнил ее заветное желание.

Певец повалился обратно в кресло.

– Приглашать этого …. с гитарой? Да у него в песнях один мат! И вся группа уроды, ни в одну ноту не попадают! А их главный хит – с таким припевом, который я не только при женщинах, но и при мужиках повторить постесняюсь. Пригласить к школьнице такого… такого…

Юркин задохнулся, Олеся быстро подала мужу чашку с чаем.

– Милый, выпей!

Супруг залпом осушил чашку и поморщился.

– Фу! Ну и дерьмо этот ваш чаек…

Алла Николаевна покраснела, Константин Львович молча вздохнул. Ни я, ни Александр Михайлович не произнесли ни слова. Виктория посмотрела на полковника.

– Повторю, я не имею права разглашать какую-либо информацию, полученную во время сеанса, но речь идет о спасении Веры, так?

– Девочке одной никогда побег не устроить, – произнес полковник. – Каким образом она бы догадалась, что за шкафом есть подземный ход? Алла Николаевна, воспитанницы знают историю дворян Павловых? Они в курсе, что дом, где расположены мастерские, раньше принадлежал им?